После того, как Ханно застукал их, Макс, едва натянув штаны, бросился на поиски. Он наугад проверял гостиницы, бары, ходил по улицам, где они гуляли вместе. Когда все это не принесло плодов, решил от отчаяния прочесать парк, который так нравился Ханно. Как назло, каждое дерево, луг или скамья хранили воспоминания о них обоих. Тут валялись на пледе летом, там кормили уток, по этой дорожке любили бегать вместе. Больно, как же больно было осознавать, что это никогда больше не повторится!

Начинало темнеть, а Ханно как в воду канул. Парк был огромным, и Макс решил, прежде чем сдаться, проверить еще одно место: скамейку под плакучей ивой. Летом там было здорово прятаться от жары: ветви до земли защищали и от солнца, и от нескромных взглядов.

То ли наитие, то ли предчувствие — не важно, что, но оно указало Максу правильную дорогу. Он издалека увидел сгорбленную фигуру: в октябре листьев на иве почти не осталось. Сердце ёкнуло и ушло в пятки.

— Ханно, это я, — Макс подбежал, рухнул на колени, грел его холодные руки в своих. — Я так перепугался, что больше тебя не увижу…

— Конечно, не увидишь, — тот поднял мутный взгляд, язык Ханно слегка заплетался. — Ведь я тебе не нужен. Не понимаю, зачем я вообще с тобой говорю. Хотя… удовлетвори напоследок мое любопытство: как долго ты обманываешь меня, и заодно спишь с ним?

— С 2016 года, — Макс придвинулся ближе, сжал руки Ханно, игнорируя ужас в любимых глазах. — И все не так. Не совсем так. Я правда люблю тебя…

— Что? Ты трахаешь мне мозги уже два года?! — голос Ханно стал опасно тих, а тон — вежлив. — Что ж, поздравляю. Актер ты и правда хороший. Я ведь верил. Всему верил. И что ты меня любишь и что у нас все хорошо, — он невесело ухмыльнулся. — Я не могу поверить, что жил с тобой так долго, любил тебя… А оказывается, я совсем тебя не знаю. Желаю вам счастья. Прощай, Макс, — Ханно встал и нетвердой походкой направился к выходу из парка, говорить с Максом, видеть столь любимое лицо у него не было никаких моральных сил.

— Нет, не уходи! — Макс кинулся вдогонку, обнял его спины и развернул к себе. — Пожалуйста, не уходи. Что бы ты сейчас не думал, я люблю тебя, и всегда буду любить. Я ни за что в жизни не смог бы отказаться от тебя. Поэтому отмалчивался и юлил. Не хотел причинить тебе боль.

Максу стало неуютно под пронизывающим взглядом. Но он должен объяснить! Он не может потерять Ханни, просто не может. Все равно, что кусок сердца отрезать.

— Если бы ты меня любил, хоть немного, я бы не увидел бы то, что видел, а этого разговора не было бы! — голос Ханно сел, горло саднило. — Когда любят, не врут и не изменяют!

Он неверяще покачал головой, с болью смотря на Макса. Любовь никуда не пропала, она все еще была такой же сильной и всепоглощающей, и от этого боль в сердце все росла и росла, заполняя его целиком.

— Я не знаю, что со мной происходит, — в отчаянии воскликнул Макс. — Я очень виноват перед тобой — в том, что влюбился еще раз. Я пытался его не замечать, но… — он тяжело вздохнул и развел руками. Голос Макса задрожал:

— Но я не переставал любить тебя, как в первый день. И это никогда не изменится. Эти два года не проходило ни секунды, чтобы я не думал об этом. Я разрываюсь между вами… Я люблю вас обоих…

Ханно резко оттолкнул его. В его душе, сквозь уныние и обреченность, начал стремительно подниматься гнев.

— Ты совсем уже? Так не бывает! Любишь либо одного, либо другого! А ты как собака на сене! Ты подумал, каково мне? Какого Брайану, в конце концов? Ну, он хотя бы знал, на что шел! Говоришь, разрываешься? Так я облегчу твои муки. Я ухожу, и теперь твое блядство — проблема Брайана. Совет да любовь и идите оба нахуй!

— Мое блядство? — Макс с нехорошей ухмылкой схватил Ханно за плечи и рванул на себя. — А ты у нас, значит, безгрешен?

Руки на плечах сжались, и Ханно подавил стон боли.

— Не я чуть не женился и зачал ребенка! А ведь дети — это на всю жизнь!

— Не впутывай сюда мою дочь! Ты отлично знаешь, что между мной и Мией ничего нет! Я не сплю с ней, не люблю ее, и уж точно не собираюсь на ней жениться! Она просто мать моего ребенка! Одна-единственная ночь, ошибка! Что я должен был — заставить ее сделать аборт?

— Ты не должен был зачинать этого ребенка! Но когда это все-таки случилось, я простил — ради нашей любви. И сделал бы это снова.

Макс проникновенно посмотрел ему в глаза:

— Брайан так же важен для меня, как и ты. Так же нужен. Я не могу без тебя — но не могу и без него. Два года я не знаю, что мне с этим делать. Я не могу оставить его, и тебя не могу.

— И не нужно, потому что я сделаю это сам! Иди ты к черту с такой любовью! — Ханно выпутался из его объятий и быстрым шагом пошел прочь. — Сегодня один, завтра другой, послезавтра третий! Да, я тебя люблю, но жить так не стану. Поэтому живите долго и счастливо, а меня не дергайте.

Сзади послышались шаги, его грубо рванули назад.

— А я, значит, должен жить так, как удобно тебе? — Макс цедил слова сквозь зубы, серые глаза мрачно сверкали из-под нахмуренных бровей. — Видеть в газетах ваши с Мией довольные лица и знать, что для всех вы пара? Режиссер и ее муза, блядь! Но я молчал. Ей и тебе нужен этот фасад, и я смирился. Хотя откуда мне знать, фасад ли это? Только ли ты хороший отец, или муж тоже? Но я не следил, не выспрашивал тебя, я смирился! Ты хоть можешь представить, каково это? Знать, что мне нечего ей противопоставить, если между вами все-таки что-то есть? Ведь мы — разные весовые категории, мы не можем соревноваться. Брайан хотя бы честен с собой и окружающими! А тебя я даже не могу взять за руку на людях, потому что никто не должен знать!

Ханно растерялся.

— Ты же знаешь, это была ошибка, но ребенок не виноват! — смущенно забормотал он. — Айно нужны оба родителя… Между нами ничего нет, только одна-единственная ночь и изображение пары на людях. Это удобно обоим: не лезут с двусмысленными предложениями и я могу спокойно жить с тобой. Но я никогда, ты же знаешь, мы с ней не… — его речь стала сбивчивой и путаной, он сжал ладонь Макса в попытке уверить и оправдаться.

— Я никогда ее не любил и она это знает. Мия знает также, что в моем сердце есть только ты, вернее был… — Ханно снова отдернул ладонь. — Зачем все это, Макс? Ты сам сказал, что любишь его. Что теперь я могу с этим поделать, кроме как смириться и отпустить тебя к любимому человеку? Тем более, если Брайан, в отличии от меня, может быть с тобой открыто?

Силы покинули его, плечи опустились, руки повисли плетьми.

— Пожалуйста, останься со мной, — жаркий шепот защекотал ухо, вокруг пояса обвились руки Макса. — Ты говоришь, что отпускаешь к любимому. А что мне делать, если любимых два? Если я люблю обоих одинаково сильно? Если не представляю, как расстанусь с кем-то из вас? Я два года живу в аду, потому что выбор невозможен.

Ханно прикрыл глаза, когда его щеки мимолетно коснулись губы.

— Значит… ну и что же это значит? Ты предлагаешь отпускать тебя к нему? — он чуть было не сорвался на крик, руки задрожали.

Макс сильнее сжал его в объятиях, заставляя дрожь успокоиться.

— Мы можем жить вместе. Все вместе.

Произнеся это, Макс был готов ко всему, в том числе быть убитым на месте.

— Что?!

Ханно хотелось закричать, но из горла вырвался лишь еле слышный хрип.

— Как ты можешь предлагать мне такое? Макс, ты же знаешь, что я так не смогу.

Страх, боль и сомнения завладели им.

«Я так люблю его… И Макс же простил мне Мию и нашу дочку… Но делить его с кем-то? Знать, что они трахаются в соседней комнате, видеть, как его целует другой? Нет, я не могу… но и без него не могу тоже…»

Он вцепился в Макса, не в силах отпустить. Ханно не мог потерять его, просто не мог, он этого не выдержит. Похоже, у него нет выхода.

А может, со временем Макс наиграется с этим Брайаном и образумится? Не может же он выбросить на помойку все, что было между ним и Ханно.

Словно почувствовав его колебания, Макс прижал ладони Ханно к губам. Он экзальтированно целовал его руки, умоляюще смотря на него.