<p>

***</p>

   - Гарри, - обратился ко мне друг родителей, который так и не появился в моей жизни иначе, чем по указке Дамблдора, - раз уж ты так реагируешь на дементоров, наверное, мне следует научить тебя заклинанию, которое поможет тебе защититься от них.

   - Какому? - заинтересовался я.

   - Смотри, - профессор Люпин взмахнул палочкой, произнеся: - Экспекто патронум! - и перед ним появилась серебряная вспышка.

   Волна Света окатила меня, вызывая радостное тепло... но я сразу же вспомнил, что говорила мне по этому поводу леди Аметист, и постарался отстраниться от этого ощущения, оставить его вовне, не допустить в глубины своего сознания и своей личности.

   - Попробуй повторить, - предложил мне Люпин. - Это заклятье относится к сложнейшим, но я верю, что ты справишься!

   - Экспекто патронум!

   Я постарался смазать жест, да и с воспоминанием не особенно усердствовал, так что вместо Сохатого у меня получилась разве что реденькая струйка света, способная разве что привлечь внимание дементора, но никак не защитить от него. Но и это чуть было не заставило Ремуса опуститься на задницу.

   - С первого раза! Гарри, ты - гений! Патронус с первого раза... Практически ни у кого это не получается.

   - Я читал об этом заклинании, - я пожал плечами. - Правда, как раз его стоило бы отнести к запретным, а не те заклинания магии крови, которые запретили применять целителям... и которые могут защитить от порождений имматериума ничуть не хуже.

   - Запретным? - ошеломленно уставился на меня оборотень. - Гарри! Что ты говоришь?! Разве ты не чувствуешь... - профессор Люпин запнулся, стараясь выразить охватившие его чувства.

   - Чувствую, - ответил я. И то, что я чувствую очень похоже... - теперь запнулся я, поняв, что упоминать свои ощущения при попавшем в Беллу Круциатисе (хотя она и смогла сбить мне концентрацию и избавиться от действия этого проклятья, но позже мне объяснили, что охватившая меня эйфория как раз и говорила о том, что заклятье подействовало), да и о подзднейших, совместных с Гермионой и Луной тренировках в наложении и избавлении от Империо - будет как-то несвоевременно. - ...похоже на то, как описывают ощущения применявших Непростительные заклятья.

   - Чем "похоже"? - неверяще посмотрел на меня Люпин.

   - Эйфория, - твердо ответил я. - Она провоцирует применять заклятье снова и снова. В случае Непростительных - убивать, пытать, подчинять... Что угодно, лишь бы снова ощутить это удовольствие...

   - А при чем тут патронус? - удивился Люпин.

   - При том же самом. Точно также, как и непростительные, он вливается в личную силу мага, провоцирует Дар на то, чтобы создавать ситуации, в которых его придется применять снова и снова... Защищать, спасать...

   - Но что в этом плохого? - не понял профессор, воспитанный в представлении о том, что свет - это всегда хорошо, и именно из-за этого не способный найти общего языка со своим волком.

   - В лучшем случае - получим героя с "Синдромом спасения людей", который однажды просто погибнет в одной из авантюр, навязанных ему искаженным Даром, - я задумался о том, стоит ли продолжать... но профессор не оставил мне выбора, задав вопрос.

   - А в худшем?

   - Профессор Люпин, - уточнил я, - Вы знакомы с маггловской литературой?

   - Немного, - оборотень потупился. Вообще, как я осознал с некоторым весьма запоздалым удивлением, среди борцов за всеобщее равенство и права магглов было очень мало тех, кто хоть немного разбирался бы в жизни этих самых магглов. Так что ответ Люпина меня сильно порадовал.

   - В таком случае, возможно, Вы узнаете цитату и сумеете ее продолжить: "О, как надежно я защитил бы их всех...", - я посмотрел на профессора, на чьем лице отражался шок. Похоже, продолжение он знал.

   - "...превратив их всех в своих рабов", - эти книги Люпин действительно читал.

<p>

***</p>

   - О чем задумался? - толкнула меня Гермиона.

   Я вернулся к действительности, благо, Молли все-таки сорвала голос, и теперь только шепотом могла продолжать повествовать о несчастьях младшего из ее сыновей и о подлом, коварном Поттере. Ронникинс, как самый тугодумный из всей компании, не успел вовремя нырнуть, и заработал шрам через весь лоб, который не поддавался никаким способам исцеления, ни от мадам Помфри, ни в святом Мунго. Правда, остальные - вполне себе нырнули и отделались разве что длительным курсом Бодроперцового зелья. Ведь Гермиона выбрала самый медленно распространяющийся вариант заклятья, используемый исключительно как демонстрационный. Так что с Захарией Смитом мы еще далеко не закончили.

   - О Свете, - спокойно ответил я, понижая голос так, чтобы расслышали только сидящие рядом со мной девочки. - и о Тьме. С больших букв. Сколько уже их было, этих попыток избыть Тьму... Белый Халак, Нинтарк, Поля Темной крови, Комплементация Человечества... Убийства, пытки, предательства во имя Торжества Света... И результат всегда один и тот же.

   - Горы трупов и реки крови, - шепнула Гермиона. - Ты прав. Мы же вместе слушали эту лекцию. Скажи лучше: как ты думаешь - почему так и не появился тот "взрослый волшебник", который должен был поправить тебе память и заставить забыть об отношениях с нами?

   - Может быть потому, что этого "взрослого" никогда и не было? - ответил я вопросом на вопрос.

   - Но Смит верил в то, о чем говорил, - вмешалась Луна. - Его мозгошмыги были отчетливо видны.

   - Тебе ли, Луна, не знать, - отозвался я, - что не все, во что твердо верят, является истиной?