– Привет, Слайго. С вами снова Сьюзан Уолш, и я готова поделиться новостями на сегодняшний вечер. Шторм Сизиф, который ожидался в Слайго завтра ночью, неожиданно изменил направление и разыгрался в открытом океане. Некоторые рыболовецкие суда и частные шхуны, вышедшие в море этим утром, были вынуждены экстренно вернуться домой. Однако судьба рыболовецкого судна «Лоб Ангела», вышедшего из бухты Россес-Пойнт с девятью рыбаками на борту, до сих пор неизвестна. Оно не вернулось в порт и не подает никаких сигналов, в том числе сигнала бедствия. Наземные службы делают все возможное, чтобы наладить связь, но имеется опасение, что судно могло быть застигнуто непогодой, разыгравшейся раньше предсказанного времени. На данный момент нет никаких новостей ни о состоянии судна, ни о причинах проблем со связью. На поиски отправлены вертолеты и два спасательных катера, – Сьюзан сглотнула и вытерла капли пота, невесть откуда взявшиеся на ее лбу. – Я уверена, – продолжила она, – что все объясняется лишь плохим сигналом или технической неисправностью радаров. Такое уже случалось раньше, и я призываю жителей Слайго и всех, чьи близкие находятся сейчас в море, не волноваться раньше времени.

Даг включил музыкальный джингл, а Сьюзан откинулась на спинку кресла и выдохнула. Теперь, когда она произнесла это, новость обрела форму. Возможно, для кого-то именно ее голос стал вестником беды. Она знала, что кто-то сделал звук громче, а кто-то ахнул и присел на стул, услышав ее слова. Сьюзан была уверена, во многих сердцах эта новость откликнулась слишком остро. Она услышала, как Даг вошел в стеклянную будку для эфиров и молча положил руку ей на плечо. Он мог позволить себе поддержать ее. Он никого не потерял в море. Атлантический океан для него – лишь большой холодильник, который не устает давать рыбу. Она тоже хотела бы так любить океан.

Сьюзан с трудом дотянула смену. Часы показывали два часа ночи, когда она, бледная от усталости, наконец встала из-за микрофона. Даг держался едва ли лучше нее, правда, беспокоила его только бессонница.

Попрощавшись с напарником, Сьюзан вышла из студии и остановилась у дверей. Ночь стояла тихая и тревожная. Напоенный озоном воздух искрил миллиардами соленых брызг, распыленными над темным Слайго. Стоило Сьюзан открыть рот, как в нем стало солено. Густой туман опустился на город, О’Коннелл-стрит, на которой находилась радиостанция, теперь казалась меньше и уютнее. В это мгновение город как никогда напоминал о средневековых временах, из которых, камень за камнем, сложил свою историю. Вероятно, и сотни лет назад такой же густой туман, приходивший с океана, опускался на улицы, оседая на мостовые, смягчая очертания каменных фронтонов и приглушая все звуки.

Сьюзан прислушалась к ватной тишине. Похоже, шторм так и не дошел до Слайго и отправился на запад побережья, чтобы ударить по Голуэю. Сьюзан надеялась, что там готовы к нежеланной встрече, хотя предугадать направление стихии бывает сложно. Наверняка сейчас во всех прибрежных городах объявлен оранжевый уровень. Сидят и ждут, кого разбушевавшийся циклон выберет на этот раз.

Она почувствовала, что сон, опутывавший ее последние два часа, вдруг куда-то исчез. Голова была ясной. Домой ехать не хотелось. Возможно, в эти минуты посреди бушующего океана ждут спасения девять моряков. Возможно, именно сейчас они взывают к Богу или шепчут имена тех, кого любят, в надежде вновь увидеть своих родных. Она знала, что не сможет уснуть сегодня, и, заведя машину, уверенно выехала со стоянки.

Сьюзан обрадовалась, увидев сквозь клочья тумана круглосуточный Costa Coffee. Благослови бог ночные кофейни и их сотрудников, которые не снимают фартуки в такое время и непогоду. Людей, которые готовы улыбнуться даже в самый темный час. Ей захотелось поскорее ощутить в руке горячий стаканчик с кофе. Он придаст ей сил, пока она будет… Что изменится, когда она окажется там, на побережье? Ну проведет она пару часов на берегу, вглядываясь в горизонт, неужели это поможет родственникам пропавших моряков не пасть духом или кораблю благополучно вернуться в бухту? Да, так она и думала. Если не верить в это, то лучше вообще не жить на берегу. У океана нужно вымаливать тех, кого любишь, – это знает каждый прибрежный житель.

Подъезд к терминалу заказа был пуст, больше никому не хотелось разбавить эту промозглую ночь ароматом кофе. В динамик ей ответил бодрый мужской голос, который поинтересовался, не желает ли она сэндвич с тунцом к капучино. Сьюзан согласилась. У окошка выдачи она уловила легкий намек на разочарование, промелькнувший в глазах продавца. Что ж, такова реальность – у тебя божественный голос, а лицо… «Лицо, созданное для радио», – говорил Даг о ее внешности. Тем не менее она одарила молодого парня самой приятной улыбкой, на которую только была способна посреди ночи, и выехала на трассу.

Дорога пряталась в тумане, и Сьюзан почти сразу сбавила скорость до десяти километров в час. Путь был привычным и проходил по живописным долинам и холмистым взгорьям, на которые сейчас не было и намека. Сьюзан, привыкшая видеть дорогу залитой лучами солнца, не узнавала местность. То и дело в хлопьях тумана появлялись каменные ограды частных домов или дорожный знак с указателем поворота, плотно растущий кустарник или убегающий в пустоту газон с серой ночной травой.

На повороте ее едва не занесло на скользком асфальте, и она резко остановила машину. Надо выключить музыку, она слишком отвлекает. Сьюзан огляделась, стараясь различить хоть что-то в плотном облаке, окружавшем машину, и сориентироваться, не свернула ли она ненароком на другую дорогу. Справа она увидела небольшую деревянную табличку, вбитую в землю. «Надо же, – поразилась Сьюзан. – Не узнала Клуб морских видов спорта, где проработала целых пять лет! А куда они дели флагшток с флагом и эмблемой? Ах, вон, белый столб на месте, только убегает он прямо в зернистую пустоту. Чертов туман, ничего не разглядеть, город стал словно чужой».

Она снова вывернула на дорогу. Придется двигаться осторожно, благо до пляжа всего каких-то семь километров. Но почему-то они кажутся ей бесконечными.

В свете фар мелькнул дорожный знак «Россес-Пойнт», и Сьюзан сбавила скорость, въезжая в поселок, расположенный на ровном плато, идущем под углом к океанскому берегу. Цветные домики, тянувшиеся вдоль променада, так радовали глаз при свете дня, но сейчас казались темными и заброшенными. До ее ноздрей донесся запах водорослей и рыбы, а еще смолы и свежей травы. Россес-Пойнт – одно из любимых мест отдыха жителей Слайго. Большого города – в сравнении с этой деревушкой в одну тысячу жителей.

Сьюзан припарковала машину на площадке, откуда дальше можно было идти только пешком. Но осталась стоять подле машины. Взяла кофе и принялась жевать сэндвич, вглядываясь в рыхлый от непогоды горизонт. Обычно она ориентировалась по фигуре статуи «Ждущей на берегу», но из-за тумана все приметы видоизменились, поменяли расположение. Она могла только слышать океан, представлять его – капли олова, сверкающие на черном бархате, где берег – лишь огранка. Графитовый росчерк неба и изогнутый подковой берег, едва читаемый, чуть видимый.

Она подошла к краю площадки и, прищурившись, увидела, как сквозь туман, запутавшийся в редких кустарниках на верхушках песчаных дюн, прорезались черные водные всполохи в неясном лунном свете. Глухие волны выплескивались толчками – как лишняя вода из кипящего чана. Сьюзан прислушалась, улавливая тихую песнь: это песчинки трутся друг о друга, превращаясь в тончайший, почти драгоценный намол. Пустой, первобытный пляж. Ни шороха, ни движения, лишь он и она.

Когда-то она могла часами бродить по берегу, разглядывая босые ступни, испытывая невероятное чувство – будто ходила по воде и не тонула. Во время большого отлива вода должна покидать берег, но по сути она лишь опускается, оставляя жемчужные гребни на дне и круги зеркальных луж, широких, словно озера. Наступаешь на такую, и стопа мягко уходит в песок. И тогда чувствуешь, как ее обнимает вода, та, что осталась внизу. Та, что не причинит тебе вреда.