– Отчасти вы правы. Став наблюдателем, вы сможете видеть в обычной темноте. А эта, – он указал вперёд, – нечто другое. Знаете, Станислав, это особая древняя тьма, безграничная, непроглядная и живая. И в ней обычно обитают чудовища, – Виктор улыбнулся, при чём эта улыбка не обещала ничего хорошего. – Этот тоннель охраняют Стражи. Я вас предупреждал о последствиях встречи с ними, поэтому советую не открывать глаза, пока я вам не разрешу. Прошу, – Виктор протянул Стасу локоть, и юноша обхватил его обеими руками.

– Вот мы и вошли. Что вы чувствуете? – спросил Виктор. Он шёл достаточно быстро и уверенно.

– Ничего, – ответил Стас. Он пытался представить дорогу, по которой они шли, чтобы чувствовать себя увереннее. Но почему-то в голову лезли далеко не безобидные образы – обрывы, пропасти, прогнившие доски и ямы с кольями.

– Это хорошо. Некоторые потенциальные наблюдатели чувствуют холод и панику. В вашем случае у вас отличное восприятие.

– Вы серьёзно? – спросил Стас и улыбнулся.

– Вполне, – ответил ему Виктор. – Те, кто чувствует страх и панику во тьме, становятся не очень хорошими наблюдателями, да и живут не так долго, как хотелось бы. Потому что наблюдатель сохраняет своё сознание и восприятие мира. Его эмоции остаются исходными. И если они трусы, даже обретя новые способности, они так и останутся никчёмными трусами.

– Значит, я не трус?

– Значит, нет, – ответил Виктор. – У вас в достаточной мере имеется жестокость, расчёт, смелость, железная сила воли, здравая доля мстительности. Такие качества и привлекают нас в потенциальных наблюдателях, они позволяют выполнять работу как следует, не отвлекаясь на мелочи. Ну, плюс еще выносливость, сила, смелость, интеллект.

Похвала прозвучала достаточно убедительно, но Стасу от таких слов стало не по себе. Так вот, значит, какой он: жестокий, расчётливый и мстительный? Это никогда не считалось хорошим в человеке. И стоп… Он ведь всего лишь подросток…

– Мы пришли, – прервал его размышления Виктор. – Прямо за этой стеной вас ждёт коридор, по которому вам предстоит пройти в одиночестве. Это ваше испытание, так что, – Виктор замолчал и протянул Стасу руку, – желаю удачи.

– Спасибо, – Стас ответил на рукопожатие и отвернулся в сторону. Вот тут-то и началось испытание. Там, где мгновение назад была стена, теперь оказался проход в слабо освещённый коридор. Когда Стас повернулся к Виктору, тот тоже исчез.

– Замечательно, – тихо проговорил Стас и вошёл в коридор. Его внимание сразу же привлекли стены. Их рисунок напомнил юноше картину, увиденную в книге Юли: тела грешников навеки сплелись в единый узор, они страдают от боли и не находят выхода. Это чистилище.

– Нам больно…

Стас едва не вскрикнул, когда в коридоре раздался шёпот. Он не принадлежал одному человеку. Это был голос десятка, сотни, тысячи страдающих людей. И Стас понял… На стене не было картины, изображающей людей, сама стена была людьми, тела которых переплелись, скорчившись от боли. И теперь он видел, как они дышат, как извиваются и стонут.

– Мы горим в холодном пламени… Нам больно…

«Интересно, это просто коридор такой своеобразный, или метод психологической атаки?» – подумал про себя Стас и подошёл поближе к стене. Он коснулся руки одной из фигур в стене и ощутил холод. Подняв глаза, он встретил взгляд женщины. В её глазах читалась боль и безысходность. И тут Стасу вспомнился мальчик, в чьих глазах он видел то же самое. Совсем ещё ребёнок, обиженный жестоким взрослым. Стас резко отвернулся, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Не поднимая головы, юноша пошёл вперёд. Вскоре он дошёл до входа в галерею.

Как только Стас перешагнул полосу, разделяющую коридор и галерею, перед его глазами вспыхнул яркий свет. На мгновение он ослепил Стаса. Но как только юноша вновь обрёл зрение, он увидел перед собой человека. Человека ли? Он был похож на невиданного ранее языческого бога, тело которого светилось изнутри.

– Добро пожаловать в мой мир, – торжественно воскликнул он и подошёл к Стасу, – и рад снова встретиться с тобой, Станислав. Есть что сказать?

– Нет, – ответил юноша.

– Странно, – человек отвернулся и начал мерить галерею шагами. – Обычно люди начинают задавать вопросы. Как ты думаешь, какой самый популярный?

Стас прикрыл правый глаз и принял задумчивый вид.

– Наверно, «Кто ты»?

– Этот вопрос задаёт каждый первый, но не ты. Готов признать свою уникальность? – резко спросил «языческий бог» и развернулся. С пылающего лица на Стаса смотрели бездонные черные глаза.

– Готов, – ответил Стас, сам того не ожидая.

– Я знаю, что ты ко всему готов. Куратор обо всём тебе рассказал, прилично напугал и искусил, – Хозяин (в именно им и являлся «языческий бог») довольно потер ладони. – Ты примешь мой тебе дар? – спросил он и его голос заструился со всех сторон.

– Приму, – Стас как зачарованный смотрел в большие глаза, в глубине тьмы которых зарождался огненный вихрь.

– Ты обещаешь верно служить мне и выполнять все, что бы я не приказал?

– Обещаю.

– Ты согласен, что при нарушении правил ты обязан умереть?

– Да…

– А теперь прими мой дар…

Хозяин подошел к Стасу и, сжав голову юноши ладонями, встал напротив него. Яркий свет из глаз божества хлынул в глаза юноши.

– Нарекаю тебя Хамелеоном…

Глава 4. Наблюдатель

Кто-то с силой тряс Стаса. Юноша попытался скинуть чужие ладони со своих плеч, но это оказалось невозможным: как бы он не пытался, железная хватка не ослабевала. Когда Стас с трудом открыл глаза, он увидел перед собой лицо Виктора. Казалось, оно изменилось, да и все вокруг казалось каким-то другим…

– С прибытием, – улыбнулся Виктор. – Ну как?

– Что? – не понял Стас. – Эй! – юноша перехватил левую ладонь Виктора.

– Ничего необычного? – снова спросил Виктор, слегка склонив голову.

– Ну что?! – Стас по привычке прикрыл левый глаз. И тут его осенило. – Я вас вижу!

– Ты принял дар Хозяина, – торжественно произнес Виктор.

– Кого? – удивленно спросил Стас.

– А, ну да, конечно, – вздохнул Виктор. – Как я мог забыть! Ведь после встречи с Хозяином никто ничего не помнит. Но кое-что остается. Ведь так?

– Ну… – Стас провел ладонью по лбу и нахмурился. – Кто-то дал мне имя Хамелеон и… сказал, что я особенный, – растерянно улыбнулся юноша.

– Даже так? – вскинул брови Виктор. – Раз он назвал тебя особенным, значит так и есть, Хамелеон. Но не стоит обольщаться. Пойдем, сегодня нам надо устроить тебя в комнату и кое о чём поговорить.

Виктор указал вперёд, и они вместе с новоявленным Хамелеоном пошли.

– Устал? – внезапно прервал молчание Виктор.

– Да, есть немного, – улыбнулся Хамелеон. – Значит это всё? Ну, в смысле, теперь я наблюдатель?

– Почти, – ответил Виктор, прищурив глаза. – Тебе осталось только прослушать инструктаж, пройти обучение, познакомиться с первым подопечным…, и ты уже наблюдатель на все сто.

– Слишком просто, да? – поддержал его манеру Хамелеон.

– Если бы, – вздохнул Виктор. – Некоторые погибают в первые месяцы работы, если не в первые дни. Я тебя не пугаю, просто такова суровая реальность.

Юноша ничего не ответил. «Некоторые, – подумал он. – Некоторые… но ведь я особенный, не так ли?»

– Не стоит заблуждаться, – сказал Виктор с упреком.

– Я уже давно понял, вы можете читать мысли, – вздохнул Хамелеон.

– Могу, – улыбнулся Виктор и хлопнул его по плечу. – Давай без официоза, Стас. Для тебя я просто Виктор, без всяких там «вы». Договорились?

В ответ Хамелеон улыбнулся и кивнул. Вскоре они дошли до общежития ткацкой фабрики, которое местные называли просто Ткацким.

– Это, конечно, не пятизвёздочный отель, но какая-никакая крыша над головой. Пойдем, покажу твою комнату.

Виктор провёл Стаса через узкие коридоры, заставленные коробками и разнообразным хламом, по дороге обругал женщину с тазом мокрого белья, поздоровался с кем-то за руку, и, в конце концов, довёл своего подопечного до цели.