Наверное, стоило ее посвятить в результат нашего разговора о детях? Нет.

- Мы заведем собаку.

- А как же я?

Уже можно было начинать кричать, что это вообще-то моя жизнь, и я не собираюсь?.. Так поступил бы добрый человек, я был гораздо более жестоким.

- Если тебе так нужно, снова клонируй мою ДНК, но боюсь, что на этот раз копия будет еще хуже.

Я был готов к слезам или швырянию трубки, но она сказала:

- Ты не плохая копия. Так, средней паршивости.

И рассмеялась! Честное слово!

- Ты сегодня в ударе, должен это признать. Рад, что тебе весело.

- Брось, Нини! Мне пора, мы с Рори идем играть в покер. Передавай привет Дэвиду.

- Да, хорошо, - я остался в полном недоумении от ее поведения, но этот звонок сделал мой вечер.

***

Я первый раз в жизни жил один, и мне это не нравилось. Если день с занятиями и походами по врачам еще можно было пережить, то вечер и ночь доводили меня до паники, паранойи или отупения (последнее случалось чаще всего, потому что я, в конце концов, продолжал принимал таблетки). Я весь день ждал, когда Денни позвонит, а когда это случалось, я обычно уже еле ворочал языком и не мог собраться с мыслями. Не помогало и то, что на базе был только проводной интернет, звонить можно было всего с одного компьютера, предварительно записавшись и не превышая временной лимит. Во время звонка остальные обычно ждали за дверью, но все равно было ясно, что этот звонок только с большой натяжкой можно было назвать личным, поэтому мы просто обменивались новостями и пару минут молча смотрели друг на друга.

Иногда у меня случались просветления, и я демонстрировал визуальный ряд, который мог ему чуть позже пригодиться. Это было лучше, чем ничего, но в борьбе с одиночеством помогало не сильно.

В тот раз я довольно точно знал, когда Дэйв должен вернуться, но эта точность все равно предполагала -2/+24 часа, и было сложно решить, как мне добиться от себя адекватности: с медикаментами, или, наоборот, без них? Я сделал выбор против фармацевтики, и понял, что мир гораздо более яркий и шумный, чем я привык в последнее время. Это, правда, привело еще и к тому, что я бросился на землю, когда у ребенка на улице лопнул шарик, но это уже мелочи.

Я прождал до двух часов ночи и все-таки отключился, чтобы, казалось, уже через пару минут снова проснуться от шума лифта. Я видел, как открылась дверь, Денни осторожно поставил рюкзак, снял ботинки и, так и не включая свет, начал расстегивать куртку. Я больше ждать не мог и, таща за собой, как мантию, одеяло, спрыгнул с кровати к нему. Он обнял меня – холодные пуговицы и щеки, теплые руки и губы, горячий язык – и, уткнувшись в мою шею, прошептал:

- Honey, I’m home.

А с меня как будто упал тысячелетний груз и, кажется, впервые с тех пор, как мы ушли из дома четыре месяца назад я смог нормально дышать. Его рука вопросительно задержалась на моих выступающих ребрах, и я виновато произнес:

- Это ненадолго, я скоро все верну.

Потом осторожно провел пальцем по шраму, который тянулся через весь мой бок.

- А вот с этим будет сложнее, он никуда не исчезнет, - вздохнул я.

- У меня была такая догадка… Отпустишь меня на пять минут в душ? – это был странный вопрос, потому что я все еще держал одеяло, а не его.

- Нет.

- Нет?

- Я от тебя больше ни на шаг. Даже если это значит, что мне придется в следующий раз остаться на базе, где знахарь будет лечить меня заговорами и отваром лиан.

- Это самое глупое, что я когда-либо слышал…но мне это нравится.

- Тебе привет от Камиль.

- О?

- Вот именно. У нас был очень интересный разговор. Не знаю, может, у нее Альцгеймер начинается, и она забыла, как в начале к этому относилась, но она спросила, когда уже мы подарим ей внуков.

- Сделай шаг назад. Мы немедленно этим займемся.

- Давай пригласим ее в гости, и вы весь вечер будете обмениваться идиотскими шутками, вроде этой? Шварца еще пригласите – для полного комплекта.

- Хорошая идея. Можно мне уже в горизонтальное положение?

Дэйв лег, не предпринимая попыток раздеться, и сразу же начал зевать.

- Кстати, я думаю, Род Харди может быть внесен в список, я думаю, он 80% кандидат.

- Не знаю, не знаю, по-моему, с таким именем он 100-% кандидат в порно-актеры, а не в наш звездный десант.

- Ага… Значит, тебе было настолько нечем заняться? Мне стоит посмотреть историю браузера, чтобы быть в тренде?

- Нет, это тебя только запутает. Мне пришлось перерыть кучу шлака, чтобы найти что-то нормальное.

- Нормальное? Имеешь в виду захватывающий сюжет и остроумные диалоги, потрясающую игру актеров и нестандартное видение режиссера?

- Типа того.

- О, Мэтт, ты, наверное, единственный человек в мире, который не перематывает первые три, или сколько там, минут! Может, ты еще и поблагодарил всю съемочную группу в комментариях?

- Конечно. И указал им на несколько ляпов в одном фильме про солдатский барак.

Дэйв расхохотался так, что, наверное, разбудил всех соседей.

- Это потрясающе! С тобой я сэкономлю целое состояние на походах к психологу!

- Не стоит благодарности. А у тебя есть любимый актер?

- О, да! Грант Пампер.

- Ты это только что придумал.

- Потому что я понятия не имею, как их зовут, но раз ты считаешь, что это невежливо…

- Да, весьма неучтиво.

- Ну и как? Увидел что-нибудь новое?

- Да нет, не особо.

- Я передумал спать, - заявил Дэйв.

- А ты собирался спать? Нет уж! У меня на тебя планы.

***

Каких-то жутких ранений у меня больше не было, но это ничуть не снижает градус веселости всех остальных выездов. Из меня достали три осколка, была трещина в ноге, ножевое в район шеи (в единственной по-настоящему рукопашной), сломана рука (что не помешало мне использовать и эту руку тоже, чтобы зажимать бедренную артерию Дэйва до прихода помощи) и прочие мелочи, вроде ушиба, когда в меня прилетела чья-то оторванная взрывом рука. Там всегда было то, что могло испортить аппетит на всю жизнь.

И знаете, что самое депрессивное? Я ненавидел это все, я считал не только дни - часы, до окончания командировок, моменты перед выходом с базы были смесью усталости, отвращения, ужаса, подавленности и…предвкушения.

Потому что это чувство, когда все только что закончилось, и ты понимаешь, что, похоже, выжил и в этот раз… Этот выброс адреналина, допомина, эндорфина и всех прочих –инов и –онов, какие вы можете вспомнить, практически, взрывает сердце и выжигает мозг, потом отпускает – и это все еще весьма приятное чувство, но еще немного - и как будто ничего больше не чувствуешь, как гребаный зомби! Эмоции, которых раньше хватало, теперь кажутся бледными и незначительными, появляется сначала неясное беспокойство, подавленность, а потом уже по-настоящему ломает, и хочется еще!

Наверное, большинство людей не хотели или даже не пытались анализировать происходящее, но я игнорировать это не мог. Как и Дэйв. Мы пытались это обсуждать, но выхода просто не было. Пока ты там – ты там. После окончания миссии идет официальная фаза возвращения в социум, когда за тобой постоянно следят врачи, психологи, командование, все хотят убедиться, что в поисках острых ощущений ты не станешь серийным убийцей или тайным борцом с преступностью, ну, или с собой не покончишь.

И эти меры срабатывают почти всегда. У меня, например, был момент, когда один вид человека в форме вызывал стресс и, черт возьми, даже отбивал все мысли и способности к сексу на пару дней. Я не шучу. Потом это, к счастью, прошло, но изначальное воодушевления от стиля милитари так и не вернулось. Обидно было вот так лишиться практически единственного моего фетиша!

Так мы и жили, как на американских горках, смирившись с мыслью, что пока ты в сумасшедшем доме, веди себя, как сумасшедший, у тебя есть на это полное право. Но иногда нас заносило. Нет, не в операциях, там срабатывал инстинкт самосохранения, и желание совершить что-то безумное и безрассудное быстро пропадало. Другое дело на базе в «мирные» дни. Стремление заполучить чуть-чуть экстрима то и дело одерживало верх над адекватностью, и вот мы «уединялись» уже не только в своей комнате, но и в душе (конечно, не запираясь, иначе, где же острые ощущения), в спортзале и прочих небезопасных местах. Но, то ли нам нечеловечески везло (что вряд ли, особенно, учитывая акустику в душевых), то ли нас намеренно кто-то покрывал, совершая должностное преступление, так как мы несомненно нарушали устав, но нас ни разу не поймали.