Очевидно, что в принципе не существует таких наук, которые существовали бы изолированно, не использовали, или не руководствовались бы научными положениями из других отраслей знания. Думается, что терминологические конструкции – «фундаментальная» и «прикладная» применительно к наукам уголовно-процессуального права и криминалистике вообще неуместны.[202] Речь может идти только о фундаментальных и прикладных исследованиях как отдельных, относительно самостоятельных направлениях «внутри» самих этих наук, либо как о результатах фундаментальных исследований, используемых в прикладных целях каждой из взаимодействующих наук.

Со временем отношение к сути криминалистики как «прикладной» науке существенно изменилось. Название «прикладная» уже стало восприниматься не как свидетельство ее вспомогательного характера по отношению к какой-то другой науке или комплексу наук, и тем более не как часть некоего целого, а как признак науки, разработки которой ориентированы на решение практических, прикладных задач. Это отличало прикладные науки от «фундаментальных», называемых иногда «теоретическими науками», которые ставили перед собой исключительно познавательные цели. В теоретических («чистых», фундаментальных) науках исследования восходят от конкретного к абстрактному, в то время как в прикладных науках – наоборот: от теоретических выводов к практическому их применению. Иными словами, цель фундаментальных наук состоит в том, чтобы познавать явления, в то время как цель прикладных – разрабатывать, создавать орудия, средства для практического применения на базе ранее познанного. Фундаментальные исследования идут, таким образом, не от сегодняшних потребностей практики, а ориентированы на будущее их использование, поскольку сфера практического применения результатов фундаментальных научных исследований заранее не может быть определена, о ней можно лишь предполагать. Академик П. Л.Капица в 1937 году так писал о соотношении «чистой» и «прикладной науки»: «… Я пользуюсь термином «чистая наука», так как не знаю, чем заменить это слово. Иногда говорят – теоретическая наука, но теоретической является всякая наука… Между прикладной и чистой наукой имеется только одно различие: в прикладной науке научные проблемы идут из жизни, в то время как чистые науки сами ведут к прикладным результатам, потому что никакое научное знание не может остаться не приложенным к жизни, – оно так или иначе найдет свое применение и даст практические результаты, хотя и трудно предвидеть, когда и как это произойдет»[203].

Новое, более современное понимание термина «прикладная наука», то, о котором писал академик П. Л.Капица, и позволило Р. С.Белкину говорить о недопустимости отождествления понятий «прикладная» и «вспомогательная» наука применительно к криминалистике. «В отнесении науки к числу прикладных, – писал Р. С.Белкин, – нет ничего унизительного, и ее роль при этом не умаляется. Криминалистика действительно при делении наук на фундаментальные и прикладные относится к разряду последних, что вовсе не означает, что она не является самостоятельной или играет только вспомогательную роль».[204]

Тем не менее, в рассуждениях Р. С.Белкина о прикладном характере криминалистики есть одна условность, которую трудно не заметить. О ней сам автор говорит как об условности, которая в делении наук на фундаментальные и прикладные становится все более различимой по мере развития процессов интеграции и дифференциации знания.[205] Но даже с подобной оговоркой Р. С.Белкин видит в делении наук на фундаментальные и прикладные, прежде всего, способ разграничить первые и вторые в силу некоей подчиненности прикладных наук наукам фундаментальным. Полагая при этом, что прикладные науки существуют не иначе как реализуя «в практике достижения фундаментальных наук», служащих «как бы мостом между теорией и практикой»[206]. То есть, опять же, понятиями «фундаментальные» науки и науки «прикладные» обозначаются связи некоторых обособленных отраслей знания, первая из которых является базой для второй. Такая связь действительно может прослеживаться в их взаимоотношениях. Но и здесь легко обнаруживается некая условность, и прежде всего в употреблении этих терминов для обозначения конкретных «НАУК», как обособленных и целостных систем знаний. В реальности же фундаментальных наук в «чистом» виде не существует, а есть фундаментальные научные проблемы и фундаментальные научные исследования. Также как нет чисто прикладных наук, а есть прикладные проблемы и прикладные научные исследования. К такому выводу в итоге приходит и сам автор. «В современных условиях применительно к достаточно развитым наукам, – пишет Р. С.Белкин, – точнее говорить о фундаментальных и прикладных исследованиях – практических приложениях результатов фундаментальных исследований (и то и другое в рамках каждой науки)».[207] Любая прикладная по своей предназначенности, то есть служащая, прежде всего, удовлетворению потребностей практики, наука, достигшая определенной степени зрелости, вынуждена обращаться к фундаментальным для нее же теоретическим разработкам. В криминалистике, таковыми, к примеру, стали исследования в области ее Общей теории.

Именно поэтому деление на фундаментальную («базисную», «чистую», «познавательную») и прикладную науку, как заметил П. Л.Капица, «во многом следует считать искусственным, и трудно указать точку, где кончается базисная и начинается прикладная наука. Это деление связано с тем, какие непосредственные цели преследует ученый – познавательные или прикладные»[208]. Именно целью проводимого конкретным ученым исследования определяется относимость научных разработок к фундаментальным или прикладным. Отсюда вывод, из которого следует, что критерий деления научных исследований на прикладные и фундаментальные (то есть «чистые», «познавательные»), относится к числу субъективных категорий.

И еще один вывод из сказанного: прикладные и фундаментальные решения научных проблем – это не есть какие-то изолированные друг от друга направления научных исследований, даже когда речь идет об одной науке, а есть два аспекта любого исследования, лишь условно именуемого «прикладным» или «фундаментальным». Употребляя эти условные выражения, как пишет В. Н.Карпович, «следует иметь в виду, что четких границ между прикладными и «чистыми» (или фундаментальными) проблемами не существует: одна и та же проблема, исследуемая с практической или чисто познавательной целью, может иметь решение, обладающее как практической, так и познавательной ценностью. Эти взаимопроникновения и взаимосвязь двух аспектов науки (выд. мною – А. Э.) наиболее удачно выражены в афоризме: «нет ничего более практичного, чем хорошая теория».[209]

Как можно видеть, один и тот же результат научного исследования в зависимости от того, кем и для каких целей он востребован, может иметь как чисто познавательную (базисную для других исследований), так и непосредственно практическую ценность.

Таким образом, внутринаучные теоретические разработки криминалистики (направленные на познание, например, закономерностей механизма преступного события), которые создают основу для ее прикладных исследований (имеющих, к примеру, цель создать на основе познанных закономерностей новые технико-криминалистические средства и методы обнаружения следов преступления), вполне допустимо рассматривать как разновидность фундаментальных криминалистических исследований. То же иллюстрируют и разработки в области теории криминалистической идентификации по отношению к судебной экспертизе. Фундаментальные положения данной теории реализуются в прикладных разработках конкретных экспертных методик, непосредственно востребованных и реализуемых практикой.