— Нет-нет, все в порядке. Она осталась в Мобэй, чтобы мы могли вовремя привезти воробейник.
— Но почему?
Господин Цинь сжато обрисовал ситуацию:
— Мобэй и Монань получили приказ из Главного Шатра о мобилизации. А мать и дочь королей пустыни должны были быть посланы в Главный Шатер заложницами. Вместо того, чтобы сдаться давлению Ашилэ, молодая госпожа предложила объединить силы и сформировать союз. Она пообещала королю Мобэй, что убедит вас присоединиться к союзу. И предложила остаться заложницей. Поэтому Пуса, король Мобэй, отпустил нас… Я понимаю, что у вас есть сомнения в отношении борьбы против Великого Хана. Вы сможете обсудить их с молодой госпожой, когда увидитесь.
Сун вздохнул. Их с Чангэ расставание затягивалось. Пока что он не мог покинуть Соколиное войско.
========== <Заметки на полях> ==========
Чем внимательнее пересматриваю дораму, тем сложнее установить временные точки происходящих событий. Понятно, конечно, что точная хронология с привязкой к временам года никому не сдалась, но вечное лето в угоду, по всей видимости, простоте и дешевизне съемок, уже к пятому пересмотру начинает сбивать с толку.
Попробуем хоть немного прояснить временные рамки.
Согласно историческим данным, переворот во дворце произошел 2 июля 627 года. Это соответствует упоминанию шестого месяца в первой серии дорамы, за несколько дней до трагических событий.
Как минимум две недели понадобилось Чангэ, чтобы добраться до Ючжоу, несколько дней она провела там, потом дорога на север в Шочжоу. Судя по расположению на карте, до Шочжоу ей пришлось добираться не меньше недели. То есть, в Шочжоу она оказалась в начале августа.
Нападение Ашилэ произошло не сразу, скажем, в середине августа. Какое-то время Шочжоу успешно отражал нападения, потом началась осада. Великий Хан приказал взять город в течение 10 дней, и тегин в этот срок уложился, вовремя заключив судьбоносное соглашение с Гунсун Хэном. В разговорах несколько раз фигурировали сентябрьские северные ветра. Допустим, Шочжоу сдался в середине сентября (странность здесь заключается в выпавшем в день сдачи снеге, хотя это может быть символическим образом траура по убившему себя губернатору; с другой стороны, с толку сбивает то, что сам тегин одет вполне по-зимнему).
Дальше Чангэ потихоньку обживалась в лагере Соколиного войска, завоевывала доверие и осваивалась в роли военного советника. На это нужно было потратить хотя бы пару недель.
Великий Хан объявил поход на Тан после праздника середины осени, который в 627 году приходился на 2 октября. Войска хана не дошли до Чанъаня сотни ли, задержавшись у реки Вэй. Этот поход должен был длиться не меньше двух месяцев, скорее даже больше, ведь войска хана не просто шли пешим строем через пол-Китая, но и воевали по пути. То есть, вернулись в степи они не раньше января.
Вскоре по возвращении случился праздник Курултай (обычно происходит весной, но не в дораме). Потом попытка Чангэ освободить генерала Ло И, смерть приемной мамы тегина, спасение Чангэ Сыту Ланланом и поездка в Лоян в повозке, запряженной неторопливо бредущей беременной ослицей. Опять же, если смотреть по карте, поездка должна была занять не меньше двух-трех недель посреди зимы (и это в легкой повозке безо всякого утепления, и с ночевками на природе!).
Дальше в дораме упоминается, что Чангэ провела в Лояне три недели, прежде чем встретилась с только дошедшей в Лоян Лэйянь, которая ушла из городка у северной границы (где она провела примерно то время, что Чангэ провела в лагере Соколиного войска до похода в Тан) сразу же после праздника середины осени. Получается одно из двух: либо поход Ашилэ в Тан длился меньше месяца (и тогда они едва успели бы пробежаться туда-обратно бодрым маршем без остановок и сражений), а Лэйянь добиралась до Лояна полтора месяца; либо поход в Тан длился больше двух месяцев, а Лэйянь с беженцами шла в Лоян больше трех месяцев, причем в самую холодную пору (без еды и теплой одежды?). В любом случае, что-то здесь по-крупному не сходится. И к тому же, как я уже упоминала, происходит все зимой, а показывают нам лето с ночевками в лесу и цветочками, которые собирает малышка Юань по пути в Лоян.
Из Лояна Сун и Чангэ возвращаются примерно в конце зимы и сталкиваются с охватившей лагерь чумой. Десять дней требуется команде Чангэ, чтобы добраться до Мобэй, запастись воробейником и вернуться. Чангэ остается в Мобэй дожидаться Суна. И тут опять неясность со временем. Как долго ей придется ждать? Сун не может покинуть Соколиное войско, пока ситуация с заболеванием не взята под контроль. Едва ли достаточно двух-трех дней, чтобы воробейник сотворил чудо. Или у пустынных королей неограниченный запас времени? Неужели одного только обещания Чангэ привлечь Соколиное войско к альянсу против Ашилэ достаточно, чтобы умные короли рисковали своими народами, не дожидаясь подтверждения от тегина?
Эти вопросы не дают мне покоя. Почему-то очень жаль, что хронологическому обоснованию в дораме внимания не уделили от слова «совсем».
Но в общем, несмотря на все временные нестыковки, сомнений не вызывает то, что путешествие Чангэ на пути становления ее личности и развития отношений с Суном длилось около года и подошло к завершению тоже где-то в начале лета.
========== Часть 6. Путь единения. Пролог. Нелегкое решение ==========
Комментарий к Часть 6. Путь единения. Пролог. Нелегкое решение
timeline: 38 серия
6. Путь единения
Пролог. Нелегкое решение
«Если я не получу желаемого ответа в течение двух дней, ты не доживешь до рассвета третьего». Холодное предупреждение короля Мобэй всплыло среди множества мыслей, заполняющих голову принцессы, потянув вслед за собой воспоминание нескольких месяцев давности, когда вот таким же холодным голосом тегин обещал не оставить в живых ни одного жителя Шочжоу, если она попытается убить себя. Тогда она не задумываясь отмела угрозу, хотя видела перед собой ненавистного врага. Король пустыни должен был быть союзником, однако, принцесса ни на миг не усомнилась, что он приведет свою угрозу в исполнение, если тегин не примет ее план.
В ней не было страха, только нетерпеливое предвкушение и некоторое напряжение, что никак не желало уйти. План был рискованным, и, как бы ни доверяла тегину, она не могла быть полностью уверена в его решении.
Несколько недель назад, в Лояне, оказавшись в объятиях тегина, почувствовав прикосновение его губ, услышав его признание, принцесса осознала, что обоюдное желание быть вместе и жить счастливо неосуществимо, пока бесконечной угрозой над ними будет висеть безжалостное слово «война». Они оба хотели спокойствия и мира, но жили в немирные времена, и, вдобавок, существовали вещи, которыми каждый из них не мог поступиться.
Для тегина это были верность роду Ашилэ и преданность вырастившему его хану. Даже если Главный Шатер однозначно задался целью уничтожить его. «Если ты предлагаешь мне обратить оружие против рода Ашилэ и Великого Хана, то я не могу этого сделать», — честно ответил он на ее предложение объединиться с восставшими пустынными кланами, и принцесса поняла, что не сможет переубедить его. Как он не смог бы переубедить ее отказаться от Тан.
Она предполагала, что он откажется, поэтому продумала еще одну возможность, и именно ее озвучила перед королями пустыни. То, что предложила принцесса, не было идеальным планом, но, по крайней мере, позволяло сохранить людей как тегину, так и королям пустыни. Вместо того, чтобы сражаться на стороне восставших жителей пустыни против Ашилэ, или сражаться против них самих, он мог устроить ложную «гибель» всего своего войска в битве против объединившихся пустынных кланов. С исчезновением Соколиного войска восставшие получали значительный перевес в военных силах, который должен был заставить Ашилэ на время отступить. Принцесса надеялась, что этой передышки будет достаточно, чтобы дождаться ответа на посланный по ее просьбе доклад в столицу, как надеялась и на то, что ответ этот будет положительным.
