Чуть не плача, она вышла на подворье и обняла толстое раскидистое дерево. Так ей легче. А дереву, между прочим, тоже плохо, болеет оно! Видно же – чёрное пятно в середине этой толстой ветки, гниль какая-то.

Девочка закрыла глаза и попыталась опять вспомнить свой последний сон. Зеркало! Огромное – во весь рост – невероятно чёткое зеркало, и на голове у неё диадема… Она – Лесная Сестра? Или миретль?

«Да даже стать княгиней – и то не так удивительно, как такое зеркало!» – подумала Инесса. – «Сыну князя не запрещается жениться на дочери купца, а вот где могут быть столь искусные стеклодувы? Зеркало-то из моего сна – стеклянное! Но есть, есть такой… мир! И я очень хочу побывать там».

– Несси! – послышался голос отца.

– Да, папа? – девочка нехотя отошла от дерева.

– Несси! – фенет Марат был явно встревожен. – К нам Лесная Сестра пришла!

* * *

– Ханисетль Леренна… – умоляюще смотрел отец. – Я всего лишь мелкий купец, и дочь – мой единственный капитал. Не забирай её!

– Папа! – бросила сердитый взгляд Инесса. – Ты же знаешь – я вообще замуж не хочу, а Таленир другую любит! Ну почему у нас дочери – как товар какой-то? Да и сыновья тоже!

– А как по-другому-то? – вздохнул Марат. – Дела у меня плохи, и у Мистара тоже, да ещё и торговлю друг другу перебиваем. Только детей наших поженить, другого выхода нет! Объединим наши небольшие деньги, и будет один торговый дом.

– А если тебе просто денег дать на торговлю? – предложила фея. – И Талениру, чтобы смог жениться на своей любимой? Она ведь из богатого дома, за сына мелкого купца её не выдадут.

– Я же так Мистара разорю! – гневно взвился купец. – А мы с ним хоть и конкуренты, но всегда приятельствовали. Не хочу!

– Ну так устройте с ним торговый дом на паях, зачем обязательно родниться надо?

– Да можно попробовать… – колебался Марат. – Денег-то сколько нам дашь?

* * *

– Несси, ты можешь стать просто Лесной Сестрой, – Леренна внимательно смотрела на девочку. – Тогда замуж выдавать не будут, как ты и хотела. И нас в народе очень любят и уважают.

– А могу – и не «просто»? – сообразила Инесса.

– Да, – серьёзно сказала фея и сдвинула ширму, закрывавшую большое зеркало. – Посмотри, то есть посмотрись, – улыбнулась она.

– Зеркало из моего сна! – ахнула девочка. – Но на Тарлаоне такое никто сделать не может, я точно это знаю. Значит, всё-таки есть другие миры?

– Есть. Ты же хотела попасть в мир, где делают такие зеркала? И сеялка, которую ты начала придумывать, там давно уже есть.

– Да!..

– Но только тебе придётся так и остаться в том мире, – предупредила Леренна. – И конечно, стать в нём Лесной Сестрой.

– Я согласна! – Инесса радостно подалась вперёд. – Когда?

– Когда ты сможешь отправиться на Симелан? Мы так этот мир называем, – пояснила фея. – Как только хоть немного выучишь язык. Я его знаю, но не очень хорошо, поэтому учить будешь с сестрой Юллией, она как раз с Симелана. Знаешь, есть такое пророчество: если уроженка Симелана станет Лесной Сестрой Тарлаона, а тарлаонка, наоборот, Лесной Сестрой Симелана, между нашими мирами откроется путь, по которому смогут ходить даже ученицы, а не только полные феи. Первую часть пророчества исполнила Юллия, а вот вторую – предстоит тебе!

Глава 3. Вторая Золушка

19 сентября – 3 октября 2005

Но краски чуждые, с летами,

Спадают ветхой чешуёй;

Созданье гения пред нами

Выходит с прежней красотой.

А.С. Пушкин

«Живи каждый день так, как будто это твой последний день», – вспомнил Алексей. – «Но не только», – неожиданно сообразил он. – «И как будто это твой первый день – тоже».

Да, пусть это утро будет как первое в его жизни. И эта чашка кофе – долой пиво, тем более по утрам! И сегодняшнее свидание с Дашей пусть тоже будет как первое, но это – ближе к вечеру. Скоро придут мастера и с ними Виктор – Даша купила соседнюю квартиру, трёхкомнатную. «Пусть твоё «берлогово» останется твоей лабораторией», – сказала она. – «А дом, куда ты принесёшь меня на руках, будет здесь».

Чёрт, кто это звонит в дверь в половине восьмого? Мастера же вроде обещали подойти ближе к девяти. Небось опять алкаш Иваныч с первого этажа – просыпается рано, скучно деду, вот и ходит поговорить за бутылочкой. «А что удивительного?» – с раздражением подумал фотограф. – «Если ты сам одиннадцать лет сильно пил, да и потом не особо трезвенничал, то, понятно, все местные пьяницы начнут забегать на огонёк! Нет, пить с ним не буду, просто отдам початую бутылку и вежливо выпровожу – извини, дела».

За дверью, как и ожидалось, стоял алкаш. Точнее, алкашка.

– Римма? – женщину из соседнего дома он прекрасно знал, даже выпивал с ней несколько раз, и иногда подкармливал её девочку, когда у непутёвой матери неделями не было в доме еды, кроме «топлива» для пьяниц.

– Лёха… – алкашка судорожно вцепилась в дверной косяк. – Помоги… Одолжи денег немного, совсем помираю!..

«Одолжи»? Хм… Хотя нет, Римма, не в пример многим пьяницам, сохранила какие-то остатки порядочности и всегда отдаёт, если занимала. Правда, на другой день опять занимает, но всё же…

– Римма, ты же не дойдёшь до магазина, действительно ведь помираешь! Заходи, доктор Помирашкин тебе лекарства нальёт.

– С-спасибо, – выдохнула женщина, вползая на подламывающихся ногах в квартиру. Она точно села бы мимо табуретки, но Алексей был начеку.

«Ну и гад же я!» – внезапно озарила его мысль. – «Почему ещё год назад не сказал Стихиалям о беде Риммы с дочкой? Они бы наверняка нашли способ помочь, да только я так в свою собственную беду вцепился, что все чужие мимо сердца пропускал! А теперь совсем допилась баба – того и гляди сердце откажет. Блин, да она даже стакан не может до рта донести!»

– Давай хоть помогу, – он поднёс Римме полстакана водки и начал медленно вливать, следя, чтобы та не поперхнулась. – Посиди немного, сейчас легче станет.

– Спасибо, – женщина начала размазывать грязной рукой струящийся по лицу похмельный пот, и Алексею пришлось дать ей мокрое полотенце. – Ещё нальёшь?

– Налью, только не спеши. И остаток дам с собой. Домой-то дойдёшь сама?

– Дойду, – Римма неуклюже попыталась встать, но опять рухнула на табуретку.

– Нет, давай я тебя всё-таки доведу. Лена как?

– А… – женщина тоскливо махнула рукой. – Да плохо, как ещё? В пятницу вот звонит директриса её: «Римма Павловна, с кем Лена дружит?» Так я разве помню? Данилу только знаю, который в одном классе с ней. Ну так и говорю, а эта напирает: «Нет, скажите, с кем дружит ваша дочь? Вы обязаны это знать!» Ну что пристала к больному человеку?

– А Лена что?

– Да разве она мне что скажет? Как партизанка в гестапо: «Да всё у меня нормально в школе, ничего не случилось».

«Нет, что-то всё-таки случилось, и явно нехорошее», – напряжённо размышлял Алексей. – «Лена сегодня зайдёт пообедать, я её приглашал, но не буду выпытывать. Гордая она, от благополучненьких «благотравителей» помощи не примет – только от меня, да ещё от Данилы и девочки этой, которая рядом живёт. Как же её? Марина, по-моему».

– Римма, пойдём домой? – он заметил, что женщине уже стало намного лучше. – Только не торопись бутылку допивать – попробуй поспать сначала.

* * *

– Пали, это что, теперь наш дом будет? – восторженно ахнула Навепа.

– Получается, так, – ошарашенно пробормотал Паланир.

Уже подведённый под крышу дом был раза в два больше их старого, но даже не это поразило крестьянина – видывал он и большие дома в сёлах, для больших семей. Но каменная отмостка вокруг дома? И вымощенная камнем площадка между домом и большим амбаром с какими-то непонятными пристройками. И сложенная на площадке… черепица? Крыша из черепицы будет? Не всякому купцу такая по карману, а уж крестьяне, даже зажиточные, все соломой кроют. И камнем мостить – опять же редкое купеческое подворье в Ниметаре замощено даже наполовину!