— С детьми куча хлопот, но и радости не меньше, — сказал Ханно, словно отвечая на незаданный вопрос. — Лотта сегодня тоже отличилась. Подложила кнопку на учительский стул — ну, это классика, это делали все. Спрятала рюкзак одноклассника в туалете для девочек, подралась… А вчера, когда ее оставили после уроков, вылезла из окна второго этажа, спустилась по дереву и ушла домой! Пришлось быть строгим. Хотя обычно у нас Инге — «плохой коп»…

Брайан слушал и ему становилось все неуютнее. Он, как никогда, чувствовал себя лишним. Воспитание детей — это была та тема, в которой он совершенно не разбирался и, честно говоря, не хотел разбираться. Но одновременно его обижало, что Макс полностью исключил его из этой области своей жизни. Как и все остальные, кто охотно спал с ним, но не знакомил с родными.

Погруженный в мрачные мысли, он рассеянно кивал, пока Ханно рассказывал о проделках Лотты, а затем разговаривал по телефону — судя по всему, по работе.

В дверь позвонили, и Брайан пошел открывать. В первый момент он не понял, в чем дело — за дверью никого не было. А потом что-то подергало его за штанину. Брай вздрогнул и опустил глаза вниз: напротив стояла маленькая голубоглазая девочка в розовом теплом комбинезоне. Из-под лиловой шапки с большим помпоном выбивались светлые прядки, большие голубые глаза доверчиво смотрели на него.

Его прошиб пот. Ребенок, такой маленький и так близко. И что с ней делать? Позади Брайана послышалось цоканье коготков по паркету, и девочка, не обращая больше на него внимания, бросилась вслед за Лулу и Пипой, восторженно что-то лопоча. Ей ответил с кухни радостный голос Медочка.

— Похоже, твои «девочки» понравились моей девочке, — он появился в прихожей с ребенком за руку. — Теперь Айно хочет такую же, — Ханно с недоумением уставился на испуганного Брая, потом снова на дочь. — А где мама?

— Мама пыталась втиснуть машину на вашу подъездную дорожку, — в дверях появилась Мия, привычным жестом повесила пальто и поправила перед зеркалом элегантное темное платье-футляр и длинные каштановые волосы, лежащие на плечах мягкими волнами. — Прости, что без звонка, но мне кажется, я решила нашу проблему со сценарием, хотела лично поделиться радостью. Да и малышка выздоровела, я и взяла ее с собой, увидеться хоть коротко, а то она очень соскучилась.

— Говори по-английски, пожалуйста, — Ханно взглядом указал на Брая, и, наскоро раздев, отвёл дочурку с собаками в одну из комнат.

— Добрый день, — Мия недоверчиво прищурилась, смотря на него.

— Добрый. Брайан Смит, — тот представился с типичной американской улыбкой во все тридцать два зуба.

Брай только успел выдохнуть от облегчения, когда ребенка увели, но тут же начал беспокоиться за жизнь и здоровье своих собак, он знал, что дети не всегда могут контролировать свою неуемную любовь к животным, иной раз причиняя ей боль.

— Очень приятно, Мия Майер, — женщина протянула руку для приветствия. — А где Макс? — взгляд прищуренных темно-серых глаз вновь обратился к Ханно.

— Макс улетел на съемки на Кубу.

— Я правильно понимаю: Макса нет, но есть он? Ханно, — ее голос стал как у следователя, — у тебя перемены в личной жизни? И когда ты собирался об этом сообщить? Нашей дочери теперь надо привыкать к новому папиному другу?

На ее лице так и читалось «Римельт мне нравился больше».

Ханно, со вздохом покачал головой:

— Нет… и да. Давай присядем, поговорим, сейчас сделаю тебе кофе, как ты любишь, — и поставил на стол пепельницу.

— Не нужно, я бросила.

— Поверь, ты захочешь покурить.

Брайан воспользовался тем, что его временно выпустили из виду, схватил куртку и выбежал из дома. Он бездумно нарезал круги по окрестному парку, голова гудела и раскалывалась. Браю редко приходилось сталкиваться с детьми вплотную, и сегодняшние события выбили его из колеи. Эти мысли мешались с другими, не менее грустными: о том, что Ханно Макс все-таки ценит больше. А с ним сошелся из-за мести, и продолжает встречаться ради острых ощущений и фантазий о тройничке. Пусть даже сам Макс не осознает этого пока, рано или поздно до него дойдет: секс — это все, что их объединяет.

И так было с самого начала. Всегда, с кем угодно. «Зачем куда-то идти? Все, что мне нужно, и так здесь», прозвучал в голове голос, который Брайан так старался забыть. Его первая любовь, первый мужчина, тот, на кого он в свое время разве что не молился, так ответил на просьбу сходить куда-нибудь вместе. И небрежным жестом показал на разобранную постель. Когда это произошло первый раз, Брайан был польщен и считал подобное поведение доказательством своей неотразимости. Но история повторялась снова и снова, маленькие жесты пренебрежения множились, росли, и очень скоро их нельзя было игнорировать. Ему раз за разом очень четко указывали, где его место. И похоже, оказались правы.

Вернувшись, он осторожно заглянул в кухню.

Мнимая невеста Ханно сидела за столом и нервно курила. В пепельнице уже лежало несколько испачканных светлой помадой окурков. Медочек сидел напротив неё с видом провинившегося школьника. Откуда-то доносился восторженный детский голосок

и тявканье.

— Такого я и представить не могла. Это ведь идея Макса, верно? — Мия затянулась. — Трое? Как?! Что вы приняли, Господи Боже мой?!

Ханно молча смотрел на нее исподлобья. По сравнению с этим взглядом, взгляд того самого Кота из мультфильма «Шрек» показался бы нахальным и дерзким. Даже Брайан, который не мог сейчас понять ни одного слова, почувствовал, что готов согласиться с чем угодно, если Медок продолжит смотреть на него такими глазами. Мию тоже проняло.

— Не смотри на меня так! — она заморгала и потушила сигарету. — Послушай, — Мия взяла лежащую на столе ладонь Ханно, — журналисты рано или поздно узнают. И вас всех начнут полоскать в прессе. Я взрослый человек, меня подобные «новости» не заденут, уж найду, что ответить. Но она, — кивок в сторону комнаты, откуда доносился детский смех, — когда-то пойдёт в школу, и сейчас ходит в сад. А дети — вовсе не ангелочки. Дети могут быть очень жестокими.

— Закрытая школа где-нибудь в Швейцарии? Под твоей фамилией? — тихо предложил Ханно и встрепенулся, заметив Брайана.

Услышав шаги хозяина, Пипа и Лулу также выбежали ему навстречу, и Айно, как маленькое светловолосое торнадо, следом за ними. Она вдруг вцепилась в ладонь Брая крохотными пальчиками и затараторила, заглядывая в глаза. Тот запаниковал и беспомощно посмотрел на Медочка.

— Ее зовут Айно, ей два с половиной года, и ты ей нравишься, — перевёл Ханно, стараясь не рассмеяться. — Брай, расслабься, она не кусается.

Он перешел на немецкий, ласково уговаривая:

— Нет, солнышко, Брайан не может подарить тебе одну, — и тут же перевёл для Брая. — Но ты можешь поиграть с собачками, когда придёшь ко мне. И даже сходить с ними погулять.

— Ну ладно, нам пора, — Мия поднялась, оправляя платье. — Спасибо, что все честно рассказал, но мне нужно немного времени, чтобы переварить это.

Но когда она попыталась вытащить Лулу у дочки из рук, та вдруг разревелась, уткнувшись лицом в собачью шерсть. И не хотела отпускать.

Ханно оттеснил Мию от плачущего ребёнка, в два слова успокоил, освободил собачку. Айно подбежала к Браю, и начала о чем то просить, жалобно смотря заплаканными глазами. Ханно пришлось снова вмешаться.

— Она хотела гулять с собаками прямо сейчас. Я объяснил, что в следующий раз обязательно, — он быстро одевал девочку одной рукой, второй вытирая ей слёзы, и при этом не затыкался, утешая.

Когда мать и дочь попрощались и ушли, Ханно не мог сдержать смешка, при виде шокированного Брайана.

— У тебя такой вид, будто ты встретился со снежным человеком или летающей тарелкой, — и принялся, насвистывая, убирать оставшийся на кухне беспорядок.

Брай присел, наблюдая за ним, и пытаясь осмыслить происходящее. Ханно был не так уж и не прав — общение с ребенком вполне можно приравнять к контакту с внеземной цивилизацией.