На проблему удавалось «выйти» и тогда, когда новые условия порождают критическое отношение к ранее предложенным криминалистикой решениям, имеющим, как оказывалось, альтернативные варианты. «Необходимо критически относиться к предлагаемым решениям ранее поставленных проблем, – отмечает В. Н.Карпович, – даже если на первый взгляд эти решения кажутся безупречными. В любом случае можно найти некоторые недостатки, или, по крайней мере, обобщить найденное решение или конкретизировать его применительно к какому-либо частному случаю».[37]

Критическое отношение к ранее предложенным решениям тех или иных криминалистических проблем как путь обострения проблемных ситуаций и стимул проведения новых теоретических исследований в криминалистике, может быть проиллюстрировано на примере научных дискуссий о предмете криминалистики. Казалось бы, вполне сформировавшееся представление о криминалистике как о науке, призванной создавать средства борьбы с преступностью, в конце ХХ начале ХХI веков некоторыми учеными подверглось принципиальному переосмыслению. Особенно с принятием в 2001 году нового УПК РФ. Фактом, породившим проблему, стала переориентация уголовного судопроизводства во всех его стадиях на принцип состязательности, что позволило высказать мнение о необходимости вести дальнейшую разработку криминалистических средств, приемов и методов сообразно профессиональной ориентации участников уголовного процесса – принадлежности к стороне защиты или стороне обвинения.[38]

Вместе с тем критическое отношение к ранее решенным в криминалистике проблемам не только стимулирует пересмотр прежних решений, но нередко порождает и новые проблемы в науке. Так дискуссия по вопросам определения места организационных основ расследования преступлений, сформировавшихся в рамках криминалистической тактики, а позднее получивших развитие в общетеоретической части криминалистики, вполне может породить проблему совершенствования всей системы криминалистики. В частности, за счет создания ее нового структурного раздела «Криминалистической стратегии» с перераспределением уже сформировавшихся теорий и учений, в том числе учения об организации борьбы с преступностью, которой в новом разделе предлагается занять центральное место.[39]

Возвращаться к некогда, казалось бы, однозначно решенным проблемам в прогрессивно развивающейся науке бывает полезно, особенно если учесть, что криминалистика в своем развитии испытывает усиленное воздействие не только новейших достижений научно-технического прогресса, но и масштабных преобразований, проводимых в стране на основе политических, экономических и правовых реформ. Критическое отношение к некогда решенным проблемам порождает дискуссии в науке, способствуя тем самым возникновению и решению новых проблемных ситуаций. Именно через научные дискуссии в свое время формировалось представление о природе криминалистики. Так, устоявшееся в период становления криминалистики мнение о ее технически прикладном характере, сменилось взглядами о двойственной природе криминалистики: юридической и естественно-технической. Затем общепризнанным становится представление о самостоятельности криминалистики как науке юридической природы. Сегодня, когда процессы интеграции научного знания все сильнее затрагивают и криминалистику, возникают идеи пересмотра и этого, казалось бы, окончательно сформировавшегося представления о ее природе.[40]

То же можно сказать и о сущности криминалистической характеристики преступлений и ее месте в структуре частной методики расследования, о правовой природе проверки показаний на месте, как самостоятельном следственном действиии многих других проблемах криминалистики, в свое время поставленных в рамках проведенных дискуссий и в них же получивших разрешение. Часть из них перестали существовать как проблемы криминалистики, часть продолжают обсуждаться, а некоторые, будучи по признанию большинства ученых решенными, получают новые импульсы для проблемного обсуждения.

Помимо научных дискуссий, ситуация может быть признана проблемной и в результате применения получивших признание научных решений ранее поставленных проблем для объяснения новых фактов, новых явлений. Данное направление поиска новых научных проблем становится преобладающим в науке с развитой теорией, поскольку любое новое явление действительности, познаваемой наукой, становится возможным оценивать под углом зрения теорий, а не эмпирических обобщений, что, несомненно, отличается большей достоверностью, ибо теоретическое знание охватывает не только известные законы, но и еще не открытые. «Достоверность теории – указывает Г. И. Рузавин, – несомненно, выше, чем, например, эмпирическое обобщение».[41] Возможность оценивать и объяснять новые факты с позиций развитой теории открывает несравненно большие перспективы в научном познании.

Такой видится и перспектива решения проблем современной криминалистикой, ибо уже сегодня с этой целью могут эффективно применяться положения вполне сформировавшихся частных криминалистических теорий и среди них, прежде всего положения теории криминалистической идентификации. Наглядным примером использования известных теоретических концепций для объяснения новых фактов, могут служить теоретические исследования, которыми обосновывается возможность индивидуального отождествления конкретных объемов жидких, сыпучих или газообразных веществ с позиций теории криминалистической идентификации. Некоторые из положений этой теории оказались вполне корректными для признания такой возможности, другие породили споры вокруг криминалистической сущности исследований, проводимых в рамках экспертизы материалов, веществ и изделий,[42] и, соответственно, новую проблему.

Известно, что научную основу криминалистической идентификации составляют два фундаментальных положения, раскрывающих свойства материальных объектов, на которых базируется сама идея о возможности их индивидуального отождествления. Это индивидуальность материальных объектов и их способность отображаться при взаимодействии с другими материальными объектами. В принципиальном плане и то и другое свойственно и материалам, и веществам. Между тем, некоторые ученые, особо не вдаваясь в философскую сущность вопроса, способность материальных тел отображать и отображаться распространили и на отделенные от целого части и частицы материалов и веществ, объявляя их объектами, отображающими целое, компактную массу, от которой они оказались отделены. Такое «механическое» привнесение в теорию идентификации положений, составляющих научную основу традиционной криминалистической идентификации, породило новую проблему – проблему установления посредством идентификации связи отделенных частей жидких (сыпучих, газообразных) веществ с некоей их компактной массой. То, что ни у кого не вызывало сомнений в оценке результатов традиционной криминалистической идентификации, оказалось весьма сомнительным при оценке результатов идентификации материалов и веществ.[43]

Говоря о путях выявления новых криминалистических проблем, следует вспомнить и об источникахформирования криминалистических знаний, круг которых и сегодня постоянно пополняется благодаря применению известных решений научных проблем, найденных в других отраслях знания (но еще не апробированных криминалистикой), для объяснения новых явлений или фактов, возникающихв практике борьбы с преступностью. Применение достижений одних наук для разрешения проблемных ситуаций других нередко ведет к возникновению новых, внутренних, собственных проблем в науке, заимствующей такие достижения. Данный путь научных исследований, порождающих новые проблемы, весьма специфичен для криминалистики, которая и возникла и развивается наиболее интенсивно именно как наука, активно и творчески приспосабливающая данные иных наук для собственных нужд и целей.