– София очень успешный человек. – Он говорил о сестре с такой гордостью, что Эми выпрямилась. – Она начала отстаивать интересы девочек, когда ей было всего год. Мы оба изучали политологию и экономику, но потом я занялся новыми технологиями, а она защитила докторскую диссертацию по гуманитарным наукам. Совсем недавно она сыграла ключевую роль в торговых переговорах на Балканах. Она отлично поработала с беженцами, охраной материнского здоровья и реагированием на чрезвычайные ситуации.

– Об этом я не знала, – неуверенно сказала Эми. Родители лишили ее наследства, и она прошла долгий путь, делая карьеру. Но такие женщины, как его сестра, заставляли ее чувствовать себя ужасной неудачницей.

– Она замечательная. Правда. И она намного терпеливее меня в политических вопросах. Я ненавижу дураков, а она готова тратить время на то, чтобы люди приняли ее точку зрения. Мы оба знаем, как должна развиваться Валлия. Моя сестра хочет добиться согласия и изменений на культурном уровне. Она лучше подходит для роли королевы и, возможно, квалифицированнее меня. Кроме того, она на час старше меня. Корона принадлежит ей по праву рождения.

– Вот это да. – В ее голосе слышалось растущее поклонение герою, потому что она ничего не могла с собой поделать. – Редко услышишь, как сильный мужчина так поддерживает кого-то, особенно женщину. Это так мило.

– Я не милый, Эми. И вытряхните эту идею из своей головы прямо сейчас, – отрезал Люка. – Я достаточно умен, чтобы видеть очевидное. И достаточно предан своей стране и своей сестре, чтобы сделать выбор, который будет правильным для всех. Это не имеет ничего общего с умением быть милым.

Он снова заговорил таким тоном, который категорично отвергал любые ее попытки представить его в лучшем свете.

Однако Эми с вызовом спросила:

– Что плохого в том, чтобы быть милым, добрым и чутким?

– Я не оправдываю жестокость. – Он скривил губы. – Но вы говорите об эмоциях, а эмоции требуют постоянной подпитки. Рано или поздно начинаешь делать что-нибудь, чтобы просто почувствовать себя добрым. И получаешь внешнее подтверждение того, что люди верят в твое сочувствие. Чтобы хорошо управлять страной, – с презрением произнес он, возможно критикуя правление своего отца, – нельзя полагаться на эмоции, когда принимаешь решения. В противном случае ты будешь делать то, что удовлетворяет твои желания. Она обдумала его слова.

– Странно, что вы хотите отказаться от короны. Ведь вы готовы делать все, чтобы стать идеальным королем.

– Вот почему моя сестра не требует от меня передать ей трон. Она отказывается ввергать Валлию в смятение, борясь за право на власть, когда я здоров, дееспособен и пользуюсь огромной популярностью. Она не может назвать меня неподходящим королем и занять трон. Очевидно, она лучше меня справится с обязанностями и спасет страну от нового разгрома.

– Почему вы ее обошли? Законы о первородстве?

– Сексизм. Наш отец считал, что он будет выглядеть слабаком, если его наследницей станет женщина. Он был крайне эгоистичным и не желал делать то, что лучше для Валлии. Когда выяснилось, что моя мать вынашивает разнополых близнецов, он объявил, что мальчик будет следующим королем. Хотя София родилась первой, что сделало ее полноправной преемницей, совет подчинился моему отцу.

– А у этого совета большие права? Вы не можете просто отречься от трона?

– Я пробовал, – нетерпеливо и резко сказал он. – Когда я достаточно повзрослел, чтобы понять реальность своего положения, начал интересоваться, почему корона достается мне. – Он задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. – Наша мать знала, что Софию обманывают, но она понимала: если София будет бороться за право наследования, то потеряет то небольшое влияние в стране, которое у нее было. Советники искренне хотели сделать из меня лучшего короля, чем мой отец, и они были чрезвычайно преданы своему делу. Это неплохо, учитывая то, какие люди окружали моего отца. – Он покосился на Эми.

Она поджала губы.

– Я не буду притворяться, что не читала заголовки. Например, о его бесчисленных любовницах. Хотя я не слишком интересуюсь сплетнями, особенно в Интернете. Папарацци опубликуют что угодно, чтобы получить больше откликов.

– Все, что вы читали о моем отце, – это не только правда, – мрачно произнес Люка, – а сильное преуменьшение правды. – Его голос звучал так, словно в груди у него была пустота. – Когда он умер, я поднял вопрос о передаче короны моей сестре, хотя всегда был признанным преемником. Валлия была в очень хрупком положении после скандального правления моего отца. Нам надо срочно восстановить нашу репутацию на мировой арене, и именно я это сделаю.

– Прошло всего шесть месяцев. Хватит ли у Валлии сил, чтобы выдержать ваше отречение? – с сомнением спросила Эми.

– Сейчас идеальное время, чтобы показать, что нынешний правитель не повторит поведение предыдущего короля. Небольшой, хорошо продуманный скандал докажет, что моя сестра готова принять трудное решение и отстранить меня от власти ради блага нашей страны. Мне нужно что-нибудь, что спровоцирует сомнения по поводу моей пригодности, но не настолько грязное, чтобы я не смог занимать руководящие должности, когда все закончится. Я не собираюсь бросать свою сестру на произвол судьбы. Я просто верну ей то, что по праву принадлежит ей.

– Что вы будете делать после того, как она взойдет на трон? – с любопытством спросила Эми.

– Экономика Валлии пострадала от многолетнего забвения. Недавние мировые события не улучшили ситуацию. До того, как все мое время было посвящено обязанностям монарха, я развивал наш технологический сектор. У нас небольшая, но отличная команда, которая занимается развитием солнечной энергетики, а другая занимается переработкой пластмасс.

– Будьте осторожны, – поддразнила она, заметив, как изменилось выражение его лица. – Вы полны энтузиазма. По-моему, это называется эмоцией.

Их взгляды встретились, Люка смотрел на нее холодно и угрожающе.

– Не путайте мою откровенность с желанием с вами подружиться, Эми, – тихо предупредил он. – Я даю вам информацию, необходимую для работы. Вы меня не знаете. Вы не можете меня знать. Не только потому, что мы из разных миров, но и потому, что я этого не допущу. Я жил в тени человека, который потакал собственным прихотям. Если бы я думал, что мое желание реформировать нашу экономику дает нечто большее, а не просто базовое удовлетворение от достигнутой цели, я бы не стал этого делать. Это слишком опасно. Я не стану таким, как он.

Они оказались на частном аэродроме и поехали к блестящему самолету, на хвосте которого был нарисован валлийский флаг. К трапу вела красная ковровая дорожка.

Эми мысленно поежилась. Пусть у Люки нет эмоций, но у нее они есть. Ее взволновало то, что она ему не только не нравится. Он даже не хочет, чтобы она ему понравилась.

– Добиваясь взаимопонимания с клиентом, я стараюсь расположить его к себе, – сухо сказала она. – Учитывая личный характер моей работы, мне хочется, чтобы клиенты мне доверяли.

– Я заплатил вам крупную сумму. Мне не нужны подшучивания, укрепляющие взаимопонимание.

– Повезло вам. Взаимопонимание прилагается бесплатно, – радостно выпалила Эми.

Внедорожник остановился, и под пристальным взглядом Люки ей показалось, что все вокруг замерло.

Ей очень хотелось сказать ему, что он может рассмеяться. Но она промолчала и забралась в его личный самолет.

Сожалеет ли он о том, что опустил ее на ступеньку ниже? Если бы Люка позволял себе эмоции, возможно, он бы так и поступил, но он этого не сделал. Поэтому потягивал валлийский ликер из горьких апельсинов и смотрел на нее из-под прикрытых век.

Он сказал себе, что ему неинтересно, обиделась ли она на него. Если обиделась, то хорошо это скрывала, весело улыбаясь бортпроводнику и быстро обустраивая свое рабочее место. Она позвонила своей ассистентке, чтобы перенести некоторые встречи, отказалась от алкоголя и попросила кофе.

Она комфортно расположилась в его самолете, но вела себя так, словно роскошь ее не особенно впечатлила. Хотя ей наверняка знакомо такое расточительство, и она принимает его как должное.