– Мирский, я хотела всего лишь тебя усыпить и заснять наш поцелуй. Прекрати, – тяжело дыша, взывала к его разуму.

– Всего лишь? Интересно… – оскалился он, смотря на меня затуманенным взглядом. – А ты знаешь… давай, – замер, а потом одним рывком содрал с меня лифчик к животу. – Видео? Фото?

Потянувшись к прикроватной тумбочке, схватил свой мобильный. Я только успела руки на груди скрестить.

– Яр…нет.

Боже. Всё пошло совсем не так. Внутренности будто кипятком обдало.

Едва я успела рот открыть, как он снова, накинулся на мои губы.

Слышался звук фотосъёмки, но сейчас этот факт стал волновать меня куда меньше, чем то, что стал проделывать Яр.

Мирский имел мой рот. Не целовал, а словно лишал его девственности.

Страстно. Головокружительно. Обескураживающе.

Не отпускал ни на секунду. С каждой секундой наращивая обороты.

Разум затуманивался. Я балансировала на грани умопомешательства. Будто отрывали от земли и к небесам подкидывали. Всё выше и выше…

Это алкоголь и то, что в нём было… Мы оба пьяны.

Ещё какое-то время я пыталась убедить в этом саму себя, но потом и вовсе лишилась способности мыслить.

Сознание играло со мной в игру без правил. А тело… оно предавало и насквозь пропитывалось вязким, губительным ядом похоти. Мозг совсем отключился.

Никогда прежде не чувствовала подобного. Забыла, как дышать. Забыла, кто я. Для чего существую…

Кровать подо мной словно растворилась. Перестала существовать. Я летела. Парила в воздухе. Растекалась в невесомости. Погрузилась в наваждение, в которое окунул меня этот парень. Застряла в текстурах. Без надежды хоть когда-нибудь выбраться на свободу. И мне это нравилось…Иная реальность магнитом притягивала. Прокручивала, засасывала в водоворот, в центре которого меня ждало забвение.

Пробуждение было жёстоким. И не потому что голова едва не раскалывалась, будто по ней всю ночь били отбойным молотком. Вовсе нет. А потому что очнулась на груди у Мирского.

–Твою ж мать, – прохрипела я, постанывая от боли в каждом миллиметре моего тела. – Скажите, что я сплю, и это всего лишь кошмар.

Оторвалась от груди Яра и быстро, насколько позволяло мое состояние, закуталась в простыню, скрывая свою наготу.

– Не шуми, – сонно пробормотал Мирский, не открывая глаз. – Голова словно чугунная. Сейчас расколется. Как тебя там? Ложись… – постучал по своей груди, подзывая к себе.

Что? Это он мне сейчас?

Вот урод!

– Подъём! – размахнулась и врезала по его болевой точке, где должны были находится мозги. – Сейчас мигом память вернётся.

Хотела бы я также, как и он забыть и ничего не помнить, но амнезии у меня не было.

Едва распахнула глаза, как тут же вспомнила весь калейдоскоп событий, предшествующих нашему пробуждению.

– Филиппова? – пытаясь сфокусироваться на мне, произнёс ошеломлённо. – Значит, мне не приснилось, и я всё-таки это сделал, – попытался усмехнуться он, но боль не позволила в полной мере насладиться его победой. – Ай да молодца! Повторим как-нибудь?

– Тварь! – врезала ему снова. – Ты совсем ничего не соображаешь? – рявкнула от злости, замахиваясь по новой.

– А что я должен? – увернувшись, спросил меня хрипло, потирая от боли свои виски. – Ты сама ко мне ночью явилась. Я предупреждал, что хочу тебя трахнуть. Ты не поверила. Крутила передо мной своим голым задом. Я виноват?

Послушать его, так, конечно же, вина была моей. А он – ангел во плоти.

– Ты лишил меня девственности, – сглатывая спазм, посмотрела на белые простыни, где красовалось алое пятно. – Ненавижу тебя! Кретин.

Он явно потешался над всей этой ситуацией. Не скрывал своей довольной улыбки, в то время как мне хотелось сдохнуть.

– Детка, по-моему, ты и сама этого не меньше меня хотела, я не прав? – вскинув бровь, спросил меня.

– Не прав. Я была пьяна, и те капли… они сделали из меня непонятно кого, – сорвалась я на крик.

– Браво! – похлопал он у меня перед носом. – Другого я от тебя и не ожидал даже, – скривился в ухмылке.

Мне стало так паршиво, что хотелось исчезнуть или забиться в какую-нибудь щель.

– Ты последний, с кем это должно было случиться, – зашипела я, сдерживая рыдания. – Телефон! – протянув ладонь, ждала, пока он вложит в неё свой мобильный.

Не колеблясь и не возражая, он сделал, как я желала. – Выйди через дверь. Предки не оценят твой полёт с балкона, – сухо произнёс он, скидывая с себя простынь.

Вырвав из пальцев телефон, я быстро перебросила нужно фото себе и откинула его на постель.

– Да пошёл ты… – выплюнула ему в лицо. – С этого момента я не хочу о тебе слышать. Сделай милость, избавь меня навсегда от своего присутствия. Баста! Наигрались.

– Да пошла ты… Мне от тебя больше ничего и не нужно, – рявкнул он, скрываясь за дверью ванной, а я, смотря ему вслед, всё же не выдержала и заплакала.

Что я наделала? Как могла допустить подобное?

Повела себя как распутная девка, раздвинув ноги перед тем, кто умел потрясающе целоваться.

Невообразимо просто. Сейчас я была противна самой себе.

За одно единственное фото поплатилась своей невинностью. Так ужасно я ещё не чувствовала себя никогда.

Быстро вскочив с постели, стала натягивать на себя вещи.

Я забуду! Вычеркну из памяти этот случай.

Одно радовало, что отныне с Мирским было покончено. Навсегда!

– Ярочка? – удивилась мать Мирского, заметив меня на лестнице. – Ты пришла так рано?

Я пришла ещё раньше, чем вы думали, Надежда Петровна. И уже сваливаю, пока не убила вашего любимого Ярика.

– Забежала ненадолго, конспект забрать. Уже убегаю, простите.

Не останавливаясь ни на секунду, сквозанула мимо неё и бросилась к двери.

– Приходи чаще, Ярослав будет очень рад! – крикнула мне вдогонку женщина, но отвечать я ей уже не собиралась.

Домой! Смыть с себя его запах. Отойти от шока и от души порыдать в подушку.

На мою удачу покинуть территорию дома Мирских удалось без труда. Удивительно, что дверь была не заперта. А попав на улицу, удивилась еще больше. Под деревьями меня всё ещё ждали девочки. Но не одни, а в компании друзей Мирского.

– Вы тут? – подойдя к ним, спросила, избегая смотреть в лица. – Всё нормально?

Заметив меня, девчонки вскочили с травы и накинулись.

– Это у тебя всё нормально? – схватив меня за плечи, спросила Лора.

– А этот где? – процедила Селиверстова, кивая на балкон.

– Ну, если Яр её не убил за то, что она отмочила на стадионе, значит, отымел. Других вариантов не дано, – заржали парни, направляясь к воротам, из-за которых минуту назад появилась я.

– Кретины, – шикнула на них Лорка, смотря вслед. – Рассказывай.

Молча протянула им свой телефон и показала наше с Мирским фото.

– Мать твою за ногу! – радостно крикнула Верка. – Ты это сделала!

– Филиппова, очуметь. Получилось! – поддержала ее Иванова. – Ты спасена.

Я не могла разделить с ними их восторг. Снова посмотрев на фото, мои глаза наполнились слезами.

– Яра, ты чего? – схватив меня за руки спросила Верка. – Произошло что-то плохое? – добавила насторожившись.

Не в силах ответить из-за спазма в горле, только кивнула.

Переглянувшись между собой, девчонки замерли, забыв, как дышать.

– Этот мудак тебя изнасиловал, – процедила сквозь зубы Верка. – Идём в полицию.

Взяв меня за руку потащила за собой.

– Нет, – качнула головой, остановив её. – Мы выпили очень много. А потом я влила в виски снотворное. И от него мне стало ещё хуже. Он меня не насиловал. Я сама. Девочки, что мне теперь делать? – кинулась в объятья подруг и разрыдалась.

– Дурёха, – простонала мне в ответ Верка. – Жить дальше. Что же ещё.

– Ярка, не плачь, – успокаивала Лорка. – Всё пройдёт. А этому упырю мы ещё устроим.

Погрозила кулаком в сторону балкона.

– Не надо. Не желаю больше ничего слышать о Мирском. Больше никогда не произносите при мне его имя.