Патри Шанатару отступил в сторону, чтобы позволить Мендес и подчиненному ей офицеру зайти на подъемную платформу. Я заметила, что Патри обратил внимание на наличие оружия СУЗ. Он не заявил открытого протеста. Лишь когда я присоединилась к ним, он встал таким образом, чтобы его лицо не было видно офицерам Миротворческих сил, и сказал достаточно тихо, чтобы ветер скрыл его слова:

— Вы должны быть осторожны, шан'тай Кристи. Теперь мы, жители Харантиша, не те, что прежде. Я иногда думаю… — он замолчал и больше ничего не сказал.

— Молли Рэйчел в городе? Патри…

— О да, — ответил он. — Шан'тай , я не тот, кто вам должен это сказать.

Корасон Мендес устойчиво стояла на платформе, когда та поднималась, и даже не думала о бездне под нами. Ее униформа побелела от пыли. Она на голову возвышалась над Патри, наклонившись над нами.

— Шан'тай … — это вежливое обращение небрежно слетело с ее губ, — …предупреждаю вас, что медлить неблагоразумно. Компания в состоянии затребовать все факты.

«Разве?» — подумала я. Маленький ортеанец стал нервно стряхивать пыль, покрывавшую его мантии. Он уставился в пустой воздух. В одно мгновение я интуитивно поняла, что он скажет.

— Сожалею, — сказал Патри Шанатару, — я не должен говорить вам, она должна, она рассердится… Ваш Представитель Молли Рэйчел сильно ранена.

Кори требовательно спросила:

— Как сильно? Какова тяжесть ее ранения? Какая медицинская помощь была ей оказана?

Страх и интуиция заставили меня смотреть на Патри, в эти бегающие темные глаза. Мне стало понятно, что, пожалуй, будет довольно скверно, если Молли окажется не у дел… на недели? на месяцы? Но она нужна мне здесь, нужна для того, чтобы обуздать Силы Кори. Эх, никогда бы не подумала, что скажу такое!

—  Где она? — спросила я.

— Вас отведут к ней, шан'тай .

Кори сказала:

— Сделайте это побыстрее.

Деревянная платформа резко дернулась и остановилась, повисла, покачиваясь над пустотой. Харантишские стражники сошли и закрепили ее; мы спустились на крыши города. Патри торопил нас, безостановочно двигаясь по широкому пространству из белого камня вверх по лестницам, вниз по трапам, мимо стоявших на крыше домов, исчезая, а затем вновь возникая в вихрях пыли. Я обнаружила, что на такой высоте воздух был чище, сняла патрубок воздушного фильтра и сделала вдох, ощутив запах сухой земли, прогретого солнцем камня и чего-то затхлого.

Патри замедлил шаг, пропуская Кори и Джэмисона вперед между стражниками. Я тихо спросила:

— Повелительница-в-Изгнании — это Калил бел-Риоч?

— Калил бел-Даннор. — Улыбка на этом жирном смуглом лице пропала, а не прикрытые перепонками глаза уменьшились, потемнели и заблестели. — Стало необходимо открыть, что шан'тай Калил в действительности — дочь Даннора бел-Курика, покинутая в детстве в самых нижних уровнях Кель Харантиша, и, следовательно, — сказал он с обезоруживающим удовлетворением, — имеет полное право сменить его в качестве Повелительницы после его трагической смерти от неизлечимой болезни.

— Какое счастливое совпадение.

Он уловил бесстрастность тона, улыбнулся; в выражении его лица было что-то от сожаления и смущения.

— Она… изменилась. Ах, шан'тай , не обращайте внимания на то, что видите. Сражение закончилось совсем недавно.

Он что-то сказал стражникам, и один из них остался снаружи небольшого дома на крыше, в который мы вошли. Корасон при входе пригнула голову. Я увидела, что она сказала что-то здоровяку Джэмисону, и тот проверил свой наручный коммуникатор и остался с харантишцем. Другие стражники, женщины со светлыми гривами, похожие друг на друга как близнецы, подняли тяжелую опускную дверь.

Я спустилась перед Кори по решетке из дел'ри -канатов в находившуюся внизу комнату. Вопреки здравому смыслу я ожидала услышать за собой звук захлопывающегося люка… однако этого не случилось. Кори Мендес и Патри Шанатару спустились вниз. Здесь было сравнительно темно, пока, постояв некоторое время на покрытом каменными плитами полу, я не увидела пятна. Большие пятна черной жидкости, просачивавшейся в зазоры между плитами и пачкавшей оштукатуренные стены. В сумрачном свете на одной из стен отчетливо виднелся расплывшийся отпечаток шестипалой руки. Извивающаяся дорожка из черных пятен на полу вела к связанным в узел коврам из дел'ри в дальнем углу комнаты…

— Шан'тай . — Патри Шанатару открыл опускную дверь в полу; под ней обнаружился ряд каменных ступеней.

Корасон Мендес, стуча каблуками ботинок по каменным плитам, прошла к груде ковров из дел'ри . Наклонилась, чтобы приподнять угол одного из них. Я увидела, как выжидательно и сардонически скривились ее губы. Она опустила угол ковра.

— Ножи и мечи грязнее, чем СУЗ, — заметила она по-сино-английски.

— Шан'тай . — настойчиво повторил Патри у опускной двери. Я не могла поймать его взгляда. Я вдруг ощутила жару, этот запах, который, для органов чувств земного человека, не вполне соответствует запаху гниения. В горле появилось ощущение тошноты, кислое, как при рвоте. Я подошла к Патри и стала спускаться по каменным ступеням.

Пятью уровнями ниже каменные стены сменились хирузетом . У меня болели ноги и глаза, которые приходилось напрягать в этом мраке. Пыльные бури наверху делали тусклым свет, отражаемый зеркалами. Лестница была забрызгана черными пятнами. Тел я больше не видела.

— Патри…

— Даннор бел-Курик был не без друзей, — сказал Патри, ведя, нас по следующему ряду хирузетовых ступеней. Воздух стал прохладнее. Серо-голубые стены испускали свечение, замечаемое лишь периферийным зрением. Ни Патри, ни стражники не спотыкались так, как мы с Кори, а когда он повернул ко мне лицо, его темные глаза не были прикрыты перепонками и казались бездонными.

Мы все шли и шли вниз по ступеням, кромки которых были столь остры, будто их лишь недавно вырубили, хотя эти лестницы были ровесниками Империи; через помещения со стенами, покрытыми барельефами, где в каком-нибудь изгибе или углу мелькали какие-то вспышки света. Воздух казался наполненным кружащимися в водовороте зернистыми частицами, он был насыщен запахом гари и невидимого гниения. От напряжения я тяжело дышала, сердце колотилось, мышцы дрожали.

Последний ряд ступеней закончился входом в обширное помещение с низким потолком. Я ступила на хирузетовый пол. Свет был тусклым. Случайно я взглянула налево. Возле стены лежал обитатель Харантиша со светлой гривой, уткнувшись лицом в согнутую руку. Черное пятно на полу не было тенью. Я сделала шаг в ту сторону, но остановилась: иллюзию движения тела создавали ползавшие по голой спине похожие на жуков насекомые. Они шуршали.

— Линн, — сказала Кори.

Я отвернулась. Ее лицо с резкими чертами было спокойным. «Ты привыкла к такому, — подумала я и добавила про себя: — Я видела подобное раньше. Да. И так и не смогла к этому привыкнуть».

В приступе чего-то между черным юмором и истерией, я поймала Патри за черно-золотой рукав мантии.

— Так сколько же друзей было у Даннора бел-Курика?

— Так много, что лучше бы их было меньше, — ответил Патри Шанатару. — Думаю, что в действительности некоторые из них сами того не знали.

Кори поднесла к губам свой наручный коммуникатор. В тишине я услышала, как отвечает Джэмисон, а через секунду ответ с орбитальной станции. Еще один человеческий голос в этом склепе подействовал на меня успокаивающе.

— Патри, Калил разрешила?

Он ответил:

— Сейчас вы увидите Повелительницу-в-Изгнании, шан'тай .

Мы продолжали идти. По сторонам от нас двигались двое стражников в коричневых доспехах. В сводчатом конце помещения стал заметен более яркий свет, желтое свечение обрисовывало контуры изгибов и закруглений хирузета . Громко звучали наши шаги, но босые ноги Патри ступали бесшумно.

— Останьтесь здесь, — приказал он стражникам возле арки. Я увидела, как те обменялись взглядами, в которых читалось облегчение. Затем мы вошли под арку, и я поняла: здесь мы виделись с Даннор бел-Куриком. Это низкое, обширное помещение, ниши по обе стороны, до сих пор заваленные сором тысячелетий… Мы спустились по узкому центральному проходу между горами этих остатков к огням и теснившимся группами обитателям. Свет свечей на огромных железных подставках отражался от артефактов из хирузета , от металлических поясов на мерцавших красных, голубых и изумрудно-зеленых мантиях, от металлических гребней в незаплетенных белых гривах. При нашем приближении к нам стали оборачиваться. Одна молодая обитательница Харантиша засмеялась, но замолчала, когда пожилая женщина коснулась ее руки; перешептывались трое мужчин в черных мантиях. Я смотрела на их лица с узкими подбородками, в их карие или черные глаза без белков, на выкрашенные в белый цвет гривы и видела, чему они подражали…