Улыбнувшись, Изабелла продолжила:

– Пытаешься вызвать из этого тумана образ сэра Томаса? Эдинбург слишком далеко, чтобы ты могла его разглядеть.

Элизабет улыбнулась в ответ.

– Я и так скоро его увижу, Иззи.

Изабеллу было легко убедить в отличие от другой обитательницы замка – Джоанны, которая знала Элизабет слишком хорошо. Теперь они были не просто подругами детства. Два с половиной года назад Джоанна наконец-то вышла замуж за Джейми и стала невесткой Эллы. После происшествия с Джоанной будущим супругам пришлось пережить нелегкие времена. Элизабет не посвятили во все детали, но она знала, что Джейми совершил нечто ужасное, за что Джоанна со временем его все же простила. К счастью, то обстоятельство, что они едва не потеряли друг друга, лишь разожгло их любовь. Так что им повезло.

Джоанна понимающе посмотрела на золовку.

– Я слышала от Джейми, что теперь, когда Рэндольф взял в осаду Эдинбург, Эдуард Брюс вскоре начнет осаждать замок Стерлинг.

Элизабет постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, хотя уже знала об этом.

– Очень интересно, но это не имеет для меня никакого значения.

Джоанна насмешливо приподняла бровь.

– Правда? Хм.

Элизабет не понравилось это «хм». Что бы там ни думала Джоанна, она ошибалась. Если Элизабет и проводила слишком много времени у окна, то лишь потому, что ей было очень скучно и тревожно. И дело вовсе не в ожидании кого-то, в особенности Томми.

На самом деле ей было любопытно, где он и что с ним. Ведь за три года Элизабет не слышала о бывшем друге детства почти ничего, кроме того, что он сражается под знаменами Эдуарда Брюса.

– Значит, тебя беспокоит ссора с Арчи? – спросила Изабелла.

Элизабет хотела уже сказать, что вовсе не испытывает беспокойства, но, поняв, что подруги ей все равно не поверят, лишь пожала плечами.

– Немного, – призналась она. – В отсутствие леди Элеоноры и Джейми мне приходится непросто. Он меня совсем не слушается.

– Меня тоже, – с усмешкой кивнула Джоанна. – Но, могу предполагать, так ведут себя все шестнадцатилетние подростки. К тому же Дугласы думают, что знают все. Я хорошо это помню.

Элизабет тоже помнила, и ее сердце болезненно сжалось. Но в том, насколько сильно скучала по тем временам, она могла признаться лишь себе. До тех пор, пока все не запуталось… Почему Томми решил уйти из дома и испортить все в попытке изменить привычное положение вещей? Ведь все и так было идеально.

Элизабет дорожила связывающими их узами и крепкой дружбой, пережившей испытание войной, расстоянием и временем. Том был ее спутником, доверенным лицом, якорем в водовороте жизни, неизменным звеном и лучшей частью возвращения домой. Томми был для нее домом. И после его отъезда Дуглас изменился.

Элизабет думала, что Том никогда не оставит ее. Сняв с дерева, когда ей было шесть лет, и впоследствии предотвращая появление бесчисленного количества синяков, ободранных коленей и вывихнутых лодыжек, подставляя плечо для слез после смерти ее отца и выслушивая многочисленные подростковые жалобы на мачеху после очередной ссоры, он, казалось, всегда точно знал, что сказать – или не сказать, – чтобы Элизабет стало лучше. Даже после самого ужасного периода в ее жизни, когда после смерти отца Элизабет король Эдуард отобрал у ее семьи все и им пришлось умолять родственников о крове, который в конце концов предоставила семья Изабеллы, Томми оказался единственным, кому Элизабет смогла поведать о своих страхах и стыде, о которых не могла забыть до сих пор.

Именно поэтому признание Томми заставило ее испытать такой шок. Ведь он прекрасно знал, насколько важен для нее прочный и выгодный во всех отношениях брак.

Томми был самым близким ее другом. Во всяком случае, она думала именно так. Элизабет до сих пор охватывал гнев при воспоминании о том, насколько грубо он разговаривал с ней во время их последней встречи. Как он посмел злиться на нее, когда сам решил единолично изменить правила?! Элизабет никогда не думала о нем в таком ключе и даже не подозревала, что его чувства к ней изменились. Ради всего святого, перед их разлукой ей было всего шестнадцать лет. В этом возрасте человека вряд ли можно называть сообразительным.

Надо признать, что и в двадцать лет она не стала проницательнее, но все равно смогла бы отреагировать на признание Томми чуть тактичнее, ведь он был так невыносимо горд. К тому же Элизабет знала, каким обидчивым он может быть при упоминании о положении его отца в их замке. Однако признание Томми настолько ее ошеломило, что слова вырвались сами собой.

А чего он ожидал? Он предлагал невозможное, ни при каких условиях неосуществимое. Брак Элизабет должен помочь упрочить могущество ее клана и повысить его престиж.

Элизабет никогда не задумывалась о социальном статусе Тома, но он заставил ее признать, насколько огромна разделявшая их пропасть. Дочери могущественных представителей знати не выходят замуж за сыновей кузнецов. Ни в Шотландии, ни в любой другой стране христианского мира. Только крестьяне считали важными такие понятия, как «желание» и «любовь». Но, к счастью, Элизабет сдержалась и не произнесла этого вслух. Оставалось лишь догадываться, как бы Том отреагировал на такое не слишком деликатное замечание. Конечно же, любовь желательна и в благородных браках, но она должна расцвести в них, а не быть их основой.

Элизабет поджала губы. Она все еще сердилась на Тома за то, как он с ней разговаривал и как легко ушел, даже не оглянувшись. Вот вам и дружба, и любовь.

И все же Элизабет ужасно тяготило то, как закончились их отношения. Между ними словно осталась какая-то недосказанность, незавершенность. Возможно, именно этим объяснялось беспокойство, от которого Элизабет никак не могла избавиться. Она хотела увидеть Тома. Лишь для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Потому что мысль о том, что он ее ненавидит, была просто невыносима.

Прогнав прочь воспоминания о бывшем друге, Элизабет сосредоточилась на насущном.

– Хочешь сказать, упрямство Дугласов исчезает после шестнадцати лет? Скажи об этом моему брату Джейми, по-прежнему полагающему, будто он знает все на свете. – Девушка покачала головой. – Должна признать, я понимаю раздражение Арчи. На его месте я бы тоже сгорала от желания вырваться отсюда.

Арчи хотел воевать, но Джейми не разрешал. Не только из-за юного возраста Арчи, но и потому, что Джейми не хотел подвергать парня опасности. Англичане готовы были на многое, чтобы пленить брата Черного Дугласа, пусть даже и сводного. Однако запрет Джейми не очень-то подействовал на рвущегося в бой шестнадцатилетнего подростка, поэтому Джоанне и Элизабет предстояла нелегкая задача удержать парня в узде. Именно из-за этого вчера вечером Арчи и поругался сестрой.

– Хочешь сказать, тебе не хочется тоже уехать отсюда? – смеясь, спросила Джоанна. – Думаю, в этом замке Арчи не единственный, кому не терпится оседлать коня и отправиться в Роксбург или Эдинбург.

Элизабет тщетно попыталась скрыть улыбку. Джоанна права.

– Мне действительно хочется, чтобы Джейми поскорее закончил свои дела в Роксбурге, – произнесла Элизабет. – Ведь я не становлюсь моложе. В следующем месяце мне исполнится двадцать четыре года. Теперь, когда Джейми наконец подыскал человека, отвечающего его требованиям, я хочу поскорее начать подготовку к свадьбе.

– Может, он просто захватит для тебя замок? – сухо произнесла Джоанна. – Тогда ты быстро окажешься в Эдинбурге.

Переглянувшись, девушки рассмеялись. Способность Джейми захватывать замки хитростью уже стала легендой, но Роксбург был самым охраняемым и хорошо укрепленным замком на границе.

– Должно быть, кузену Джеймсу потребовалось немало усилий, чтобы подыскать тебе мужа. Наконец он остановился в своем выборе – на одном из самых влиятельных мужчин королевства, – заметила Изабелла. – Не говоря уже о том, что его избранник недавно унаследовал титул графа. Надеюсь, кузен Уолтер сделает для меня хотя бы половину того, что сделал для тебя Джейми.