Видя его замешательство, Орфа мотнула головой, склонила её, подходя ближе. Мягко опустила ладонь на талию парня, от чего тот вздрогнул, дёрнулся и — прижался к девушке, похитившей все его чувства, забравшей все его мысли.

Приказав себе не думать ни о чём, он заглянул в её глаза — и она потянулась к нему.

Любовь с первого взгляда? Минутная страсть? Не всё ли равно, если в итоге обоих ждала долгая, полная ярких красок и чувств ночь.

СТИХ ДЕВЯТЫЙ. «ЖИВЫЕ И МЁРТВЫЕ, БРОШЕННЫЙ ВЫЗОВ, ТАНГО ПОКОЙНИЦ, СЛУЧАЙ НА ФОНТАННОЙ ПЛОЩАДИ, МЕСЯЦ КАК ДЕНЬ И КОНЦЕРТ, КАКИХ НЕ БЫВАЛО»

Её звали Фанни, и её правое предплечье кончалось обломком кости. Пухлые синие губы растянуты в улыбке, скрывая отсутствие зубов, а кожа на левой щеке отслаивалась у глаза, обнажая почерневшую от грязи скулу. Маленькая грудь выступала поверх дырявой белой майки, чья ткань уже успела въесться в рваные раны под рёбрами, налипла на отощавший живот, частично сливаясь с кожей. Из-за перелома коленного сустава усопшая хромала, волоча левую ступню по земле, и ходить ей удавалось исключительно благодаря Трису, который вёл её, обнимая за талию.

— Ты поживее мне никого найти не мог?

— Отмоем, приведём в порядок, будет, как новенькая, — отмахнулся Арчибальд.

Орфа улыбнулась, взяв музыканта под руку.

— Я могу сделать для неё маску, тогда и вовсе будет живее всех живых.

В ответ на это юноша только покачал головой.

— Главное не это, — заверил его друг. — Если Фанни сможет жить с тобой, значит — наши мёртвые настоящие.

— Очень рад за них. Ты посмотри на неё, — Трис легко пнул мёртвую плечом, от чего та пошатнулась, вскинув обломанную руку перед собой, упав на целое колено, прижимаясь лицом к рубашке Мастера музыки. — От неё толку, как от мебели. Ни ходить не умеет, ни даже стоять, — проворчал он, помогая ей подняться.

Губы усопшей дрогнули, и она уже сама попыталась отстраниться от юноши, снова едва ни упав.

— Иди уже, — смягчился Трис, крепче сжав её холодную бледную ладонь.

Сделать следующий шаг ему не дали: Фанни с силой дёрнула руку, подаваясь назад, и бесшумно упала, увлекая парня за собой. Тот, в свою очередь, удержал равновесие, отпустив покойницу, наблюдая, как она безвольно обмякла, распластавшись в мягкой высокой траве кладбища.

Мёртвая девушка лежала на земле, и длинные русые волосы лишь подчёркивали её тонкий, хрупкий стан. Валяясь в траве, в разорванной майке, прикрывая грудь целой рукой, она попыталась поджать обнажённые ноги, чтобы скрыть стыдные места, и её лицо скривилось в немом крике боли.

Арчибальд закатил глаза, покачав головой, переглянулся с Орфой.

— Отойди, — бросил он Трисмегисту, отстраняя его от покойницы. Опустился рядом с ней.

— Ну, ну, чего ты, — тихо спросил после, мягко коснувшись ладонью её щеки. Провёл от кончика дрожащих губ к глазам, собирая навернувшиеся слёзы.

Покойница перевернулась на бок, сжавшись в комок.

— Я тебе поднял едва ли ни самую красивую и кроткую девушку во всём кладбище, и ты умудрился заставить её тебя отшить. Просто великолепно, — заключил юноша, снова смотря на друга. — Следующую могилу будешь искать сам, время у тебя есть: мы тут надолго.

— Эй, солнышко, — продолжил он, снова коснувшись белого плеча плачущей девушки, — он тебя больше не тронет, обещаю. И никто тебя больше не тронет, правда-правда. Ну, эй, милая, хорошая, — тихо шептал он, сидя подле ожившего трупа, — тебя никто не обидит, отныне ты будешь только со мной. Ты нужна мне, — едва слышно добавил он, обвив её ладонь своей. Сложно идти? Не беда, я тебя понесу. Ну, ты ведь всегда любила жизнь, хотела жить, несмотря ни на что, помнишь? Подумай о своём старшем брате, о сестре, вспомни твой дом. Я тебе даже похожую спальню сделаю, хочешь?

Фанни слабо кивнула, повела плечом, подаваясь ближе к Арчибальду.

— Ещё немного, и я начну ревновать, — улыбнулась Орфа, наблюдая происходящее. — А с Трисом ты слишком жесток.

— Не моя вина в том, что он не умеет разглядеть красоту, — вздохнул юноша, взяв покойницу на руки. Её голова опустилась на грудь парня, а сама — приникла к нему, обхватив рукой шею.

— Знаешь, а ты с ней здорово смотришься, вот на фоне того склепа особенно, — подметила художница. — Надо будет зарисовать портрет.

— Я везде у тебя здорово смотрюсь, — усмехнулся юноша, подойдя к подруге.

Та лишь хмыкнула, мотнув головой, оправив платье.

***

В гостиную Синего Дома дети вернулись впятером. Залитая ярким светом ламп комната встречала гостей и хозяина уютным теплом камина и бокалами газировки на столе.

Укрытая пледом Фанни лежала на диване в самом дальнем углу комнаты, и Арчибальд расположился подле покойной, то и дело проводя ладонью по засаленным русым волосам, гладя её, как котёнка.

Трис всё же получил своё, и теперь сидел в кресле, обнимая за талию статную брюнетку в саване. Аккуратно разодранный по форме платья, он давал свободу её рукам, чтоб обнимать, и длинным, крепким сведённым вместе ногам, чтоб могла ходить.

Лиззи сомкнула тонкие сизые губы в полуулыбке, чуть склонив голову, и тёмные пряди скрыли немного повреждённую часть лица. Этой девушке повезло куда больше, чем её сестре, и из напоминаний о смерти у неё были лишь дырявый висок и щуплая, с тёмными прожилками кожа.

Мертвецы сохранили тот вид, который хотели предать им их создатели. Неподвержимые разложению, они останутся такими до тех пор, пока поднявший их не прикажет вернуться обратно.

— Можешь посадить свою возлюбленную за фортепиано и встать рядом с ней, — произнесла художница, кивнув Трисмегисту. — Всё равно тебе нужно обучить её музыке, отчего бы не начать сейчас?

Лиззи мягко кивнула, легко соскочив на пол, и проскользила к инструменту, увлекая Мастера музыки и звуков за собой.

Откинув крышку инструмента, покойница коснулась клавиш, сходу взяв лёгкий воздушный фа-мажор, и принялась наигрывать простую незамысловатую пьесу, чья мелодия напоминала скромный утренний дождик. Ритмично и плавно, беря высокие, весёлые ноты, она играла и играла, а завороженные дети наблюдали за ней.

— Выпускница музыкальной школы, — пояснил Арчибальд, гордый находкой друга, — удачный выбор. Я же говорил, на этот раз не пожалеешь. 

Самоубий

ство на почве неразделённой любви, — добавил он, опережая новый вопрос. — Потому такая целая.

Фанни потянулась рукой к сестре, наблюдая за её игрой. Попыталась встать.

— Тише, — хозяин дома мотнул головой. — Сначала мы тебе колено подлатаем, тогда снова ходить сможешь, а пока лежи, ладно?

Та слабо кивнула, одарив Графа благодарной улыбкой.

Явив перед собой мольберт, Орфа взмахнула рукой, и в её ладони появилась палитра. Окинув друзей и их новых подруг оценивающим взглядом, смочив кисть в бледно-жёлтой краске, девушка мягко нанесла первый штрих.

***

Арчибальд и Трисмегист стояли на балконе второго этажа, смотря на раскинувшийся внизу уютный маленький сад внутреннего двора.

Орфа осталась с покойницами, решив лично привести их в порядок: как бы там ни было, они не считались полноправными детьми, и сами собой свою внешность пока что менять не могли.

— А всё-таки, — спросил музыкант, сделав аккуратный глоток «Колы», — там, на кладбище, ты с Фанни всё заранее продумал?

— Я хотел дать ей выбор, — пожав плечами, ответил юноша. — Да, я знал, что она тебе может не понравиться, и хотел посмотреть, насколько у меня получится поднять покойника с собственной волей. Результат, честно говоря, превзошёл ожидания. Тебе ещё повезло, что у неё характер такой кроткий: могла бы и напасть.

Музыкант хмыкнул, покачав головой.

— Обрадовал. Зачем тебе своенравные мертвецы? Лиззи тоже, судя по всему, с характером. Ты видел, как она к ф-но побежала? И как на Орфу твою поглядывала.

— Ага, и то, как она придвинула свой стул ближе к тебе, когда вместе играть стали, тоже. Расслабься, парень, она твоя. Полностью, — протянул Арчибальд, довольно вздохнув. — А ещё, — добавил он. — Ты ведь не любил Джессику, правда?