— Кто там?

— Катрин, это Альфа! — отозвался голос Марко. — Вы Марго не видели в последнее время?

— Она тут! — Катрин быстро открыла дверь, и братья Альфа ворвались в прихожую, представ перед глазами ничуть не испуганной Маргариты.

— Мелкая дрянь! — Марко сжал кулаки, но потом быстро поднял ее и обнял. — Там окна выбиты, тебя нет, записки нет… Только попробуй еще раз так сделать! С тобой все в порядке? Напугала нас до смерти! Ну, слава Богу! А здесь-то ты что делаешь?

— Я не била окна, я здесь просто живу. Со мной все прекрасно. Перестань, ты меня задушишь! — Марго наконец-то выбралась из его объятий и, видимо, в целях конспирации обняла сначала Тано — тот зашипел и поморщился.

— Ты по мне не соскучился?! — с подозрением спросила она.

— Его ранили, — пояснил Марко, обнимаясь уже с Жюли. — Не волнуйся, это еще по дороге туда. Зато он принял участие в клинических испытаниях обезболивающих, которые синтезировал Витторе с твоим дружком Карло. Мы тоже попробовали — клевая дурь!

— Антибиотики дали с собой? — спросила Марго у Тано.

— Конечно. Иди уже с Бенуа здоровайся — он больше всех за себя трясся.

— Ну, спасибо, брат, — Марго улыбнулась и быстро обняла глухо молчащего Бенуа. И на всякий случай добавила: — Я больше так не буду.

— Я с тобой еще дома поговорю, — угрожающе прошептал он.

— Слушайте, я, пожалуй, здесь останусь, не хочу будить Марио, — сказал Марко.

— Хитрый какой, а нам, значит, одним хаос там разбирать? — поинтересовался Тано.

— Да там на втором этаже почти все в порядке, а утром… или вечером я вернусь.

— Ладно, поехали. Вы же на машине? — Марго надела пальто поверх пижамы.

— Ну да, но там немножко неприятно… хотя мы и старались все отмыть, — осторожно сказал Марко. — Понимаешь, Тано же в машине ранили.

— Да ну, ерунда какая, я за годы в Союзе еще не такое видела, — отмахнулась Марго и смело вышла на улицу. Но стоило ей открыть дверь кабины, как ее тут же стошнило, хотя следы крови были очень бледные и виднелись только на обивке одного сиденья. Марго разогнулась и заявила: — Не обращайте внимания, это, скорее всего, от пирогов Фабриса.

— Вот уж нет! — возмутился тот. — В свою защиту заявляю, что их ели все, а симптомы только у тебя.

— Ну, прости! Дай я тебя поцелую.

— Фу, нет! Давай завтра.

— И меня, — поспешно вставил Фабьен.

— Обязательно. До встречи! — Марго наконец-то влезла в кабину, стараясь не смотреть на среднее сиденье. Его опять занял Тано, а Бенуа сел за руль.

— Представляешь, мы в этот раз четыре дня обратно добирались! — Бенуа пристегнулся, не обращая внимания на ухмылки своих пассажиров. — Тано вести не может, колесо три раза прокололи, дороги осыпаются… Такими темпами через пару лет будет совсем не проехать.

— А это будет и не нужно, — уверенно сказала Маргарита. — Все отправятся ближе к центру.

— Может, кому-то нравятся заброшенность и одиночество. Ведь есть в этом какая-то мрачная привлекательность, — предположил Тано.

— Может, и нравится, но когда к ним под одеяло начнут забираться крысы, а все вокруг — помирать от простуды и флюса, они изменят свой взгляд на жизнь. А что, у нас дома и правда погром?

— Да два окна выбиты, и на кухне с кладовкой все перерыто, но ничего не утащили, кроме еды. Хотя мы опись еще не проводили, — ответил Бенуа.

— А я по вам скучала.

— Ничего, зато пообщалась с детьми своего возраста. Не забудь — завтра ты их целуешь, — сказал Бенуа.

— Да они младше меня на два года! Но с ними и вправду было весело.

Когда они подъехали к дому, уже рассвело. Тано сразу пошел спать, а Бенуа начал разгружать грузовик. Марго, по мере сил, помогала ему, расспрашивая о новостях.

— Ну, как успехи у Витторе?

— Он тебе письмо передал, но чисто внешне есть у него успехи. Они там сейчас вычисляют энергетические потребности домохозяйств. Мы были у него дома — это просто нечто! Там даже дверной звонок работает! В Риме сейчас сам Витторе, твой Карло и этот, как его, рыжий такой, в очках.

— Хельмут.

— Точно. Они передали тебе продовольственный паек: там даже настоящий чай есть. И у тебя с ними совещание в апреле, одиннадцатого.

— Где?

— В Граце. Туда быстрее и проще добраться.

— Угу. Окна бы надо закрыть чем-нибудь.

— Не, потом. Пошли, обольешь меня из ведра, и я спать пойду.

— Можно с тобой?

— Не стоит. Я сутки не спал, две недели не брился… и не расцени это как оскорбление, но я не хочу ничего… только спать, — он поцеловал ее в челку. — Извини.

— У тебя мания величия, я не хочу с тобой спа-ать, — она закатила глаза. — Я хочу уснуть и видеть сны… быть может. Как в молодости, когда мы делали это, чтобы не замерзнуть насмерть. Но сначала я все-таки потрачу на тебя ведро воды, — она поморщилась.

***

— Может, еще не поздно все переиграть и перенести столицу сюда, — Марго сидела на подоконнике и болтала ногами. — Ох уж эта моя привычка привязываться к дому, стоит прожить в нем года три.

— Твои старшие товарищи не будут согласны с твоей идеей, если принять во внимание, как они там вкалывают, — Бенуа протянул ей тарелку. — Не желаете вяленой говядины?

— То что нужно! Ты настоящий друг, не отходи далеко, буду благодарить, — она притянула его к себе ногой и поцеловала.

— Ну да, действительно, пора уже разнообразить нашу жизнь — сколько уже можно целоваться в одной комнате, — пробормотал Бенуа.

— Да, тут интереснее и еды больше. А теперь подай мне то, что выдаешь за клубничное варенье, и я тебя еще раз отблагодарю.

— Звучит угрожающе, — заметил Бенуа. Во время второй благодарности они услышали голос Марио, который поинтересовался:

— А что вы делаете?

— Обмениваемся слюнями, — невозмутимо ответила Маргарита. — Не беспокойся, ему всего три года, он еще ничего не понимает.

— Мне почти шесть, — поправил ее Марио и стащил одну оладью. — А вам не противно?

— Да нет, терпимо, — уверил его Бенуа.

— Тано собирается на рыбалку с Борисом и Этьеном, меня тоже возьмут, — сообщил Марио, видимо, уже позабыв, что видел. — Хотите тоже пойти? Я могу это устроить.

— Я бы уж лучше дома остался, если все уходят, — сказал Бенуа, подмигнув Марго.

— Не все. Папа остается, — разочаровал его Марио.

— О, как удачно! Отправляйтесь оба, мне надо задушевно побеседовать с братом Марко. Без возражений! Говядину не трогать — это все мне! — для надежности она забрала тарелку с собой, поднимаясь на второй этаж.

Марко как раз пытался подстричься, когда Маргарита пришла.

— Эй, брат, разговор есть. Ты занят?

— Конечно же, я занят, я ведь английская королева, у которой весь день расписан, — он был немного раздражен, так как дошел до волос на затылке.

— А чего тебя жена не подстригает? — Марго поставила тарелку подальше от него и подошла.

— Я уже видел, как она подстригает своих братьев, так что не хочу… Эй! Она мне не жена!

— Дай сюда. Так-то Бенуа еще есть, он в этом неплох. — Ножницы у него были отняты. — Хотела с тобой обсудить, что хватит вам с Жюли уже жить во грехе, да не буду.

— Даже не начинай.

— Но совсем оставить тему грехов и их искупления я не могу… В общем, меня настигло возмездие.

— Что, ЗППП? Удивляться тут нечему. Знаешь, я пробовал заниматься его просвещением, но все как будто в никуда!

— Прекрати, ничем я не болею!.. Вроде бы.

— Ну, слава богу!