Мальчик замотал головой.

– Я тут, – он покосился на стайку учёных у автомата, – в проекте участвую.

Зинаида Матвеевна нахмурилась. Для учёного он точно был слишком молод, а никаких мероприятий для школьников в этом корпусе не проводили. Раньше она работала в головном здании института, вот там бывали и дни открытых дверей, и всякий бег в мешках для профориентации, а тут закрытое учреждение.

– Подопытный, что ли? – пошутила она и сама усмехнулась.

– Ага, – закивал мальчик.

– Ох…

Зинаиде Матвеевне стало его жалко. Такой молодой, а уже подопытный. Ещё вопрос, что за опыты на нём ставят. Так-то тут не какая-то живодёрня, как в исторических книжках описывали, вроде всё прилично, но по-любому мало приятного по лабораториям сидеть и с аппаратами обниматься. Ребёнок вон не знает, что такое варенье, а его на опыты!

Вздохнув, Зинаида Матвеевна взяла со стойки за спиной ещё одну соусницу и отложила туда пенок.

– На, попробуй, будешь знать.

Упрашивать его не пришлось. Варенье он съел пальцем, выскабливая соусницу, пока стенки не стали скрипеть под нажимом.

– Очень вкусно, – довольно объявил он, расплывшись в мультяшной счастливой улыбке.

Сердце уборщицы дрогнуло, и она положила ему ещё.

– Меня зовут Зинаида Матвеевна, – сообщила она, прежде чем поставить перед ним соусницу.

– Зина… диа… Мае.. Ой, простите, – пролепетал он, заливаясь румянцем по и без того красному лицу.

– Тётя Зина, – смилостивилась женщина.

– Тётя Зина, – на пробу повторил мальчик и вдруг церемонно поклонился, засунув руки под мышки. – Счастья в ваш дом, тётя Зина! Я Умукх.

– Мух? – переспросила Зинаида Матвеевна. Прозвище в принципе ему шло. Мелкий такой, с тонкими пальчиками.

– Можно и так, – весело улыбнулся Мух, а потом перевёл взгляд на соусницу и сглотнул.

– Мух так мух, – пожала плечами тётя Зина и подвинула ему пенки.

Зинаида Матвеевна, уборщица

Сегодняшний рабочий день не задался. С утра ныла поясница, к обеду к ней присоединились колени, а после полудня на улице стало душно, как перед грозой, и голову уборщицы, по ощущениям, спрессовало в куб. Ещё учёные эти, недоучёные – разбросали по всему коридору какие-то бумажки. Сказали, не надо трогать, мол, мы сами подберём. Как же, подберут они, а с неё потом спросят за бардак! Зинаида Матвеевна не собиралась терять премию.

За поворотом коридора она чуть не налетела на давешнего парнишку.

– Ой! – пискнул он, попятившись. В руках у него была коробка с теми самыми бумажками.

– Это ты, что ль, разбрасываешь? – возмутилась уборщица.

– Не, тётя Зина, я собираю! Вот смотрите.

Он замер посреди коридора, прижав коробку к животу. В радиусе примерно метра от него бумажки на полу зашевелились, оторвались от пола и плавно залетели в коробку.

– А, ты из э-этих, – поняла Зинаида Матвеевна.

– Из каких? – полюбопытствовал мальчик.

– Ну, которые ложки гнут.

Мух моргнул и уставился на неё слегка расфокусированным взглядом.

– Ложки?..

– А, – отмахнулась тётя Зина. – Родители-то знают, что над тобой тут опыты ставят?

– У меня нет родителей… – неуверенно сказал мальчик.

– Ну а кто есть? – насторожилась она. – Эти учёные ж не могут так просто кого угодно хватать, кто-то же за тебя отвечает?

– А! – обрадовался Мух. – Да, за меня отвечает Ахмад-хон, он следит, чтобы меня не обижали, – при этих словах Мух как-то неловко хохотнул. – А ещё есть старший брат, он очень… – парень задумался, – влиятельный.

– Ну и то хлеб, – вздохнула тётя Зина.

В этот момент из лаборатории выскочила девушка и принялась её отчитывать за то, что вмешивается в ход эксперимента. Отобрала коробку и разбросала бумажки обратно.

– Смотри, чтоб всё убрал хорошо, – строго сказала тётя Зина Муху. – А то у меня и так сегодня давление, а ещё нагибаться.

– Давление? – переспросил Мух, но девушка из лаборатории категорически прекратила болтовню, отправив тётю Зину протирать пыль в жилом секторе.

Муха она в следующий раз увидела только перед самым уходом с работы, когда присела померить давление, а то при плохом самочувствии в авиетке укачивает.

– Мне рассказали, что такое давление! – радостно выпалил Мух, едва завидев её.

Тётя Зина только головой покачала: это ж как мальчик рос и куда смотрели опекуны, если он только сейчас такие вещи узнаёт?

Меж тем Мух склонился над экранчиком тонометра, и Зинаида Матвеевна вдруг почувствовала, как тяжесть в голове отступает. Циферки замелькали, снижаясь, пока не остановились на 142/85.

– Так нормально? – спросил Мух, поднимая глаза на тётю Зину.

– Ой, хорошо-то как, – поразилась она. – Это ты своим вот этим даром, да? С ума сойти, чем только наука теперь не занимается!

– Не надо с ума сходить, – забеспокоился Мух.

Тётя Зина усмехнулась, достала из сумки баночку вишнёвых пенок, до которых не добралась сегодня из-за дурного самочувствия, и вручила мальчишке.

– Забирай вот за труды. Дар-то небось подкреплять надо.

– Ой, спаси-ибо! – обрадовался Мух и уставился на баночку остекленевшим загипнотизированным взглядом. Вот ведь сирота несчастный, даже вареньем ребёнка некому угостить!

Анатоль Сержо, руководитель проекта

Встречался сегодня с директором заповедника, и она поделилась напряжной новостью: у твари есть поклонники. То есть не такие поклонники, как у кинозвезды, а идолопоклонники. Активность в этом смысле началась сразу после первого пресс-релиза, в котором широкой общественности рассказали о программе эксперимента и, что могли, о подопытном. Журналистка, конечно, расписала во всех красках, что, мол, эта тварь на родине почитается как божество, потому что, дескать, индейцы, от которых произошли муданжцы, имели представление о каком-то существе под названием Какамели или Коковели, не помню, которое считалось богом музыки.

Скептик поворчал, что это были какие-то не те индейцы, да и датировка его первых изображений как-то там плохо совпадает с миграцией протомуданжцев, но к собственно эксперименту это всё не имеет отношения, а лирику он запрещать не может, так и пошло. И уже прямо в комментариях к пресс-релизу полезли неадекваты, возводящие свою родословную к тем самым почитателям из древности, которым, дескать, весь год снились вещие сны о приходе музыкального мессии из глубины американской древности, у кого-то там собака научилась петь ровно в момент публикации новости, ну и пошло-поехало: сайты, сообщества в соцсетях, домашние алтари и анонсы новых колод карт Таро с личинами муданжских божеств из больного воображения художника.

Это бы всё вообще не касалось проекта, но директор пожаловалась, что неадекваты явились к воротам заповедника и стали требовать, чтобы их пустили “в места силы”, чтобы там “ощутить присутствие великого духа”. Понятное дело, никто их в заповедник, а тем более в закрытое учреждение, пускать не собирался. Пара человек провинтилась с экскурсией, но их быстро отловили при попытке сойти с туристической тропы и разведать местоположение объекта. Остальные же так и осели под забором недалеко от ворот. Повесили на забор постер с фотографией твари, в большом разрешении выкупленной у журналистки, и таскают к нему цветы, которые вообще-то запрещено проносить в зону отчуждения заповедника во избежание высевания заносных культур.

Директор послала запрос на увеличение охраны заповедника – хотя к приезду твари её и так увеличили вдвое, – и попросила меня тоже написать моему начальству в минбез, чтобы выделили людей и роботов.

Я даже сходил взглянуть на это безобразие. Действительно, сидят-хиппуют, небось ещё и запрещёнными веществами балуются, особенно тот мужик в лохмотьях и с бубном. Позже, на обеде, присмотрелся повнимательнее к подопытному, но тот вроде бы ни сном ни духом: пялится на всех своими расфокусированными глазами, задаёт бесконечные вопросы о каждом слове, короче говоря, ничего необычного.