— Кель Харантиш… — У Кори был задумчивый вид.

— Могу высказать вам свое обдуманное мнение на этот счет, — сказала я. — Если Даннор бел-Курик, Повелитель-в-Изгнании, вступил в сражение… то это вследствие контакта с земной техникой, и, думаю, там есть достаточно сильные группы, чтобы взять над ним верх. Молли не будет грозить опасность, если, скажем, ее защищает Калил бел-Риоч.

— Достаточно ли сильна в этом поселении фракция, поддерживающая Компанию? — спросила Мендес.

— Я не удивилась бы, если бы Калил опять стала Голосом Повелителя. Или, совсем исключая имя, Повелителем. Все это беспокоит меня, потому что Молли и остальных могли захватить в городе, когда вспыхнуло сражение, и дурно с ними обойтись.

— Это могло быть сделано не столь откровенно, как я ранее давала понять… — Она сделала паузу. Мы пристыковывались, и по кораблю эхом пробежало металлическое бренчание. Немного погодя она сказала: — Неразумно было рисковать и выходить на прямую связь через коммуникатор, особенно если аппаратура, которой вы пользовались, — собственность правительственного посланника. Еще одна причина, по которой я запросила вашего присутствия, — ваше знание археологической подоплеки.

— Не понимаю.

— Я думаю, что Представитель Рэйчел находится в поселении, — сказала она. — В одном из последних переданных ею сообщений речь шла о Древней Технике. Она дала понять, что они, возможно, добились концептуального прорыва.

— Группа Рашида…

Кори сцепила пальцы, и широкие серебряные кольца, коснувшись друг друга, звякнули.

— Это была умышленная ложь. Рашида Акиды и нескольких человек из исследовательского персонала не было среди людей, эвакуированных на орбитальную станцию. Существует большая вероятность того, что они по-прежнему вместе с Представителем Рэйчел.

Она расстегнула привязные ремни, прежде чем подойти к коммуникатору и дать разрешение на дозаправку.

— Концептуальный прорыв к знаниям Золотых… тем более это причина защищать персонал Компании путем сохранения мира, если Каррик V станет для нас главным рынком.

Я смотрела, как она шла по салону и говорила со своими офицерами. Равномерный гул силовых установок и тепло внутри «челнока» успокаивали — излишне для той пары часов, что мне удалось поспать; время начало лететь, ускользать от меня. Полусонная, я ожидала от каждого звонка коммуникатора, что он сообщит нечто похожее на сон и, параллельно, сообщение Мендес — неужели прошло всего лишь двенадцать часов? — из Ста Тысяч, и Дуг Клиффорд объявит, насколько временным окажется этот временный мир…

Я села прямо, предпринимая мысленное усилие, чтобы не уснуть. Из-за внезапной паники у меня перехватило дыхание. Возможно ли это: обрести сверхбодрствование? Я ясно видела «челнок», слышала сигнал завершения дозаправки и в то же самое время почувствовала, как накатила волна воспоминаний — крайне нежелательных, потому что были знакомы мне как галлюцинации, — и в одно мгновение испытала всю силу видения…

Холодное небо бледно-голубого цвета. Ветер обжигает, как лед. Свет на горизонте похож: на серебро, словно рассвет на Орте занялся вдруг сразу с четырех сторон. Свет подобен серебру. На фоне его вырисовываются пологие скаты, башни и террасы огромного, великого города — Архониса.

— Скажи, — говорит она. — Есть ли у нас уже эта хитрость, готов ли наш секрет?

Язык расы рабов легко слетает с ее тонких губ, хотя этого не должно быть, однако как еще мы могли бы понимать ее? Мне знакомо это тонкое лицо с широкими скулами и с желтыми, как мед, глазами, эта бледная, словно посыпанная пылевидным золотом кожа и плавающая в воздухе грива: она та, которой дано имя Зилкезры из Верхних Земель, Золотой Зилкезры, сестра Сантендор'лин-сандру. Она говорит:

— Ты долго и тяжко трудился во имя этого, ради нас, ради нашей любви — и еще не достиг успеха?

— У нас есть знания, — отвечаю я. — Мы работали, мы постигли суть и добровольно предоставим все вам. Этот древний свет подействует на Архонис, но умрет не только этот великий город.

Ее руки на моих плечах холодны. Она поворачивает меня лицом к остальным, собравшимся здесь, на огромной террасе над Шестью Озерами. У них хищные лица, золотые глаза и стройные тела в мантиях из металлической сетки, и я вынужден опустить глаза. От их пристальных взглядов, направленных на меня, веет смертельным холодом. И они красивее, чем серебряный рассвет.

— Теперь вы видите, — говорит она, — вот мы создали их из животных этого мира, чтобы они были нашими слугами, и это хорошо послужило нам. Это дитя Орте дало нам в руки средство мщения. — И добавляет: — Пусть в будущем они копаются в грязи, я сделаю смерть их единственным урожаем. Пусть это будет холодный, бесплодный мир, пусть он отражает свет светила и сияет подобно звезде, пусть ничто не движется по ее поверхности, кроме холодных ветров, пыли городов и людей.

Свет на горизонте похож: на серебро, он старше Времени; древний свет, сияние уничтожения. Еще прекраснее Зилкезра и Золотые из Архониса; мы — однако мы ведь их дети, их рабы — мы стоим, напуганные этой красотой, которой жаждем. Сколь многие из нас в другой жизни будут отрицать все, кроме нашего рабства? Когда Орте станет миром телестре и хайек, станем ли мы отрицать, что некоторые из нас любили Золотых, работали с ними, для них и из любви к ним создали это разрушение, тогда как другие из ненависти к ним создали их смерть — бесплодие?..

Видение уступило место какому-то тревожному спокойствию. Я преодолела его, как преодолевала теперь подобные ощущения, и попыталась думать о том, что происходит внизу. Тем временем «челнок» F90 Компании мчался вниз к полосе рассвета, к поверхности полуострова Харантиш. Я могла думать только о фразе Корасон Мендес и об исследовательской группе Компании: «концептуальный прорыв к знаниям Золотых». И о том, в какой сфере знаний Золотых это могло произойти.

Кори Мендес села рядом со мной.

— Джэмисон сообщает о пыльных бурях в зоне Харантиша, предлагает воспользоваться дыхательными устройствами.

— Что он говорит о базе?

— Площадка, где проводились земляные работы, опустела. F90 находятся в режиме автоматической блокировки. — Она сцепила пальцы и оперлась на них подбородком; серебряные кольца вдавились в кожу. Взгляд ее был задумчив. Она сказала: — Хотелось бы, чтобы связь была… более надежной…

Визжали лебедки. Свитые из волокон дел'ри канаты гудели на ветру, когда платформа медленно опускалась вниз. Белое небо пылало над белой землей; я задыхалась от жары. Пыль покалывала мое лицо с одной стороны острыми, как стекло, частицами, и я прищурилась, глядя вверх через щитки для глаз на фигуру в мантии, крепко державшуюся за ограждение платформы. Когда деревянная конструкция приземлилась, заскрипев на каменистом грунте у основания стен Кель Харантиша, я увидела три другие фигуры: стражников в коричневых чешуйчатых доспехах. Первая фигура шагнула вперед, всматриваясь в нас сквозь завесу белой пыли.

— Кетриал-шамазшан'тай ! — крикнул Патри Шанатару. Его шестипалые руки были сцеплены на толстом животе, обернутом теперь черно-золотой мантией из тонкой ткани. Он наклонил голову в мою сторону, затем в сторону Кори и Джэмисона: — Вас ожидают, что, полагаю, вам известно. Входите в город.

Кори Мендес отняла от губ воздушный шланг, закашлялась от попавшей в горло пыли и спросила:

— Представитель Рэйчел в поселении?

Темные глаза Патри забегали. Прикрылись перепонками как бы для защиты от пыльной бури, и прочесть их выражение стало непросто.

Я взглянула на стражников.

— Там все еще продолжается сражение?

— Нет, шан'тай Кристи. — Его пухлое лицо расплылось в хитрой улыбке. — Повелительница-в-Изгнании приказала мне встретить вас и доставить к ней.

Белые брови Кори удивленно поднялись при слове «Повелительница». Она сказала по-сино-английски:

— Нам следует войти. Это должно быть достаточно безопасно.