Захватываю пару полотенец, направляюсь к уже почти заполненной ванне, выключаю воду, развожу найденную ароматическую соль, раздеваюсь и погружаюсь в обжигающую до приятного пощипывания кожу воду. Одно маленькое желание на сегодня сбылось, нужно уметь радоваться малому, но мечтать о большем, так всегда повторяла мама. За окном все тот же лес, только небо начинает загораться красным заревом солнца, напоминая, что день постепенно идет к концу.

Влад.

И вот она, моя маленькая и такая хрупкая девочка, стоит и любуется на сосны. Этот номер я создавал для нее, зная точно, что ей понравится. Только даже не мог подумать, что когда-нибудь это случится и она будет здесь. Подхожу ближе, обнимаю, зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхаю их аромат и до сих пор не могу поверить, что она действительно здесь. Спрашиваю, нравится ли ей, и она отвечает: “Да”.

А я только и могу, что сжать ее в своих объятиях покрепче. Знаю, что не навсегда! Знаю, что не будет моей! Но хоть на миг почувствовать ее снова рядом, и вот ее голова на моем плече. Она всегда так делала, когда хотела что-то сказать. Смотрю в глаза, а там непонятное мне сомнение. Если бы только все зависело от меня! Но один раз я ее уже потерял и больше не хочу. Дам ей столько времени, сколько потребуется.

Телефон вырывает меня из момента, которым я мог бы наслаждаться вечность! Звонит прораб, который руководит реставрацией старинной усадьбы. Работы начались менее недели назад, а именно этот человек не имеет привычки звонить просто так. Значит, что-то срочное?! Беру телефон:

– Владислав Андреевич, мы разрыли… и тут обнаружили… в общем – это совсем не телефонный разговор, вы могли бы сейчас приехать? Я не знаю, что с этим делать, и работа встала!

– Хорошо, сейчас буду, – отвечаю я и заканчиваю разговор. Настроение быстро падает, но мне надо ехать. Спрашиваю, нужно ли еще что-то Маше. На ее лице проскальзывает тень сомнения, но оно быстро исчезает. “Нет!” – раньше она не так быстро прятала эмоции за безразличием. Сейчас научилась, и меня это злит. Что должно было случится с ней, или она совсем разучилась доверять? Сам виноват.

Одного ее слова, жеста, намека было достаточно, чтобы я остался… И послал все к чертям.

Но она не сказала ни-че-го. Выхожу из номера, в голове один вопрос: “Почему с ней так сложно? Большинство девушек – это открытая книга. И с ними все просто. Здесь – каждый раз неприступная скала, но была бы Маша так же любима, если бы с ней было просто? Нет, я не люблю простых решений!” – отвечаю сам себе на поставленный вопрос.

Значит, будем искать варианты. Когда-то мне уже удалось ее покорить, может не все потеряно. Улыбаюсь своему решению. И выхожу из отеля, попутно давая распоряжения.

Через тридцать минут подъезжаю к усадьбе. Двухэтажное здание с колоннами давным-давно было олицетворением величия одного местного помещика восемнадцатого века! Потом здесь была управа в годы войны и сельсовет при СССР. Сейчас все это величие досталось мне. Не совсем бесплатно, конечно, но само здание хорошо сохранилось – это показало обследование перед покупкой. От внутреннего убранства практически ничего не осталось, за исключением того, что стащить просто невозможно – а это лепнина на потолке. Каркас здания был добротно построен, а все остальное – дело техники, как сказал на тот момент мой прораб, и вот он встречает меня у входа с практически белым лицом.

– Владислав Андреевич, еще раз здравствуйте, – говорит прораб, протягивая мне для приветствия руку. Этот мужчина, как говорил мой отец, старой выделки и надежный, как скала. Мы работали с ним не первый год, случаи были всякие. Но я впервые вижу его таким растерянным, значит, должно было произойти что-то, выходящее за пределы его зоны ответственности.

– Здравствуйте, Петр Сергеевич, что случилось? – отвечаю я на его рукопожатие.

– У меня две новости, – говорит он и замолкает.

– Какие – хорошие или плохие? – теряя терпение, спрашиваю я.

– Я не знаю, – отвечает прораб, – идемте, я вам лучше покажу. Ведет меня за здание вниз по тропинке, там, где сегодня должны были начать рыть пруд. Спускаюсь в котлован глубиной около двух метров, а там расчищенное старинное надгробие, не похожее на славянское, с вилообразными крестами.

– Приплыли, – говорю вслух, а послушный мозг начинает выстраивать цепочки, что будет, если сейчас вызвать археологов. Неизвестно, сколько это может продлиться, но и пруд на костях строить нельзя. Нужно проконсультироваться с юристами и археологами, но не придавать пока это огласке.

– Петр Сергеевич, мне нужно время, – говорю прорабу, – чтобы принять решение. Яму пока прикройте пленкой, штормовое предупреждение на сегодня было, а экскаваторщика отпустите, только доплатите, чтобы он тоже молчал, – прораб понимающе кивает.

– С одним решили, что еще?

– Это тоже можно я лучше покажу, – возвращаемся к усадьбе с другой стороны, и я вижу около нее подкоп.

– Вы решили откопать фундамент, – интересуюсь я у мужчины.

– Если бы, – отвечает он, тяжело вздыхая, – когда скосили лишнюю траву, у стены просела земля и показалась верхняя часть арки. У меня студент работает, на архитектора учится, любопытный такой, – с иронией в голосе говорит он. – Решил посмотреть, зачем в старину на фундаментах арки делали.

– Посмотрел? – уточняю я у него.

– Когда я пришел его проверить, косилку слышно не было, он уже вручную почти метр откопал. Там окно, на плане не было даже подвала, ну я тогда сразу вам и позвонил.

– А студент где? – спрашиваю я у прораба.

– Да вон сидит обиженный, – показывает на молодого парня, сидевшего под деревом. – Я его еле вытащил из ямы, брыкался, говорил дальше буду копать. А ежели это все рухнет, что я его матери потом скажу! Племяш это мой, – немного стесняясь, проговорил прораб. – Я его подсобным рабочим взял: траву скосить, мусор вынести.

– Выпиши студенту премию!

– За что? – удивился прораб.

– За внимательность. Так что же получается, есть окно, раскопанное примерно на половину, плюс под ним должно быть еще пространство, правильно я думаю, Петр Сергеевич?

– Владислав Андреевич, скорее всего у здания есть еще один, а может и не один этаж. Мы можем закрыть и сделать так, как с вами договаривались изначально, не выходя за пределы сметы.

– А можем, – продолжаю я за него, – не отпускать экскаваторщика, раскопать этот холм, который, как оказывается, в общем-то и не холм, и посмотреть, что там внизу.

– Да, – кивает мне прораб, – но вот только никто не знает, сколько веков это здание простояло в закопанном состоянии и выстоит ли оно вообще после раскопки.

Отхожу в сторону от дома, прораб следует за мной. Привожу мысли в порядок и принимаю единственно правильное решение для себя. Озвучиваю его мужчине.

– Петр Сергеевич, пусть лучше оно рухнет, чем я буду жить и каждый раз думать, что в реальности находится под ним.

Прораб согласно кивает, но вот только мы не знаем, что еще зарыто по периметру. Спускаюсь с холма, на котором стоит усадьба, и продолжаю мысль:

– Могут быть как хозяйственные постройки, так и, например, фонтан, статуи или забор, так что экскаватором копать нельзя! Закройте ваш подкоп, чтобы вода внутрь не просочилась, и оставьте кого-то в виде охраны.

– Хорошо, Владислав Андреевич, – говорит прораб, – но получается, сейчас работа встанет?

– Да, отпусти ребят в оплачиваемый выходной. Завтра утром я всех жду с новыми силами, – говорю я, прощаюсь с прорабом и сажусь в машину.

Выезжаю на дорогу и набираю Стаса – моего лучшего друга и по совместительству адвоката. Трубку поднимает мгновенно, складывается ощущение, что он ждал звонка.

– Привет, дружище, никак ты по мне соскучился, – говорит друг и, не давая вставить и слово, продолжает, – думал, что в ближайшие пару недель тебя не увижу, не услышу.

– С чего ты это взял? – спрашиваю у него.

– Разведка донесла! – шутливо отвечает друг.