— Всё! Хватит! Счастливо оставаться.

— Ага. Счаз. Имею право высказывать свои мысли, как хочу и кому хочу.

— Ты…Ты…

И Женя неожиданно для самой себя толкнула Мартина руками в грудь. Он отлетел к сводчатой каменной колонне и со всего размаха припечатался затылком.

— Аааа!!! Ты с ума сошла?

Мартин провёл ладонью по голове.

Женя растерянно хлопала глазами, ещё не до конца понимая, что произошло. Вся рука Мартина была в крови. А из-под длинной кудрявой шевелюры на тёмную футболку потекла тёмная струйка.

Никогда в жизни она не смела сказать грубого слова и уж тем паче поднять на кого-то руку. Это было так дико и отвратительно, что Женя застыла с выпученными глазами, готовая удрать от произошедшего куда глядят глаза.

— Ма. Мартин, прости, я нечаянно. Тебе больно? Какой ужас. Дай посмотрю.

Охваченная ужасом, Женя преодолела его сопротивление и нагнула пострадавшую голову к себе.

— Всё слиплось. Боже, что я наделала. Прости меня. Я не хотела.

— Ой, ай, — Мартин непритворно застонал, — как же больно.

— Да, что твоей голове будет, — сзади появился Ольгерд, — если б в ней хотя бы мозги были. Давай плюну и всё пройдёт.

— Нееет, — завопил Мартин, — я не готов к лечению змеиным ядом.

Женя разгребла чуть рыжеватые пряди, пахнущие шампунем.

— Тише, тише. Пойдём ко мне. У меня аптечка в сумке. Я всё обработаю.

Она повернулась, что бы пройти в свой номер и неожиданно почувствовала взгляд. Такое неприятное липкое ощущение, когда за тобой следят. Женя неуверенно повертелась вокруг себя, перевела взгляд на Мартина с Ольгердом и посмотрела с галереи вниз на прибывающую толпу зрителей. Ощущение изучающего взгляда не исчезло. Казалось, что её фигуру жгут чьи-то очень внимательные глаза. Буквально сверлят чёрными дырочками зрачков, исследуя каждый сантиметр её тела.

— Пойдём, — Женя машинально вцепилась в руки Мартина, пытаясь загородиться его крупной фигурой, — пожалуйста, пойдём быстрее.

— Поцелуешь — пойду, — кокетливо заявил Мартин.

— Что хочешь сделаю, только пошли.

— Какое многообещающее начало.

Женя легонько подтолкнула Мартина вперёд и быстро обернулась назад. Наверное, если она так и не решиться столкнуться со своей проблемой в лицо, если не решиться разорвать патологические отношения с Игорем законным путём, страхи и домыслы будут её преследовать в любой стране и в любое время. Пожалуй, сейчас наступило время, что бы попрощаться со своими проблемами навсегда.

Её комната оказалась первой в коридоре, но Женя несколько минут стояла перед дверью, пытаясь переварить собственные ощущения. А, что если её выследили? Или она попросту сходит с ума?

— Ты хулиганка, — от тревожных мыслей её отвлёк Мартин. Он по хозяйски шлёпнулся в лаунже на диван и словно громадный кот потёрся о Женю головой, — ну, что там?

— Да ничего. Царапина. Хочешь помажу йодом? — она зарылась пальцами в его длинные шелковистые кудри.

— Мрр… Терпеть не могу, когда голову трогают, а у тебя прикольно получается. Как ты это делаешь? — Мартин устроился у Жени на коленях.

— Не знаю. У тебя волосы шикарные.

— Как ты думаешь, если девушка говорит, что у меня волосы хорошо пахнут, это домогательство или нет?

— Да нет, это похоже на комплимент.

— А если она лилипут?!

— Иди ты, — Женя невольно расхохоталась, — ну и язык у тебя!

— Я знаю. Кстати, у нас через сорок минут выступление, — уже совершенно серьёзно напомнил Мартин, — а пока отдохни и перестань психовать.

Они встретились через три четверти часа и от Жени не укрылось, что сам Мартин, не смотря на все старания, никак не может взять себя в руки. Мандраж был такой, что медиатор в его пальцах исполнял самую настоящую пляску святого Витта. Через несколько минут подтянулись Эрик и Ольгерд и гуськом потянулись к выходу на сцену.

— Ты весь зелёный. Волнуешься?

Мартин молча кивнул.

— Не ссы, бро! — хриплым голосом, поддержал Ольгерд и помолчав, смущенно добавил, — я сам волнуюсь.

— Не забыл, что во второй песне начало играем движениями медиатора вверх? — вместо ответа напомнил Мартин.

— Помню, — отмахнулся Ольгерд, — кстати, где мелкий?

Мартин облизал пересохшие губы:

— Угадай с трёх раз?

— Жрёт? — хохотнул Ольгерд.

— Кто бы сомневался.

Тони тоже глушил мандраж в свойственной ему манере и нагнал одногруппников с эклером в одной руке и куском селёдки в другой. Барабанные палочки он без всякого пиетета просто засунул за пояс.

Женя прошла следом и с интересом посмотрела с галереи вниз. Только сейчас ей стало понятно почему её друзья так волнуются.

Этот рок-фестиваль не был большим, но даже то колличество зрителей, которое мерно переливалось внизу, показалось целым морем.

На сцене уже выступала одна из молодых начинающих групп и Женя внезапно почувствовала прилив каких-то непонятных необъяснимых сил. Музыка была не просто громкая. Оглушительная. Почти раздражающая. Но тем не менее, с каждой минутой, с каждой нотой Женя чувствовала себя странно взведённой, почти эйфоричной. Непонятно радостной, словно она неведомым образом объединилась с этой ликующий толпой. И это возбуждённое многоголосое море внезапно придало ей сил.

Женя снова улыбнулась от того, что почувствовала себя единым целым с парнями играющими такую музыку. С людьми, которые дали ей возможность впервые почувствовать себя свободной.

Она осторожно нащупала руку Мартина и почувствовала, что он безумно волнуется. Впрочем и остальные выглядели не лучше. Ольгерд безостановочно курил сигарету за сигаретой, не смотря на запретительные таблички, да ещё стряхивал пепел в ближайший вазон с цветами. Тонька до сих пор, что-то жевал. А Эрик то и дело подкручивал у гитары колки.

— На выход!

Распорядитель концерта кивнул в сторону сцены. Не смотря на мучительное ожидание, приглашение прозвучало внезапно. Вокруг всё заволновалось. Пришло в движение. Появились техники сцены. Кто-то протянул Мартину гитару. Парни засуетились, начали пробираясь с ступенькам, которые вели к сцене.

Внизу под галереей раздался неровный гул толпы. Их уже ждали. Пока ещё немногочисленные поклонники, но они уже были и Женя заметила, как Мартин вспыхнул. Молниеносно порозовел до самых корней волос, от волнения и удовольствия одновременно.

— Подожди!

Женя ухватила Мартина за рукав в последний момент.

— Что?

— Не знаю, что в этих случаях говорят. Чего там…Ни пуха ни пера. С Богом!

— Да, спасибо, — парень неожиданно смутился, — Или нет, лучше к чёрту.

— Подожди ещё секунду.

— Что ещё?

— Наклонись.

Женя поцеловала Мартина совершенно неожиданно даже для самой себя, скромно, в уголок рта. Губы у него оказались мягкие, чувствительные. Он почти рефлекторно подался ей навстречу и она почувствовала насколько это приятно. Давно забытое, а может и не изведанное ощущение. Тут же между ними холодной глыбой влез громоздкий Гибсон. Разделил надвое своим глянцевым полированным телом. Ольгерд обернулся, помахал Мартину рукой. А тот всё тянулся к Жене губами, не в состоянии разъеденить поцелуй.

— Иди уже. Иди, — Женя легонько толкнула его в плечо, — тебя ждут.

Мартин поправил гитару, потрогал на спине передатчик.

— Ну, иди же.

— Когда вернусь, я займусь тобой вплотную

Он нахально хмыкнул, потом на секунду прижался к ней всем телом и, под гвалт публики, выкатился на сцену.

Первые несколько минут вышли смазанными. Немного замешкался Тони. Мартин и Эрик перепутались местами. Женя уже знала, что идеальное место басиста справа от барабанщика(Мартин пояснил, что так басисту лучше слышна басовая бочка с которой он должен играть в унисон). Ольгерд дольше положенного прилаживал микрофонную стойку. Но первый же энергичный прогон Мартина на гитаре, показал насколько она ошибалась. Едва Ольгерд запел, Жене показалось, что она знает этих парней уже много лет.

Казалось, что они выросли в одном дворе, ходили в одну школу. Что у них общие проблемы и надежды. Одни и те же сомнения и разочарования. Одинаковые радости и утешения. Как-будто на сцене действительно выступали её родные братья.