Когда Ружичка прерывался на употребление вина́ и еды, причём охоч он до чревоугодия был невероятно, почти половину всего, что было на столе, съел и выпил именно он, могли говорить и Алексей с Еремеем. Сидоров рассказал про то, как ему удалось достать французский план развития артиллерии:

– Да я присмотрелся к твоему Грибовалю, всё, как ты и говорил – охрана у него в доме, не дай бог! Только штурмом и брать! Пришлось отправиться к начальнику артиллерии, а его канцелярию сторожили уже слабее.

Пару дней мы с Ружичкой присматривались к охране, а потом ночью и нагрянули. В первый раз всё шло, как рассчитали: сторожей обошли, в архив залезли, но потом оказалось, что порядка там мало – в первый раз этот план не нашли. Пришлось на следующую ночь опять лезть, здесь уже всё обнаружили. Однако же, кроме документов, ещё нашёлся старый канцелярист, который мучился бессонницей и прибрёл, на своё и наше несчастье, в этакую рань на работу.

Заметил беспорядок, давай орать, будто ему чего дверью прищемили. Стража набежала и городская тоже, солдаты подтянулись, попали бы как кур в ощип, да Ружичка сообразил – лампу в документы швырнул. Пожар начался – бумаги там было до потолка, как заполыхало… Выскочили мы удачно, а вот канцелярия сгорела. Пришлось из Франции галопом удирать. Хорошо, что искали баварского отставного офицера на службе австрийского посла со слугой, а мы уже изображали двух англичан.

Знал бы ты, Алёша, как тяжело было влезть в доверие этому де Мерси-Аржанто18, что от цесарского престола при дворе французском посланником был. Мне повезло, что его интрижка с этой певичкой Левассёр19 позволила изображать несколько дней доверенного гонца между влюблёнными… Ладно, в общем, вырвались.

Через несколько часов запасы вина́ начали подходить к концу, и Йозеф, который оказался редкостным рассказчиком и настоящей душой компании, отправился за новой партией, Алексей, наконец, смог задать вопрос, что мучил его почти с самого начала вечера:

– Ты настолько доверяешь этому своему Ружичке? Он знает твоё имя, знает, что ты русский, теперь знает меня. Не выдаст?

– Йозеф-то? Нет, не выдаст. Он сперва друг, а потом уже слуга. Я его при таких смешных обстоятельствах встретил. Сидел я как-то в городской тюрьме Антверпена.

Молодой я был. Первое моё дело, и сорвалось, а чтобы меня не нашли, я решил в застенках отсидеться. Два месяца там прятался, а потом откупился, конечно. А Ружичка там же оказался. Он ведь до баб большой охотник и они его тоже очень ценят, так вот, застукал его глава местных булочников со своей женой.

Тут же выяснилось, что Йозеф – дезертир из имперской армии. Этот балбес, оказывается, умудрился и там интрижку завести с женой полковника, и, кроме бегства, путей у него не было. И в Антверпене он скрывался от имперского суда. В общем, по навету этого рогоносца присудили нашего богемца повесить, а с палачом этот булочник договорился, что сначала Ружичке отрежут ещё парочку лишних деталей.

Такой шум был вокруг – полгорода просто припадочно хохотало! А этот ухарь сидел пока суд да дело рядом со мной. И вот мне он как-то по сердцу пришёлся. В общем, выкупил я его у палача, тот вместо Ружички какого-то бродягу прикончил, но в Антверпен ему больше дороги нет!

А добро Йозеф помнит. Его уже потом пытали! Мы в Саксонии одну придумку позаимствовали, так его схватили. Ребята там серьёзные были – в топку его было ногами совать, допытывались кто мы такие. Ничего он им не сказал, а здесь и я подоспел. Повезло, что с местными татями столковался – отбили мы его.

А он в ответ меня уже два раза выручал… Вот! Обещал я ему, что в России мы уж точно там не пропадём. У него мечта есть свой трактир открыть, пиво варить. В пиве он знатно разбирается!

– К-хе, я-то думал, что он знаток вина́!

– В вине он тоже понимает, да вот только именно пиво – его истинная страсть! – здесь и сам герой рассказа явился с новым запасом бутылок и веселье продолжилось.

Сидели они до следующего утра. Уже уходя, Еремей спросил Лобова:

– Алёша, а ты к кому собирался-то ехать, с работами-то знакомиться?

– Сейчас вот к Абрахаму Дарби20 хочу, в Колбрукдейл! Уже и Императрица депешу прислала королю Георгу! Коли и это не удастся, то уеду домой – хватит!

– Ха-ха! Ты уж извини, братец! Не получится тебе к Дерби! Сгорел его завод! С пару дней как сгорел. И сам Дерби пострадал.

– Ерёма! Ты?

– Нет-нет, Алёша! Я здесь точно ни при чём! Просто информация – мой хлеб. Ты что не слышал, здесь какие-то луддиты21 объявились? Уже не один завод сожгли.

– Слышал, конечно! В Лондоне об этом судачат, но они же в Ноттингеме буйствуют!

– Что ты, братец, эти ребята уже по всей Британии скачут! Так что скорее меняй своё назначение. А то опять в Лондоне застрянешь!

Они обнялись, Сидоров подмигнул приятелю и скрылся за дверью.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

– Богдан, друг мой, забери моего брата из Трапезунда22! Он отсыплет тебе столько кисетов акче23, сколько захочешь! И я буду благодарен! – толстый седобородый турок заискивающе заглянул в глаза судовладельцу и подлил ему в кубок дорогого русского цветного стекла запрещённого для мусульман вина́.

– Мехмед, но в Трапезунде-то чума! – Гешов удивлённо поднял левую бровь.

– Халил умелый торговец тканями, и он там хорошо заработал!

– И торговец тканями хочет отсыпать мне серебра за вывоз его из города, поражённого чумой? – прищурившись, произнёс судовладелец.

– Он очень хочет жить!

– Вокруг сотни кораблей, Мехмед! Почему ты обращаешься с этим ко мне?

– Ему надо в Польшу, в Могилёв24, а ты лучше всех это сможешь организовать!

– Я? В Могилёв? А почему не на Луну? – с явной насмешкой изумился Богдан.

– Ему совсем не надо в Стамбул! Да и торчать три недели в карантине в твоём Чёрном Городе тоже не надо! Ему срочно надо в Могилёв! – толстяк подобострастно заглянул в глаза собеседнику.

– Зачем торговцу тканями так срочно в Польшу? Что там? – Богдан явно задумался.

– Там у него сделка! Хорошая сделка!

– Настолько хорошая, что он готов заплатить за провоз его мимо таможни и карантинов почти к Подолии? Это ему будет стоить очень недешево! – судовладелец жадно сузил глаза.

– Он найдёт для тебя куруши25! Аллах свидетель! – уже сквозь зубы прошипел турок и воздел руки к небу.

– Хорошо, Мехмед! Если деньги для него не проблема, то я вывезу твоего брата! – и Богдан хлопнул рукой по столу.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Тёмной пасмурной ночью «Ефросинья» вошла в гавань Трапезунда, где в условленном месте на борт зашёл турок с тремя слугами и кучей тюков с тканями. Халил был совсем непохож на брата – высокий и сухощавый, с выдающимся носом. Он был разговорчив, даже болтлив, улыбчив и щедр. Торговец без раздумий отсыпал серебра Гешову за его услуги, добавив пятьдесят пиастров к запрашиваемой сумме.

Время, проведённое в поражённом чумой городе, не прошло даром для купца, он был грязен и распространял вокруг зловонные миазмы, а на его слугах вообще копошились вши. Однако тюки были в отличном состоянии, чувствовалось, что Халил настоящий торговец, который больше заботится о своём заработке, чем о своём внешнем виде.

Один из его слуг плохо переносил морскую качку и всю дорогу до Чёрного Города пролежал пластом в трюме. Сам же купец и его здоровые слуги развлекали команду историями, да так, что даже Богдан не смог отказать Халилу в возможности пожить несколько дней в его доме перед погрузкой на корабль другого судовладельца, который был готов тайно отвезти турка в столь желанный ему Могилёв.