Глава 36. Твари Тьмы
Ехали мы довольно-таки долго, так что девочки успели несколько раз поменяться на моих коленях... и даже время от времени давали мне отдохнуть и размять ноги, что, признаться, было более чем своевременно. Но вот остановка поезда в темноте, не доезжая до платформы Хогсмит, была ожидаемой в целом, однако, признаться, за разговором мы о ней как-то позабыли. Впрочем... "мы" тут, наверное, излишне. Это мой и только мой косяк и нечего его переваливать на девочек.
Так вот... к тому моменту, когда поезд довольно резко замедлился, у меня на коленях сидела Гермиона, а Луна устроилась рядом и болтала с Дафной Гринграсс об особенностях стайного поведения феррумпентов.
- Что случилось? - заволновалась Гермиона.
- Кажется, кто-то сел в поезд, - ответила Дафна.
Разумеется, ни к какому машинисту, уточнять, "что случилось" я никого не отпустил, хотя Панси и прошлась ехидно по "повышенной осторожности" некоторых гриффиндорцев. В ответ я заметил, что "гриффиндор головного мозга" и "неизлечимая тяга к суициду" - это разные диагнозы, при всей их несомненной схожести.
Панси уже собиралась осведомиться, с чего я это я решил, что "сходить спросить у машиниста "что случилось" - есть "неизлечимая тяга к самоубийству", но слова сами собой замерзли у нее во рту. Причем "замерзли" как бы не в буквальном смысле: в купе ожидаемо и резко похолодало.
Люпин продолжал делать вид, что беспробудно спит. Так что мы с Гермионой встали лицом к дверям, спрятав Луну за собой: кистень плохо подходил для схватки с Невоплощенным, Тем-чего-нет.
Темная фигура остановилась напротив прозрачной двери купе. Лязгнул замок. Тварь, укрытая драным плащом, потянулась к Герми...
Багровый свет мгновенно залил всю вселенную. Его отсветы падали на сжатые в моей руке тонкие пальчики, складываясь в символы, забытые уже в те времена, когда Древние отступали по всей галактике под безжалостным натиском живого металла некронтир. Наша связь с Гермионой и Луной рывком вознеслась на новый уровень, и в моей руке готова была проявиться смерть, способная убить смерть, несмотря на все ее бессмертие, оружие Вечной леди, опасное даже для нее самой ("иначе это было бы неинтересно" - хмыкнул в нашем объединенном разуме удивительно знакомый голос). Осталось только изречь Ее Волю.
- Удел мирный... - признаться, я не понимал, что именно говорю. Когда леди Аметист научила нас этим словам, она сказала, что это по-русски, но вот русского языка, увы, никто из нас не знал тогда, да и сейчас наши знания не достаточны для того, чтобы перевести эти четыре слова... Вроде бы там что-то про феодальное владение, радость и избранность в мире... Но все равно непонятно, почему Воля Вечной леди выражается именно так.
В узком вагонном коридоре у дементора было два пути: либо вернуться назад, откуда пришел, либо проскочить наше купе и бежать дальше. Оба пути были достаточно длинны и мы должны были успеть закончить Изречение... Но, увы, Невоплощенный Пожиратель душ, как и положено трусливой твари тьмы, нашел третий путь: он вышел из вагона прямо через стенку, оставив на полу свой плащ.
- Ого, ребята! - Луна проскочила у меня под рукой и подняла трофей, - не знаю, как там насчет "мира", а Магическую Британию вы можете начать захватывать хоть сегодня.
- С чего такие выводы? - поинтересовался Малфой, чей изысканно-зеленоватый цвет лица удивительно гармонировал с факультетским значком и галстуком.
- Дементоры - шарахаются, - взмахнула светлыми волосами Луна. - Темного лорда в жертву принесли... Что еще надо? Разве что министра обвинить в соучастии в кариозном заговоре и отправить в Азкабан...
Гермиона еще не вполне пришла в себя, так что я буквально оттащил ее с собой, усадил себе на колени и стал успокаивающе поглаживать по спине. Луна уселась рядом. И только теперь я ей ответил:
- Знаешь, передумал я насчет "мира", да и Острова мне, в общем-то, ни к чему: и места у меня столько нет, да и облом мне...
Гермиона, уже докопавшаяся в библиотеке леди Аметист до Евангелия от Митьков, прыснула мне в мантию.
- Вот, возьмите! - "проснувшийся" Люпин протягивал нам плитку шоколада. - После столкновения с дементорами лучше всего помогает шоколад.
Я уже собирался было взять сладость и поблагодарить оборотня, когда Гермиона провела рукой над плиткой, прошептав слова наговора.
- Нет, простите, - сказала она, извлекая откуда-то из глубин собственной мантии плитку горького шоколада самого что ни несть маггловского происхождения. - Мы предпочитаем еду без колдовских добавок. Анрио, будешь?
Разумеется, выбора у меня особо не было.
- Конечно, дорогая...
Я попытался поднять левую руку, до сих пор лежавшую у девочки на коленках, но Гермиона игриво шлепнула меня по кисти, разломила шоколадку, и поднесла кусочек к моим губам. Решив, что уточнить у нее причины недоверия к Люпину можно будет и позже, я потянулся вперед и аккуратно взял кусочек горького шоколада из ее руки.
- А мне? А мне? - Луна аж запрыгала, сидя на своем месте, и, разумеется, получила свою долю горько-сладкого счастья.
- Здесь у вас все нормально? - в купе заглянула староста Рейвенкло. - Помощь никому не нужна? Или, там, чистящее заклинание?
Малфой, представив, что обращается за помощью по столь... деликатному поводу, поперхнулся.
Глава 37. Маг злой и черный
Разумеется, такое событие, как возвращение в Хогвартс - не могло обойтись совсем без приключений. Гермиона сразу умчалась в библиотеку, в надежде перехватить там третий том "Замудреннейших заговоров", который присутствовал в библиотеке в единственном экземпляре, и ходил по рукам с такой силой, что выцарапать его в прошлом году у Гермионы так и не получилось. Я же задержался, разговаривая со всеми "поклонниками", многих из которых век бы не видал, и, догоняя убежавшую вперед Луну, увидел, как какой-то старшекурсник наступает на девочку, размахивая руками и что-то ей втолковывая. Белобрысая отступала, заполошно оглядываясь по сторонам. Но вот она увидела меня и улыбнулась, прекратив отступать. Что ж. Леди Аметист учила нас не только дрыгоножествам и рукомашествам. Она сумела втолковать нам первое правило волшебника злого и черного: "Хотите ходить по моей крыше? Предъявите когти!".
