— А как вы узнали, где меня искать? — спросила Чангэ. — Я имею в виду, мне самой никогда не пришло бы в голову направиться в Лоян.

— Когда тебя спас человек с Центральных равнин, Лей Мэн приказал проследить за ним, и убедившись, что он не связан с Соколиным войском, не стал преследовать. Шээр рассказал про запряженную ослом повозку, в которой тебя увезли, и что она направлялась на юг.

— Шээр? Почему он рассказал тебе об этом? — недоумевающе спросила Чангэ.

Сун пожал плечами.

— Может быть, из чувства вины… Он сказал отцу, что донесение Лей Мэна, в котором Соколиное войско обвинялось в предательстве, побеге генерала Ло И и попытке убийства катунь, неверно. Что мы оба участвовали в поимке Ло И, а потом поссорились, решая, чей вклад был более значительным. Что смерть… Айи и ранение катунь были случайностями.

— Хан поверил?

— Мгм. — Сун помолчал, потом все же добавил: — Отец признался, что собирался убить меня своими руками, не слушая объяснений, когда прочитал донесение. Неверности он никогда бы не простил. Если бы Шээр промолчал, я был бы уже мертв.

Чангэ подняла на него виноватый взгляд, непроизвольно сильно сжимая охватывающие его ладонь пальцы. Сун ободряюще улыбнулся ей, поднял их сплетенные руки и прижал к сердцу.

— Несмотря на все происшедшее, я рад, что не настолько ошибался в нем…

— Ты… простил его? — неуверенно спросила Чангэ.

— А ты — простила Ли Шимина? — ровным голосом спросил он в ответ. Она покачала головой. — Я не хочу тратить жизнь на ненависть и месть. Но это не значит, что я забуду…

Он немного помолчал, все еще в мыслях об отношениях с шадом, потом вернулся к первоначальной теме:

— Во всяком случае, когда Шээр понял, что я ухожу искать тебя, он решил рассказать, что узнал от Лей Мэна… Нам повезло, что ослица была беременной, и повозка двигалась неспешно. Дальше… пришлось много расспрашивать, но я узнал, по какой дороге вы направились на юг. Потом встретился с Ло Шибой и людьми клана Юньсин. Мы объединились для поисков, и вскоре узнали, что вашей целью был Лоян. Но я не думал, что отыскать тебя в городе будет настолько сложно. Людям Сюй Фэна только третьего дня удалось выяснить имя твоего спасителя, целителя Сунь Симяо. С ним непросто встретиться, а по словам послушницы скита, он спас множество девушек…

— Послушницы скита? — зацепилась Чангэ за последние слова. — Ты приходил в Скит Плывущих Облаков? Сыту Ланлан сказал, что обо мне спрашивал кто-то из цзянху. А-Сун, это был ты?

Сун смерил ее испытующим взглядом.

— Ты все это время жила в даосском скиту? Откуда этому Сыту Ланлану известно твое имя? Послушница сказала, что не знает ни Ли Чангэ, ни Ли Шисы.

Чангэ чуть улыбнулась, расслышав подозрительные нотки в его голосе.

— Когда Лей Мэн ранил меня стрелой, сбросив с коня, и послал десяток воинов, чтобы добить, Сыту Ланлан появился словно из ниоткуда и мгновенно расправился с ними, а потом унес меня. Короче, он — тот самый «человек с Центральных равнин», который спас меня от смерти. Он путешествует вместе с монахом Сунь, и тогда они как раз направлялись в Лоян по приглашению настоятельницы Скита Плывущих Облаков. Сыту Ланлан взялся обучать меня искусству Меча девы Юэ, поэтому я назвала ему свое имя. В скиту же меня зовут Али.

— Али?! — Перед глазами Суна пронеслось видение спускающихся по лестнице послушниц, одна из которых показалась ему похожей на Чангэ. Нет, это и была Чангэ. — Чангэ, я видел двух уезжающих от скита послушниц и слышал, как одну называли этим именем. Если бы только я окликнул их, мы бы встретились уже пару дней назад!

— … и я избежала бы неприятных встреч, — сказала Чангэ, а потом, просияв, добавила: — Но кто знает, в какие еще неприятности влез бы Чэнцянь, оставшись без присмотра. Так что, все к лучшему, тем более, мы все же не разминулись сегодня.

— Да, слава богу Сириуса! — искренне согласился Сун.

…

На пороге особняка Чангэ внезапно остановилась, потянула за руку шагнувшего вперед Суна.

— Что такое? — почувствовав ее неуверенность, спросил Сун.

— Я не знаю, как встретиться с ними… прошло столько времени… — почти прошептала Чангэ.

— Не задумывайся об этом, — понимающе ответил он, распахивая перед ней двери. — Просто возвращайся. Тебя ждут.

Хотя было еще не поздно, внутри царила тишина, только из приемного зала доносилось приглушенное бормотание Сюй Фэна. Подойдя ближе, Сун и Чангэ увидели, как он, посадив малышку Юань себе на колени, пытался развлечь ее вырезанными из дерева ажурными фигурками собачек и котиков, купленными для нее Суном, когда они все вместе гуляли по городу в день приезда. А-Юань, надув губки, без интереса смотрела на фигурки и выглядела расстроенной.

— Ну же, А-Юань, что не так? Смотри, они ведь тебе так нравились, — уговаривал Сюй Фэн, показывая ей то одну, то другую фигурку, и не зная толком, что с ними делать, — вы с братцем Ачжунем так весело играли с ними…

— Когда уже придет братик Ачжунь? — тихо и печально спросила Юань.

— Смотрите, кого я привел, — весело провозгласил Сун, подталкивая Чангэ вперед.

Сюй Фэн резво вскочил на ноги, готовый накинуться на почти двое суток где-то пропадавшего Суна, но замер, приглядываясь к стоящей рядом с ним девушке, и, узнав, разулыбался.

— Молодая госпожа!

— Сестрица, ты — братик Ли? — одновременно заключила Юань, успевшая улыбнуться Суну, прежде чем посмотреть на Чангэ, и потянулась к ней.

— Иди ко мне, А-Юань, — счастливо улыбнулась Чангэ, протягивая руки, чтобы забрать малышку у Сюй Фэна. — Как ты выросла. Скоро я уже не смогу тебя удержать. Как ты поживала? Слушалась дедушку Циня?

— Братик Ли, я была послушной, — серьезно кивнула А-Юань. — Можно я позову дедушку Циня?

— Хорошо. Будь осторожна.

Чангэ опустила ее вниз, и девочка побежала к покоям господина Циня, крича: «Дедушка Цинь! Дедушка Цинь! Братик Ли вернулся!»

— Молодая госпожа, ты наконец вернулась, — обратился к Чангэ Сюй Фэн. — Пока тебя не было, все очень переживали за тебя. И господин Цинь тоже. Мы все тебя искали.

— Молодая госпожа! — постукивая по полу своим «боевым» посохом, быстро вошел господин Цинь. Бежавшая за ним хвостиком малышка Юань бросилась к Суну и протянула вверх ручки. Сун поднял ее на руки и отступил к стене, вместе с девочкой наблюдая за происходящим со стороны.

— Господин Цинь, — вежливо поприветствовала Чангэ, не в силах сдерживать радостную улыбку.

— Хорошо. Вы благополучно вернулись! Теперь я могу спать спокойно! — удовлетворенно провозгласил управляющий, оглядывая Чангэ со всех сторон.

— Простите, что заставила вас волноваться, — виновато склонила голову Чангэ.

— Ничего страшного. Я очень рад, что с вами все в порядке, — ответил господин Цинь. — Молодая госпожа…

Его слова остались недосказанными, прерванные восхищенным возгласом:

— Учитель!

Чангэ резко повернулась на голос, мгновенно побледнев. В проеме двери, опираясь на руку Ло Шибы, стоял Адо, широко улыбаясь и глядя на Чангэ широко раскрытыми от восторга глазами.

— Учитель, вы вернулись!

— Адо, ты жив!

Одновременно выпалили они, а потом Чангэ бросилась к мальчику, взяла за плечи, всматриваясь ему в глаза, и вдруг заплакала, размазывая сжатым кулаком текущие по щекам слезы и как-то жалобно приговаривая между всхлипами: «Ты жив! Боги, ты жив, Адо!». Адо, глаза которого тоже подозрительно заблестели, немного растерянно погладил ее по волосам и негромко зачастил:

— Учитель, учитель, все хорошо, не плачьте. Я ведь обещал, что не сбегу от вас. Ну же, торго… брат Ачжунь вас нашел, теперь все будет хорошо. Это все из-за женского платья, да? Поэтому слезы льете? Господин Цинь сохранил вашу нормальную одежду…

Чангэ рассмеялась сквозь слезы, начиная приходить в себя, одной рукой приобняла его, прошептала на ухо:

— Адо, что за глупости ты болтаешь!.. Я… я так счастлива. Спасибо, что выжил.

И, не отпуская его, обратилась к Ло Шибе, которая, как и остальные, молча наблюдала за их с Адо душераздирающей встречей: