- Увы, - покачал головой я. - Это секрет дома Блэк, и я не вправе его раскрывать.
- Чертов аристократишка, - пробормотал Дин, вволю накупавшийся в тот день в Черном озере.
- Сам дурак, - ответила Томасу Джонсон и повернулась обратно ко мне. - А если обмен?
- Вполне возможно, - ответил я на правах Главы. - Но о конкретных подробностях - договаривайся с Гермионой. Она теперь моя Хранительница Архивов.
- Не знаю, кто справился бы с этой работой лучше, - улыбнулась Анжелина.
- Вот и я не знаю, - согласился я.
- А все-таки, что это за картина? - продолжил интересоваться Невилл, отставив в сторону свою непрохродящую робость. Для него это было небольшим подвигом, так что я улыбнулся и взмахнул палочкой.
Защитный слой, который мы втроем нанесли, как из опасения повредить картину, так и из желания, чтобы ее никто раньше времени не увидел, медленно исчез. И открылись черные штрихи на белом фоне, складывающиеся в картину: над морскими волнами летел небольшой парусник. У штурвала его никого не было. И не думаю, что многие из присутствующих магов осведомлены о существовании такого полезного устройства, как автопилот. А вот на носовой части палубы стояли, обнявшись две девушки, которых, несмотря на их повзрослевший вид, узнали подавляющее большинство присутствующих. Зато Невилл первым ахнул, прочитав надпись на борту судна. Яхта называлась "Борец за свободу, товарищ Тревор".
Выйдя из ступора, Невилл рассмеялся, и погладил своего свободолюбивого жаба.
- И вправду, "борец за свободу", - произнес он, вспомнив многочисленные побеги своего земноводного друга.
Бурное обсуждение картины продолжалось еще некоторое время. Особенную критику чистокровных магов вызвало то, что картина была неподвижной. Девушки на ней не шевелились, не махали присутствующим, и вообще никак не показывали, что осознают присутствие зрителей, погруженные в свои объятия. Я переглядывался с Луной и Гермионой, и страшным усилием удерживал улыбку, так и норовившую вылезти на наши лица. У картины был небольшой секрет, который мы не собирались раскрывать кому попало. И только когда все улеглись, и в гостиной у горящего камина остались только мы втроем, я произвел тест аварийного выхода из Хогвартса.
Я прикоснулся к картине. Контакт установился практически сразу. Со стены повеяло прохладным, соленым морским ветром. Картина налилась цветом. Застывшие черно-белые волны стали цветными, и щедро плеснули в нас морской водой. Девушки на открывшемся Козыре Рока задвигались и с удивлением посмотрели на меня, стоявшего в обнимку с Гермионой.
- Хм... - произнесла Гермиона-с-Козыря. - Пайский фанфик, если я правильно понимаю?
- Не-а, - улыбнулся я, поглаживая висящий на поясе кистень. - Лунная Гармония.
Глава 48. Магия и законы.
Утром в гостиную Гриффиндора явилась представительная делегация в составе декана нашего Дома, Минервы Макгонагалл, декана Орлов, Филиуса Флитвика, декана Змей Северуса Снейпа и лично директора школы Альбуса Дамблдора. Декан Барсуков, Помона Спраут не появилась. Как я узнал позже, она заявила, что "не является мастером чар, и не собирается разбираться в выходках безбашенных гриффиндорцев, оставляя это тем, кому больше нечего делать. А у нее, Помоны, и своих дел полно: навоз в теплицах не разбросан, мандрагоры не пересажены..."
- Мистер Поттер, - строго обратилась ко мне наш декан, - будьте любезны, немедленно выдать контрзаклинание к тому, что Вы применили для приклеивания этого...
- Этой картины, - вмешался Дамблдор.
- Да. Этой картины к стене!
- Не могу, - покачал головой я.
- Я не спрашиваю Вас... - начала было МакКошка, но ее прервал Дамблдор.
- Минерва, мальчик не сказал, что "не хочет", но "не может". Мистер Поттер, потрудитесь пояснить...
- Все очень просто, - улыбнулся я. - К этому заклинанию не существует контрзаклятий. Оно необратимо, как Авада Кедавра. Попытка отодрать картину от стены немногим более осмысленна, чем попытка оживить мертвого. Заметьте, я сказал не "поднять", а "оживить", "полноценно вернуть к жизни".
- Поднять? - сверкнул очками-половинками Дамблдор. - Откуда ты узнал...
- Я мог бы сказать, - улыбнулся я, - что представления магглов о волшебной жизни, хотя и весьма причудливы, но несут в себе и крупицы истины... И это даже не было бы ложью. Но, надо сказать, что библиотека Дома Блэк, главой которого я в настоящее время являюсь, содержит весьма интересные тома. И некромантия среди разделов библиотеки - чуть ли не самый безобидный.
- Мистер Поттер, - взвилась Макгонагалл, - Вам следует сдать всю подобную литературу. Ее хранение...
- ...является привилегией глав древних родов согласно постановлению Визенгамота от 18 ноября 1735 года, принятого сразу после эдиктов о запрете использования темной магии в общественных местах, - немедленно ответил я ссылкой на закон, наденный, разумеется, Гермионой.
- Но... - начала было декан, однако была прервана директором.
- Увы, мальчик прав, - разумеется, Дамблдор знал об этом постановлении. Поскольку именно он вот уже много лет тратил немалые силы и средства на то, чтобы это постановление отменить. Но даже на волне патриотически- (если не патологически-) светлого подъема после падения Темного лорда в ноябре 1981 года номер не прошел. И "клика замшелых консерваторов" во главе с Абраксасом Малфоем затею успешно похоронила. - Однако, Гарри, - директор сверкнул очками-половинками, - ты понимаешь, что подобные книги могут быть опасны?
- Конечно, - кивнул я. - И к большей части библиотеки я избегаю даже приближаться. Беру только то, что разрешает взять бабушка Вальпурга.
