Ноайран ждал меня возле алтаря. Именно он выл, призывая меня на это место, и я откликнулся.

Проявил уважение к нему и пришел.

К этому моменту он уже успел сменить сущность и рассматривал клетку, в которой была Айрин.

Я тоже последовал его примеру и сменил ипостась на человеческую.

– Охота стала таким редким занятием, Рагнар. Именно поэтому я не пришел сюда. – Он с сожалением качнул головой. – Я желал почувствовать азарт, как и остальные волки. Мы никогда не приходили на алтарь. Взять след отсюда будет легче, но какое в этом удовольствие?

Он посмотрел на меня, я только вздернул бровь.

– Я предпочитаю трофей, удовольствию от охоты, – сказал я уверенно. Ноайран был великим альфой, он был достоин уважения, но только среди своей стаи.

Его чистая волчья кровь заставила признать его сильнейшим перед Луноликой, но вместе с этим мы признали слабейшими себя.

И в то время, пока его земли купаются в крови трофеев, наши – мертвы и бесплодны.

– Девушка не обычный трофей, от нее пахнет жизнью.

Я хмыкнул. Значит, не один я считал Айрин особенной, связанной тонкими нитями с самой богиней.

– Именно поэтому я буду собирать Совет…

– Мы можем собрать его прямо сейчас, – предложил Ноайран.

– Я буду собирать Совет на своих землях. Я хочу, чтобы тянули жребий.

– Хочешь забрать ее себе, Рагнар? Разве это справедливо?

Тон его голоса меняется, альфа не доволен и моему волку это не нравится.

– Вы забирали лучшие трофеи себе несколько столетий, так чем же моя стая хуже? Разве я могу разделить ее на всех?

– Можешь, – неожиданно сказал он.

В его голосе прозвучал азарт. Мой волк недовольно рычал, опасаясь планов соперника.

Ноайран не стал ничего объяснять, он лишь раскинул руки, широко улыбаясь.

– Мы можем окропить ее кровью алтарь этого леса.

Я поморщился.

– Я не собираюсь ее убивать, – прорычал. – Ее судьбу решит Совет.

– Неужели ты думаешь, что можешь забрать лучший трофей? Ты альфа границы. Еще совсем молодой волк…

Его глаза блеснули и словно наполнились кровью.

– Я выиграл ее честно, Ноайран, неужели ты собираешься оспаривать мое право?

– Ты оспорил мое право сильнейшего, Рагнар, – он был недоволен, в голосе слышались рычащие нотки. – От нее пахнет жизнью, почему ты не хочешь разделить ее между всеми?

– Потому, что она не зверь.

– Она такая же дичь, как и остальные…

– Луноликая не просто послала к нам человеческую женщину, она не просто трофей.

– Ты придаешь смысл тому, в чем смысла нет.

Я вижу, как Ноайран готовиться к перевоплощению, он хочет выгрызть у меня право владеть Айрин. И я буду биться, если достучаться до него не получится.

– Тогда скажи мне, вы забираете лучшие трофеи, земли должны быть цветущими и плодородными. Так ли это?

Ноайран застыл, в его глазах промелькнуло сомнение.

– Они умирают, – сказал я. – Как и наши земли. Но мы чувствуем это сильнее. Вы уже узнали, что такое голод? Что такое, когда нет больше мяса, нет фруктов, овощей, только рыба и трава? Ты готов к этому? Готов стать альфой стаи, которую не сможешь прокормить? – прямо спрашиваю я и вижу в его глазах страх за стаю и сомнения.

– Так велела Луноликая, она велела…

– Убивать трофеи? Это единственное, что помогает, но ведь уже и ты столкнулся с тем, что слабо помогает. Что если мы делаем что-то не так?

Ноайран молчит. Он задумался, а после втягивает когти.

– Как только ты достигнешь своих земель, Рагнар, ты созовешь Совет.

Его тон звучит повелительно, мой волк внутри рычит. Кто он, чтобы командовать мною. Но я борюсь со своим гневом, слушая голос разума.

– Так и будет.

– Я приду, Рагнар, я буду тянуть жребий наравне со всеми. И если Совет решит убить человеческую женщину, лично прослежу за этим.

– Я тоже буду тянуть жребий наравне с остальными, и приму решение Совета, каким бы оно ни было.

Ноайран согласно кивает, он остается довольным моим решением.

– Первыми ушли птицы, – добавляет он, а после сменяет сущность и идет прочь.

Да, птицы. Кажется, у нас на землях они тоже ушли первыми, но я тогда еще не родился.

Сердце наполнилось горечью. Значит, я прав, и земли сильнейших умирают так же, как и наши.

Холод. Ужасный холод, пробирающий до костей и такой неестественный. Он шел от земли, хотя крышу шатра припекало солнце.

Земли оборотней и людей разделял лишь лес, пролегающий границей, за которую не было хода.

У нас была осень, ранняя и теплая. Мне пришлось бежать из дома Эша, когда за мной пришли.

Успела накинуть плащ, но совершенно не успела обуться. Ноги начали мерзнуть еще в лесу, но благодаря медведю, который согревал ночью и днем, холод был не так заметен.

Сейчас же голые стопы словно одеревенели от холода, который шел снизу из-под циновки, покрывающей основание шалаша. Пришлось забраться на тюфяк, но и это не помогло.

Я упустила момент, когда перестала чувствовать пальцы. Солнце припекало сверху. Логичнее было бы выйти на улицу, но отважиться на подобное я не могла.

Когда холод с пальцев перешел на стопы, я попыталась растереть их, но это не помогало.

Сняла плащ, замотала им свои несчастные ноги. Нужно было что-то намного теплее плаща, чтобы отогреть пальцы, но кроме плаща и простенького платья на мне ничего и не было.

Можно было попросить белобрысого, но от одной мысли о нем меня воротило. Да и помогать он не будет.

Я для него – добыча, которую скоро раздерут на алтаре. Это так мерзко… По-зверски.

Мысли о скорой кончине заставили меня всхлипнуть, глаза защипало. Я мечтала совсем о другом.

Хотела быть любимой, выйти замуж, родить маленьких деток. Мечтала изучить знахарство, чтобы не быть для Эша обузой.

Сейчас нужно быть сильной, вот только не получалось. Поэтому, сидя на тюфяке с обмотанными ногами, я прижала коленки к себе, и, как маленькая, старалась успокоиться, уткнувшись головой в коленки.

– Что ты делаешь? – поразил меня голос.

Я вздрогнула, увидев перед собой альфу.

– Я замерзла… – сказала дрожащим голосом.

В его желтых глазах было что-то непонятное, он смотрел на меня с интересом, даже не пытаясь приблизиться.

Я тоже молчала. По сути, ему без разницы, что я мерзну. Ведь главное, это двести мою тушку до алтаря на его землях и… От одной мысли всхлипнула.

Вот только этот изучающий взгляд меня пугал.

– Что с твоими глазами? – наконец спросил он.

– Что? – не поняла я.

– Ты больна?

– Я замёрзла, – напомнила оборотню.

– Когда люди мерзнут у них мокрые глаза?

Он смотрел на меня сощурившись, словно изучал. Будь сейчас другая ситуация, я бы широко раскрыла рот от удивления.

– Это слезы…

– Слезы? – повторил он. – Зачем они?

– Мы плачем, когда нам грустно.

– Зачем? – не понял он.

Наконец, перестав меня изучать, он подошел и опустился на колено перед тюфяком, а потом потянул на себя мой плащ.

Я даже не успела ойкнуть, ситуация до нельзя неприличная и… интимная. Осмотрев мои голые стопы, он нахмурился.

– Наши волчицы сильнее и выносливее. Я не знал, что ты так сильно мерзнешь.

От прикосновений теплых пальцев к моим ногам по коже прошлась волна жара.

Это смутило меня, но я не стала пытаться отодвинуться. Вопрос стоял о моем выживании.

– Почему не позвала Сайхала?

– Я ему не доверяю.

– А мне, значит, доверяешь? – приподнял он взгляд от моих ног к лицу, отчего я моментально стушевалась.

– Тебя я тоже не звала.