— Почему бы тебе не рассказываешь мне о прошлой ночи? — Мурлычу я, продвигаясь ближе. Челюсть Тессы немного падает, и её лицо становится ещё более алым.

— Ты… ты знаешь?

Я улыбаюсь, прожигая ее взглядом.

— Конечно, знаю. Я в курсе всех грязных делишек, которые ты вытворяла с Дейном и Гейджем вчера.

Она краснеет ещё больше, и похоже собирается что-то сказать, но я останавливаю её качая головой.

— И это все о чём я мог думать, с тех пор как они рассказали мне.

Я подхожу к ней еще ближе, но она не отступает. Вместо этого я наблюдаю, как быстро поднимается ее грудь при дыхании. Ее глаза становятся чуть шире, и когда я вижу искру в этом взгляде, то замечаю там и голод. Мой пульс учащается, член пульсирует в узких джинсах, когда я делаю шаг прямо к ней, и мы почти соприкасаемся. У Тесс перехватывает дыхание, и она тяжело сглатывает.

— В увольнении отказано. — Рычу я.

— Ты не можешь запретить мне уйти.

— Только что сделал.

— Почему? — тихо спрашивает она, бросая на меня удивленный взгляд.

— Потому что я не могу и не позволю девушке, которая пришла и забралась ко мне в голову, сбежать сейчас.

Я не даю ей и секунды, чтобы осмыслить мои слова, и сразу же притягиваю к себе, наклоняюсь и целую Тесс со всей силой. Это лучше, чем я даже мог себе представить. Ее мягкие губы приникают к моим, и когда мой язык ищет вход в ее рот, она тихонько хнычет, открывая его для меня. Я рычу в ответ, крепко сжимаю ее и притягиваю к себе так близко, что она оказывается в моих сильных объятиях. Время замирает, я делаю вид, что мне не нужно дышать, и просто полностью теряюсь в этом поцелуе.

Медленно, нуждаясь в воздухе, мы отодвигаемся, наши глаза открыты. Ее лицо раскраснелось, и во взгляде — чистое, незамутненное желание, когда я прижимаю ее к себе.

— Откуда это взялось? — выдыхает она, прижимая руку, осторожно касаясь своих губ.

— Я хотел сделать это с той секунды, как ты вошла в этот кабинет в первый день, — хрипло признаюсь ей. — Я хотел сделать это чертовски много раз, с тех пор как положил на тебя глаз.

Ее губы растягиваются в этой очаровательной улыбке, прежде чем, внезапно Тесс колеблется и отводит взгляд.

— Прошлой ночью, с Дейном и твоим братом… — Она кусает губу, все еще не в силах смотреть на меня. — Если бы я знала…

Я останавливаю ее небольшой усмешкой, и на этот раз она смотрит на меня.

— Думаешь, я поцеловал бы тебя сейчас, если бы это имело для меня значение? Эти двое не смогли бы сохранить секрет, даже чтобы спасти свои жизни. Они рассказали мне вчера вечером, хотя им и не требовалось говорить, потому что это было написано на их лицах. — Я делаю вдох и притягиваю её к себе.

— Тесс, ты узнаешь, что я ревнивый, оберегающий мужчина, исключая те моменты, которые касаются моих братьев. И Дейн мне такой же брат, как и Гейдж.

Она качает своей головой, волнуясь.

— Ты не злишься за то, что произошло прошлой ночью?

— Злюсь? Нет. — Моя челюсть напрягается, когда я прижимаюсь к Тесс, скользя рукой по её спине, пока не добираюсь до ее сладкой маленькой попки. Она задыхается и ее берда вжимаются в мои.

— Не злюсь, красавица, — рычу я. — Завожусь до безумия.

Я снова целую ее, на этот раз дико. Она стонет в мои губы, наши языки сплетаются в танце, когда притягиваю её к себе еще ближе. Я поворачиваюсь, заставляя ее задыхаться, толкаю назад, пока ее задница не упирается в мой стол.

— Тесс, думаю, ты скоро поймешь, что у нас у всех много общего, и это не только бизнес, — стону я.

— Ты действительно не расстроен из-за того, что произошло вче.

— Не расстроен. — твердо отвечаю я. — Но только, если ты это скажешь.

— Скажу, что?

Я стону, позволяя всей длине моего жесткого стояка надавить на ее бедро через мои джинсы. Она тяжело дышит, ее руки напрягаются на моей рубашке.

— Скажи мне, что ты вчера делала, — мурлычу я. — Расскажи, что ты с ними делала и признайся какой плохой девочкой была.

Она задыхается, пыхтит и вскрикивает, когда я тянусь губами к её шее.

— Я. Я спала с ними, — постанывая, шепчет она, пока я прикусываю её ключицу.

— Спала?

Она снова всхлипывает.

— Скажи это, — требую я. Протягиваю руки к ее блузке, почти отрывая пуговицы, когда расстегиваю их одну за другой. Ее гладкая кожа открывается моему взору, и мой член дергается в штанах.

— Я. я трахнула их, — наконец шепчет Тесс, и я клянусь, что могу кончить от одного только звука этих слов, сорвавшихся с ее сладких губ.

— Да? — мурлычу я, стряхивая блузку с ее плеч и спускаясь ее вниз по стройным рукам, пока та не оказывается зажата на локтях. Я высоко задираю юбку Тесс и стону, когда передо мной открываются ее фиолетовые кружевные трусики. Мне нравится фиолетовый. Мне понравится фиолетовый еще больше, когда он окажется между моих зубов и будет спущен по ее бедрам.

— Ты сосала их члены, — говорю я, заставляя ее вскрикнуть, когда подкрепляю слова зубами на ее шее.

— Да, — стонет она.

— Ты открыла эти красивые губки и позволила им засунуть туда свои большие члены, чтобы сосать их, как грязная маленькая шлюха?

Я подталкиваю руку между ее ног, пробегая пальцами вверх и вниз по ее трусикам. Стону, чувствуя, насколько она мокрая и горячая, ее возбуждение протекает прямо сквозь кружевную ткань. Она не может даже ответить, потому что, когда я начинаю тереть клитор через кружево, все что Тесс способна сделать, это стонать.

— Покажи мне, как ты их трахнула, малышка, — шепчу я, дергая ее трусики в сторону и пробегая пальцами по ее лепесткам. — Покажи мне, как распутной ты можешь быть.

Тесс

Весь мир разлетается, когда Винс целует меня, и после мне кажется, что я проваливаюсь в бездну.

Удивительное, сотрясающее, безумное падение.

Да, я взволнована и чувствую некоторую неловкость из-за произошедшего прошлой ночью с Дейном и его братом. В конце концов, то, что случилось между нами, оказалось очень чувственным, и, кроме того, я бы сказала это было намного больше, чем просто секс. Конечно, секс сам по себе стал лучшим, самым умопомрачительным сексом в моей жизни, но я имею в виду ту часть, которая появилась после того, как моя голова, и мое сердце пошли кругом. Та открытость, и связь, которую почувствовала с ними, совсем не похожа на все, что я когда-либо ощущала, с кем угодно.

Из-за всего этого я все больше запутываюсь, когда Винс целует меня. Особенно, когда он признается, что хотел меня с тех пор, как увидел. И вот это действительно самая дерьмовая часть: несмотря на то, что случилось с Гейджем и Дейном прошлой ночью, я чувствовала то же самое. Я имею в виду, Винс великолепный — более мрачный, более крупный, свирепый вариант его горячего младшего брата. У него такие же пронзительные голубые глаза, но в них просматривается напряженная каменная сила, и при взгляде на него что-то глубоко внутри меня замирает. Я чувствовала это на протяжении всего собеседования, сидя в этом самом кабинете, через стол от него и ощущая жар между своих ног, только от его присутствия.

Именно вспыхнувшее желание к Винсу, поначалу сдерживало меня прошлой ночью с Гейджем и Дейном. Но, конечно, мои колебания быстро прошли, когда между мной и парнями разгорелся огонь страсти.

Но Винс не злится. В смысле, даже если те искры, что пробегали между нами на собеседовании, оказались мимолетными и между нами не намечалось никакой истории, все равно я бы поняла, если бы он разозлился. Пытаюсь поставить себя на его место и думаю, как черт возьми, не разозлилась бы, если бы моя подруга или моя сестра переспали с мужчиной, на которого я запала, прежде чем я сама смогла сделать ход. Полагаю, в этом контексте, я почти хочу, чтобы он разозлился на меня. Но каждый поцелуй и каждое прикосновение и каждое прошептанное грязное слово губами Винса говорят мне, что это не так.