- Я помню.

- Так значит, уже завтра Великий день?

- Обещают. – она начала было грызть карандаш, но тут же одернула себя.

- Вы знаете, почему мы выбрали именно Вас, агент. Увидев Маму, Вы не станете визжать и падать в обморок.

- Не стану. К тому же, наша встреча продлится не более пяти минут.

- Попытайтесь сделать фотографию Её святейшества, на всякий случай запомните план резиденции.

- Хорошо. Это всё?

- Да. У нас есть минута для личных вопросов. У тебя все в порядке?

- Как никогда. Мартин и Беате нашли отличную квартиру и помогли разобраться с регистрацией.

- Они дали тебе денег?

- Да, что-то около 300. Говорят, это приличная сумма. У меня небольшое раздражение от здешней воды, но они говорят, это пройдет.

- Как остальные?

- В городе еще четверо, но мы решили их пока не посвящать… Пап, у меня правда все хорошо! Я здесь, у меня на столе сегодняшняя газета, я смотрела их новости, была на рынке, я даже уже принимала их аспирин!

- Ну, хорошо… До связи!

***

- Ты в порядке? – встревожено поинтересовалась монахиня у сестры Марии, которая хлопнулась на скамью, закрыла глаза и пыталась вспомнить, как дышать.

- Ты отлично держалась. Я думаю, ты понравилась Маме. Я уверена, что Она даже имя твое запомнила.

- Я…я слова забыла, - уже спокойнее сказала Мария. – Но я уже знаю фритиш!

- Ничуть не сомневаюсь. У тебя очень милый акцент, что-то среднее между севером ЕМ и Заграницей.

- А теперь что? Эта встреча – просто невероятная милость со стороны Её святейшества или это как-то решает мою судьбу?

- Решает. К завтрашнему утру ты получишь первое назначение.

- Это на всю жизнь? Я могу его оспорить? Подать аппеляцию? Если очень попросить, меня могут оставить в Ватикане? У тебя же есть опыт, ты можешь предположить, что со мной будет?

- Успокойся и идем в трапезную. Я думаю, можно отметить твоё принятие чашкой чудесного чая с шиповником.

Мария старалась не выдать своего волнения, но уже сидя за столом с чашкой в руках, снова начала обрушивать поток вопросов:

- Но ведь есть же люди, которые предпочитают работать за стенами? Я могу с ними поменяться? Мне очень, очень важно остаться здесь. Ну да, я пока даже не полноценный гражданин ЕМ, потому что про мой монастырь даже не слышал никто, но моя тётя привозила меня пару раз в Рим, когда я была маленькой, и в День Мира я видела Маму на площади. Это перевернуло всю мою жизнь! Я больше не хотела ничего, кроме как присоединиться к Ней в ее служении. Мне больше ничего не нужно. Любая работа, но здесь, ближе к Ней.

- Ты ведь понимаешь, что даже если тебя направят в Неаполь, ты не станешь дальше ни от милости Божьей, ни от благословения Мамы?

- Осознаю! – Мария решилась на контрольный выстрел, который мог прямо сейчас, незамедлительно, провалить всю её миссию, а её саму поместить на должность младшей уборщицы в лепрозории или даже в тюрьму – все зависит от того, как тут относятся к лжецам.

- Я из того же монастыря, что и Мама! – выпалила она.

Монахиня так и брякнула чашку на блюдце. Потом снова взяла её в руки, отпила и спокойно сказала:

- Это ничего не меняет.

Но по ее глазам, по румянцу, проступившему на желтоватых щеках, Мария поняла, что это меняет все.

***

- Рада увидеть тебя снова, дитя моё, - на этот раз Мама встала и обошла стол. – Мне сообщили, что ты прибыла из моего первого монастыря. И как сейчас поживает Святая Калисса?

Мария почувствовала огромное облегчение и вместе с тем ужас. У неё был заготовлен монастырь Святой Беатрисы, который GRL считала самым вероятным местом воцерковления Александры, и если бы Её святейшество не начала первой… В то же время это могло оказаться ловушкой. Вот сейчас Мария вступит в неё, выдав что-то, вроде «Там все отлично», а Мама воззрится на неё и в ужасе проговорит: «Лгунья. Нет такого монастыря. В карцер её! Не подобает играть на моей ностальгии, чтобы строить карьеру…» Но медлить было нельзя.

- Дела идут неплохо, - улыбнувшись, сказала Мария, - Конечно, многое изменилось с Вашего ухода. Ведь лет 30 прошло…

- Да, дочь моя, 30 лет и четыре месяца. Ты, наверное, и не родилась ещё тогда?

- Мне 30. Столько же, сколько этому миру.

- Чудесное совпадение. А жив ли кто-то из моих современников? Настоятельница? Сёстры Катрина и Жозефа?

- Боюсь, что нет. но о Вас мне рассказала сестра Валериана. Помните её?

- Трудно сказать… Она старше меня?

- Думаю, чуть младше… В то время она была послушницей.

- Не помню. Но ничуть не сомневаюсь, что ты говоришь правду. И чего ты хочешь от меня? Вернуться туда в качестве главы моей миссии?

- Что Вы! Я не смею! Всего лишь мечтаю служить рядом с Вами.

- Что ж, будь по-твоему. Я дам распоряжение сестре Анне, и она найдет тебе работу поблизости. Я очень ценю преданных, трудолюбивых и честных людей.

- Ваше святейшество! – сестра Мария упала на колени.

- Еще не за что благодарить, дитя мое, - по-матерински улыбнулась Александра. – Ступай и да прибудет с тобой мое благословение.

Мария вышла, а Мама позвала к себе сестру Анну.

- Сестра, ты видела ту лживую кретинку, что только что вышла от меня?

- Ваше…

- Извини мой древнегреческий, но это так и есть.

- Так она не…

- Даже близко нет.

- Выслать её?

- Что ты! Это же невероятно интересно. Давай сначала посмотрим, чего она добивается.

- Может, попросить помощи брата Захария?

- Кого?.. Ах да, наш Особый комитет. Нет, слишком много ресурсов. Сами справимся. Будем понемногу приглядывать за ней и надеяться, что она просто пытается поймать скоростную попытку к карьерной цели.

***

Мария начала находить всё больше дыр в первоначальном плане. Почему-то связной забыл им сообщить, что служители церкви подчиняются очень длинному списку правил и не могут, например, в любое время выйти в город. Поэтому уже в первый день Мария была задержана на выходе и прослушала лекцию о послушании и соблюдении распорядка, который на первых порах не включал в себя уединённого свободного времени. Куратор согласилась отпустить её за вещами только во время ночного сна, но и тогда Мария не решилась принести с собой никакого оборудования, кроме диктофона, так как делила келью с шестью другими монахинями. GRL получила внеурочное и неструктурированное сообщение о новой дислокации и невозможности предсказать время следующего сеанса связи.

***

Её акцент, отбеленные зубы, повышенная коммуникабельность, сама манера держаться привлекали к ней повышенное внимание. А когда прошла новость о том, что она из первого монастыря Мамы…

Конечно, они хотели знать. До неё им не встречался ни один человек из тех мест. Это привело к появлению осторожных версий о внеземном происхождении Александры IX. Теперь можно было вздохнуть с облегчением: конечно, приятно, когда тобой управляет сверхсущество, но человек как-то надежнее. Мария старалась уходить от вопросов до новой беседы с Мамой, но та только сказала:

- Вряд ли твоя сестра Калерия…

- Валериана, - осторожно поправила ее Мария, обойдя эту простейшую ловушку.

- Да, конечно. Вряд ли ей было что рассказать обо мне. В любом случае, мне нечего скрывать от моих людей.

Ободренная этой поддержкой, Мария понемногу начала выдавать информацию о том, как золотятся башни монастыря в лучах заходящего солнца, как зимой он сливается с окружающим пейзажем, зарываясь своими белыми стенами в подступающие сугробы. Её истории обрастали всё новыми “фактами”. Например, она решилась рассказать о Последнем дне. Как половина строений обрушилась, но по безграничной милости Божьей никто не пострадал. Ну, а кульминацией стал рассказ о том, как однажды утром во время мессы сестра Валериана заметила вокруг сестры Дольче неземное сияние и на следующий день та заявила, что идет в столицу. Ее отговаривали, пытались убедить, что, возможно, того города уже нет, но Дольче только улыбалась и говорила, что знает, что всё будет хорошо.