– Потому что я не хочу сидеть три года сложа руки. Пока мы с вами разговариваем и едим горячую еду, во всей Вселенной умирает множество существ. И это не только люди. Пока моих возможностей недостаточно для помощи другим расам, но я могу остановить людские войны! Не получится отсидеться, когда множество «смертных» берут в руки оружие и пытаются свергнуть власть, – объяснял я, будто сам себя уговаривал, ведь, на самом деле, просто не пережил бы ещё три года кошмаров во снах. Но об этом я, конечно, умолчал.
– Что вы планируете предпринять? – поинтересовался Де Клорри и на мгновение потеребил вилку в руке, но быстро опомнился и тихонько положил её на стол.
– Дать людям надежду!
Не могу с точностью сказать, было ли это моё собственное решение или же навязанное снами. Сам я, возможно, хотел спрятаться и прожить три года в спокойствии, но бесконечные видения смерти будто указывали, что я должен делать.
В течение недели мы беседовали с герцогом много раз. Он подробно рассказывал о целях восстания, горячих точках, шпионах и политических интригах. Первые дни я делал умное лицо и мало говорил. Разобраться в том, чему меня никогда не учили, оказалось сложно. К вечеру моя голова закипала. Но стоило мне только увидеть Элиз, напряжение пропадало, и все мысли переключались на неё.
Я мог любоваться ею часами. Она томно сопела, когда спала с приоткрытым ртом. Злилась, когда не могла уложить волосы по последней моде, о которой узнала неделю назад по местному времени. Громко смялась над глупыми шутками, рассказанными Гектором. Я увидел в ней смысл своей пока ещё маленькой жизни. От меня все хотели чего-то грандиозного, особенно сейчас, когда миллиарды людей надеялись на праведность моих будущих поступков. А я просто хотел засыпать и просыпаться вместе с Элиз…
К концу недели в герцогском замке мне поведали практически обо всех политических интригах Вселенной, и я уже мог ловко вести разговор. Робет Де Клорри предложил мне множество идей для укрепления позиции «смертных», но они все показались мне крупицей, которую моя мать даже не заметит. Было решено организовать приём для политических друзей герцога для обсуждения дальнейших действий восстания. Люди не сами выходили на улицы со всевозможным оружием. Их подстрекала и направляла именно верхушка знати, с которой мне предстояло познакомиться.
Короли, бароны и герцоги прибыли в резиденцию Де Клорри через два стандартных дня после нашего приглашения. Удивительно, но все друзья герцога согласились немедленно бросить свои важные дела и отправиться на Парагон, как только узнали, что я жажду личной встречи с ними. Робет не стал рассказывать своим союзникам полной правды обо мне, но уточнил, что мы с Элиз будем его почётными гостями этим вечером. Герцог полностью доверял своим друзьям, но не их окружению.
Со своими помощниками он лично встречал каждого гостя с корабля. А я старался не высовываться из комнаты и ожидал вечера. Элиз напомнила мне, что ей здесь не нравится, и она задыхается от местного воздуха. Я снова успокоил её и обещал перевезти в лучшее место, когда такое появится, на что она лишь недовольно хмыкнула. Никогда не осуждал её, а старался отнестись с пониманием. Для беременной девушки, дважды за жизнь пережившей смерть своих близких, она держалась очень хорошо.
За час до приёма мне принесли парадную одежду, состоящую из узких брюк и современного длинного чёрного камзола, который надевается на белоснежную рубашку. А для Элиз свободного кроя голубое платье в пол с ажурными рукавами. Одна из служительниц герцога помогла моей подруге с макияжем и сделала современную высокую причёску. Рассматривая себя в зеркале, Элиз буквально сияла от счастья.
– Какое красивое платье, – пропела она и покружилась передо мной.
– Тебе очень идёт! – я не мог оторвать от неё восхищённого взгляда.
– А что мне нужно будет делать на этом приёме? – игриво спросила она.
– Общаться, веселиться, – рассмеялся я.
– А, поняла! Я буду твоим украшением!
– Ты лучше, чем украшение, – я притянул её к себе за руку и уверенно сказал: – Ты – моя жизнь.
В ответ Элиз поцеловала меня. Медленно. Нежно. Она коснулась мягкой рукой моей щеки. Я был готов растаять.
Герцог Де Клорри лично зашёл за нами и сопроводил в большой зал на приём. Должно быть, это было единственное место в замке с массивным длинным столом на ножках, накрытым белой кружевной скатертью. На столе причудливо располагались приборы, закуски, напитки и многое другое. Слуги в строгой одинаковой форме синего цвета ожидали, когда все гости прибудут, чтобы подавать горячую еду.
Робет сидел в синем камзоле, во главе стола, со своей женой в платье такого же цвета, нас с Элиз разместили рядом с хозяином замка – слева. Гости восседали парами, каждый взял с собой жену или подругу. Мужчины – в нарядных пиджаках и камзолах, а дамы – в элегантных длинных платьях. Цвета нарядов господ не повторялись, при чём одежда мужа и жены были точь-в-точь одного тона. У всех дам, кроме Элиз, на шеях сверкали кулоны или ожерелья с драгоценными камнями. Жаль, что я пока не мог подарить ей что-то похожее, нет – самое лучшее.
Как только мы разместились за столом, герцог встал рядом со своим местом и громко поприветствовал всех собравшихся. А после он отдельно представил нас.
– Уважаемые дамы и господа, хочу представить вам моего дорого гостя, – он указал на меня. – Это Маркус Гиронимус, наследный принц своего рода. Он прибыл к нам в сопровождении Элиз Мерли с планеты Земля.
Собравшиеся поаплодировали мне и герцогу, очевидно, так у них было принято – аплодировать в знак уважения и одобрения.
– Рады приветствовать вас в наших рядах! – произнёс мужчина, сидящий рядом с Элиз.
Слуги налили всем голубого вина и подали первое горячее блюдо. Элиз пила ягодный сок. Обсуждение главных вопросов началось только после второго блюда. Как позже выяснилось, этого требовал этикет переговоров среди высшей знати.
– Борон Фон Людевэр, расскажите, как идут дела в ваших владениях, – попросил герцог Де Клорри лысого мужчину с красными щеками, напоминавшими переспелый помидор, сидящего в центре стола.
– Не могу сказать, что всё продвигается гладко, герцог, – ответил барон, поднося к губам бокал с вином. – Искусственный интеллект постоянно блокирует нашу пропаганду в информационной сети. В моей галактике всё тихо, но план воздействия на соседнюю пока не осуществим. Отправленные туда шпионы работают хорошо и внушают королю Удварту наши идеи, но до результатов ещё далеко.
Герцог кивнул в ответ на рассказ барона и продолжил:
– Ваше Величество, Дерик Он Сальх, удалось ли завладеть имениями вашего брата? Восстание третий год продвигается довольно активно, насколько я помню.
– Наши взгляды всё ещё разнятся, ваша милость, – ответил худой старик, сидящий напротив меня. – Последние месяцы я отправлял на Кселон отряды наёмников для устранения нынешней власти, но мои попытки пока не увенчались успехом. У брата хорошая охрана, и королева вселенной ему благоволит, – на этих словах он пристально посмотрел на меня, я не подал вида, что это как-то меня касается, и старик тут же отвёл глаза в сторону, принявшись разглядывать огромное блюдо с мясом, поставленное как раз посреди стола между нами.
Де Клорри снова кивнул, не выражая никаких эмоций. И мне захотелось влезть в разговор, хотя это противоречило правилам этикета.
– Уважаемые, – громко произнёс я, – позвольте мне задать вам несколько вопросов для уточнения сути наших действий. Знаю, что нарушаю все принятые нормы, прошу простить меня за это. Но мне бы, в самом деле, хотелось лучше понять вашу позицию.
Я увидел удивлённые взгляды среди женщин, а мужчины холодно кивали головами. В каждом виделся большой опыт политика. А я выделялся, как юнец, первый раз пробравшийся на бал. Впрочем, так оно и было. Когда все согласились, я продолжил:
– Насколько я понимаю, вы пытаетесь агитировать больше людей. Любыми способами. Но зачем пытаться завоевать чужие земли? Как объяснил мне герцог Де Клорри, самый действенный способ агитации – смена власти. Но если власти не позволено открыто заявлять о своих убеждениях, то к чему столь большая трата ресурсов на ведение войн? Подобные битвы за власть сейчас проходят на пяти планетах, но не было бы эффективнее направить туда более серьёзную информационную агитацию?
