– Эй! – раздался сзади громкий шёпот. Аня обернулась и увидела вечно жующего Генку. На этот раз он не жевал, но вёл себя странно: прятался в кустах сирени и то и дело оглядывался. Махнув рукой – «идите сюда» – Генка скрылся в зарослях. Переглянувшись, Аня и Зинаида Петровна неторопливо поднялись, чтобы не вызывать подозрений, и пошли по тропинке к сиреневым кустам.
Генка ждал их с нетерпением. Он ещё раз высунулся из-за веток, убедился, что никто не следит, и начал рассказывать. Глаза его горели.
– В общем, тут такое дело… Я при всех не стал говорить, вдруг шпионят! Короче, за пару дней до того, как исчез Димка, у меня пропала сгущёнка. Чего вы смеётесь! – вспыхнул он.
– Нет-нет, я просто анекдот вспомнила! – успокоила его бабушка, еле сдержав улыбку.
Генка обиженно посопел и продолжил:
– Ну вот, утром просыпаюсь, смотрю – в тумбочке сгущёнки нет. Ясное дело, кто-то ночью свистнул! Решил я вора поймать. Поставил в тумбочку вторую банку, после отбоя под одеялом притаился с фонариком и сам не заметил, как уснул. Просыпаюсь среди ночи от шороха: кто-то по тумбочке шарит. Я одеяло сбросил, фонариком на него – р-раз! Только хотел заорать: «Ага, попался!» – и тут я так перепугался, прямо окаменел. Сижу и свечу на него фонарём. А он в угол забился, от фонарика руками заслоняется, а сам страшный-страшный, даже на человека не похож.
– Как это «не похож»?
– Ростом маленький, худой. Весь скрюченный какой-то, бледный, глазищи огромные. Горлум, одним словом! На голове – каска ржавая, из-под каски уши торчат. А на шее какая-то штуковина висит, вроде медальона. Пальцы длиннющие, с грязными ногтями. Скрючился, мою сгущёнку к себе прижал, шипит на меня! Тут Димка проснулся. Глаза протёр, вскрикнул и как бросится к этому страшиле! А тот от него – и в окно! А Димка за ним! Только и успел мне на ходу крикнуть: «никому не говори!» И исчез. А я стою с фонариком как дурак и думаю: «Говорить никому нельзя, но помочь как-то надо!»
– И побежал за ними? – взволнованно спросила Аня.
– Нет, – смутился Генка. – Струсил… и вообще, – начал оправдываться он, – я ведь даже не знал, в какой они стороне!
– Ну ладно, ладно, – остановила его Зинаида Петровна. – Что дальше-то было?
– Вернулся Димка через час. Сказал, что этот… ворюга вырвался и убежал. Но Димке удалось сорвать медальон, который на шее болтался. «Если, – говорит, – со мной что-то случится, передай его моей сестре…» Вот, держи.
Генка порылся в кармане и протянул Ане потускневший, исцарапанный серебряный медальон в виде совы. Увидев его, Аня вскрикнула от неожиданности. Дрожащими руками она взяла медальон с Генкиной ладони и открыла его. Внутри оказались две крошечные фотографии, изъеденные сыростью до неузнаваемости.
– Это мамин медальон, – тихо произнесла Аня. – А это наши с Димкой фотографии. Мама никогда его не снимала. Димка сразу узнал его, вот и бросился следом.
– Ничего себе! – присвистнул Генка. – Димка говорил, она пропала несколько лет назад? Как же тогда…
– Вот именно, – перебила его Зинаида Петровна. – Как он оказался у твоего любителя сгущёнки? Это мы и выясним… когда найдём Диму. Значит, так, – повернулась она к Генке. – Твоё задание: вернись в лагерь, поговори с ребятами, вдруг кто-нибудь что-то ещё заметил. Но лишнего не болтай! Беги, скоро обед, тебя искать будут!
Генка кивнул, выбрался из кустов и помчался к столовой, где уже собирались ребята.
– С ним всё равно каши не сваришь, – сказала бабушка, провожая мальчика взглядом. – А нам надо хорошенько подумать. Итак, что мы знаем про Димкино исчезновение?
Аня оторвалась от медальона, наморщила лоб и принялась загибать пальцы.
– Сначала Димка отобрал у вора мамин медальон. Это раз. А вор мог найти медальон только где-то в пещерах. Это два…
– А потом твой брат искал мощный фонарик, – подхватила Зинаида Петровна. – Это три. И, кстати, Генка сказал, что воришка был бледным и прятался от света – может быть, потому, что живёт под землей?
– Вор убежал от Димки в какую-то пещеру, и Димка искал фонарик, чтобы отправиться туда же! – воскликнула Аня.
– Точно, – кивнула Зинаида Петровна. – И судя по тому, что в дело пустили магию, пещеру Димка нашёл… и очень непростую пещеру.
– Вот только откуда здесь пещера? – задумалась девочка. – Горы далеко…
Зинаида Петровна пожала плечами.
– Некоторые пещеры тянутся под землёй на много километров. Неподалеку есть холмы. Попробуем поискать там. Хотя, насколько я знаю, там никогда не было никаких пещер…
Бабушка достала из сумки навигатор со спутниковой картой и огляделась вокруг.
– Та-ак… Север там… Нам вон в ту сторону, – показала она. – Судя по карте, здесь есть тропинка. Пошли! – и она бодро зашагала к воротам. Аня спрятала медальон под футболку и поспешила следом.
Тропинку не пришлось долго искать – она начиналась прямо у ворот лагеря и вилась сквозь заросли кустарника. Судя по валяющимся в траве фантикам, ребята часто наведывались сюда, наверняка втайне от воспитателей. Аня молча топала по дорожке и думала о том, насколько малы их шансы отыскать Димкин след в этих краях. Она уже занесла ногу, чтобы пнуть брошенную кем-то консервную банку, но вдруг остановилась и окликнула Зинаиду Петровну:
– Смотрите!
Бабушка обернулась. Аня держала в руках банку из-под сгущённого молока – и открывали её явно не открывашкой, а тупым ножом. Банка была вылизана до блеска. На сине-белой этикетке виднелись корявые буквы: «Не брать, а то как дам по шее! Сгущёнка Геннадия Б., 1 отряд».
– Похоже, тут прошёл наш сгущёночный вор, – произнесла Зинаида Петровна. – Значит, мы на верном пути. Шире шаг!
Вскоре заросли остались позади.
– Ну, вот мы и пришли, – сказала Зинаида Петровна. Тропинка вывела их к каменистым холмам. Далеко на горизонте белели заснеженные вершины. – Вот только проще найти иголку в стоге сена, чем вход в секретную пещеру в этом винегрете из камней…
– Димка вернулся в лагерь через час, значит, пещера совсем близко, – заметила Аня. – А ещё он наверняка оставил какой-нибудь знак. На случай, если с ним что-нибудь случится.
– Верно, – согласилась бабушка. – Но тот, кто пустил в ход магию, скорее всего, позаботился и о том, чтобы Димкины знаки не нашли. В любом случае, нам остаётся только искать!
Целый час они бродили под палящим солнцем, карабкались на скалы и осматривали всё, что могло напоминать вход в пещеру. Наконец, усталые и обессиленные, устроились в тени высоченного валуна. Зинаида Петровна достала фляжку с водой, сделала глоток и протянула Ане.
– Так дело не пойдёт, – сказала она, обмахиваясь платком. – Давай поставим себя на его место. Допустим, ты решила оставить брату сообщение. Что ты сделаешь?
– Напишу записку, – не раздумывая, ответила Аня.
– Логично! – кивнула Зинаида Петровна. – А где ты оставишь записку?
– На видном месте оставить нельзя, – призадумалась Аня. – Но можно… можно…
– Попросить передать! – воскликнули они в один голос. Расплескав воду, Аня сунула флягу в руки бабушке и торопливо вытащила медальон из-за пазухи. Она открыла медальон, пригляделась, а затем подцепила ногтем миниатюрную фотографию и осторожно вытряхнула её на ладонь. Из-под портрета выпал крошечный кусочек бумаги.
Аня с Зинаидой Петровной склонились над запиской. На маленьком листочке, не больше ногтя, было едва видно написано «холмы», а на другой стороне нарисованы два узких высоких камня. Стрелка указывала на основание одного из них, похожего на вытянутые песочные часы.
– Эти камни должно быть видно с тропинки! – воскликнула Аня, вскакивая. – Надо вернуться и…
– Не надо, – покачала головой Зинаида Петровна. – Оглянись.
Аня обернулась и ахнула. Скалы, в тени которых они прятались от зноя, были теми же, что нарисовал её брат. Не теряя времени, Аня двинулась вокруг камня, а Зинаида Петровна – ей навстречу с другой стороны. Они дважды обошли вокруг скалы, но ничего похожего на вход в пещеру не обнаружили.
