Я так задумался, разрываясь в себе как обычно на две части между зверем и мозгом, что не заметил, как на моем пути появился мужчина, видимо тот самый сосед, которому крайне надоело жить.
- Опачки! – хриплый голос был подобен тупой пиле, как и сам вид этого мужчины.
Засушенный, но довольно жилистый, с татуировками, которые ясно давали понять, что тюрьма была его вторым родным домом, с засаленным месивом вместо волос и жидкой бородкой. Желтовато-серое лицо, гнилые зубы и акульи глаза. Сразу было видно, что он пил, не переставая много лет, и похоже столько же лет не мылся.
Мы рассматривали друг друга с неприкрытой неприязнью, пока этот тип, который оказался с меня ростом, пыхнул сигаретой, зажатой между желтыми губами цвета «большой привет печени»:
- Я смотрю, мелкая глазастая дуреха учла мои пожелания, и охмурила целого телёнка!
От этих слов от бешенства у меня пошли круги перед глазами, и ладони сжались в кулаки до хруста, когда зверь внутри меня безумно зарычал, толкая меня вперед на явное убийство с особой жестокостью.
Но здравый смысл орал, что если я дам слабину, и пойду на поводу своей слабости, то меня посадят…лет на 15…и кто тогда всё это время будет заботиться о Соне?
Поэтому я стоял, тяжело вдыхая в себя гнилой воздух, и стараясь не замечать искр, сыпящихся из глаз.
- Последний мудак был явным маменькиным сынком! Я бы сломал его, как игрушку, если бы он не откинул коньки сам! – широкая звериная улыбка этого урода, пробила в моей броне ещё одну большую дырку, когда я стоял на месте из последних сил, больше всего в жизни мечтая дать волю своей ярости и кулакам, чтобы превратить его в кровавое месиво, - Надеюсь, ты чпокнул её перед уходом, потому что в ближайшее время тебе это не светит!
Этот тип явно добивался того, чтобы довести меня до точки кипения, и, черт возьми, у него это прекрасно получалось! Потому что я дернулся, стиснув зубы до скрежета, когда он резко выкинул руки вперед, давая мне увидеть, что в одной руке был зажат стальной прут, а во второй подобие самодельного кастета, на что я хищно хмыкнул, разозлившись лишь ещё сильнее.
- Я бы и сам отымел её, если бы на девку не положил глаз мой сын! Но старая ведьма не дала ему даже возможности приблизиться к этой девчонке! - мужчина оскалился, не выпуская из зубов пыхтящей сигареты, которую я пообещал себе затолкать ему в глотку, снова тряханув прутом передо мной, как плохой дрессировщик дикому хищнику, - Может, расскажешь какого оно, а?
Чертовски не хотелось расстраивать его, признаваясь, что я ещё сам не в курсе, когда я снова сделал шаг вперед, призвав всю свою сдержанность, резко и холодно проговорив, не отводя своего взгляда от его мутных глаз:
- Я пришел, чтобы забрать щенка. Не усложняй ситуацию, просто отойди.
И он сделал шаг назад, оскалившись и напрягся, когда ядовито усмехнулся:
- Неужто такой бедный, что не в состоянии купить своей девке собачку?
Но затем напрягся я, когда этот урод, неожиданно разгоготался жутким вонючим смехом, разбрызгав слюни, посмотрев куда-то за мою спину, и его глаза зажглись азартом:
- Иди сюда, иди! Я покажу тебе, что сделаю с твоим безголосым теленком, прежде чем прибью эту шавку, и отымею тебя!
Кровь буквально закипела в моих венах, и мир окрасился красным цветом от пелены ярости, которую я пытался проглотить, захлебываясь в ней, чтобы не убить этого поддонка прямо сейчас. Всё, что мне было нужно – это резко протянуть руку и крутануть его за шею, чтобы сломать позвоночник. Но я хотел кровавой смерти, сделавшись явным маньяком в эту секунду.
Боюсь, что я бы всадил этот железный прут в него, если не почувствовал за спиной Соню…и шумное дыхание наших собак, которые скалились и порыкивали, готовые броситься и растерзать эту тварь.
Я не мог обернуться, сосредоточившись лишь на том, куда кивнул этот урод, говоря о щенке, который уже не скулил, а лишь отрывисто дышал, явно испугавшись присутствия двух крупных собак.
Наконец я увидел смутный темный силуэт на песке.
Щенок лежал на одном боку, судорожно дыша, и явно был серьезно ранен.
Черт, время уходило слишком быстро, и мне нужно было понять, что с ним, чтобы вовремя спасти. Потому что я не прощу себе слез моей девочки, а она будет просто раздавлена, если что-нибудь случится.
- ГЕНРИ! – закричала Софи испуганно, когда краем глаза я увидел резкое движение в мою сторону, в последний момент, отбив руку с занесенным прутом, и толкнув в грудь этого мужика, который, издав булькающий звук, повалился навзничь на спину, захрипев, и матерясь.
И я бы не остановился на этом, с радостью разбив подобие физиономии так, что потом не помог бы пластический хирург, если бы не услышал лай собак, обернувшись.
Люси и КалЭл, стоящие с двух сторон от испуганной Софи, оскалились, и в этот момент напоминали двух волков, способных убить, и, как ветеринар, я отчетливо поминал, что они способы это сделать в считанные секунды. Но этого нельзя было допустить! Не из страха за этого маньяка, а за жизнь наших верных собак, которых потом придется усыпить, как опасных для общества.
Псы не сели рядом с девушкой, и не перестали хищно рычать и скалиться, обнажая свои клыки, но не двигались с места, когда я увидел, как в ужасе расширились глаза Сони, и она отчаянно закричала моё имя, побежав ко мне.
В ту секунду мне показалось, что мою правую руку обдало жаром.
Этот полоумный упырь решил пообливаться кипятком что ли?
Но посмотрев вниз на руку лишь доли секунды, я понял, что меня только что полоснули ножом.
Потому что рукав кофты был распорот от плеча до локтя, и алая кровь тут же проступила пятнами, которые увеличивались всё сильнее и сильнее, пока эта липкая горячая жидкость моего тела не пропитала тонкую тряпочку рукава, начав капать вниз, впитываясь в песок.
- Да твою ж мать! – прорычал я, чувствуя жуткую отрезвляющую ясность ума, когда до моих ноздрей дошел этот ужасающий запах.
И пусть эта кровь не принадлежала Сью…или Софи…она действовала на меня подобно стоп-крану, кидая на землю.
Упырь кинулся на меня снова, радостный своим недавним успехом и, занеся руку для нового удара, когда я резко выбил нож из его кулака, скрутив запястье и вывихнув его, что было силы, в обратную сторону.
Взвыв, урод повалился на колени, сыпля матами и проклятьями, а я пытался уговорить себя, не всадить этот нож ему от уха до уха, когда зверь внутри меня умолял это сделать, а здравый смысл попивал чопорно чай, соглашаясь, что эту мразь явно нужно наказать.
Приплыли блин.
Когда Соня подбежала ко мне, а вместе с ней рычащие Люси и КалЭл, в её глазах было столько паники, боли, вины и …нежности….что я растерялся, чуть ослабив свою хватку, отчего урод зашевелился, что-то захрипев.
Соне не нужно было видеть дальнейшего, и я быстро улыбнулся ей:
- Детка, я в порядке. Не плачь, прошу тебя! Забери щенка, - я кивнул в темноту справа от нас, где слышал его отрывистое дыхание,- И отнеси его домой. Я догоню тебя.
Глотая слезы, девушка потопталась на месте, умоляюще глядя на меня, но когда я кивнул и улыбнулся шире, она послушно направилась в сторону щенка, приглушенно выдохнув:
- ..но КалЭл и Люси останутся с тобой….
- Хорошо, - быстро кивнул я, подождав, пока девушка осторожно подобрала щенка, прижав его к себе, и быстро направилась в сторону дома.
Лишь когда она отошла на безопасное расстояние, я наклонился вперед, резко ударив кулаком в бок этого урода, отчего тот захрипел и повалился на песок, судорожно глотая воздух.
- Раз почка… - сладко улыбнулся я, наклонившись снова, чтобы ударить по второй стороне, - Два почка.
Тем, который мог убить одни точным ударом…и когда-то сделал это в потасовке. Случайно.
Дядя Шон никогда не говорил об этом, но мы знали, что ещё до нашего рождения был суд. И срок. И тюрьма. Пусть не долго. Пару месяцев. Но это изменило всю его жизнь.
Мой отец всегда смеялся, что этот громила пошел учиться на врача лишь за тем, чтобы знать, как реанимировать потом побитых и переломанных им людей.
