В этот день Григорий не стал делать зарядку и не двинулся на ежедневную прогулку, у него было дело поважнее… Он думал… Боли в шее исчезли – наверное, переместились в голову. Они вернули его к находке с тремя целлофановыми пакетами. Он разложил по десять пачек в каждый, а из одной пачки вынул купюру и положил в карман. Один пакет засунул в рюкзак, вторую – в морозильную камеру старого холодильника «Бирюса», а третью пока оставил в шкафу.

«Надо выбросить сумку и проверить деньги – не дай бог, фальшивые», – решил Григорий. Сунул пятитысячную хрустящую бумажку в паспорт. Дверь закрыл на оба замка. «Дверь никудышная, надо бы поменять, сейчас все металлические ставят, хотя и те вскрывают», – пронеслось в голове… В мусорный бак около своего дома Григорий решил сумку не кидать, пошёл через проспект Кирова, который когда-то до революции был Бульварной улицей. За его домом чинили кареты, поскольку недалеко (там, где сейчас Дворец спорта) был ипподром. Он зашёл во двор дома, где жил его знакомый Севастьян. Григорий любил играть с ним в шахматы, и дело было даже не в самой игре, которая заканчивалась вничью, а в сытном обеде, позволяющем сэкономить на ужине… Вот и бак. Он вздохнул всей грудью и швырнул пакет… С души словно свалилась какая-то тяжесть. «Теперь в банкомат, – решил Григорий. – В магазине разменивать неизвестную купюру опасно, а если банкомат не примет на карту, это докажет, что купюра фальшивая».

Около банкомата никого не было. Он вставил свою пенсионную карту «Мир» и внёс купюру. Банкомат пошумел, но купюру принял. Настоящие! От сердца отлегло – похоже, пока везёт…

Пенсия ожидалась 12-го числа, поэтому у Григория оставалось 1395 рублей – на пять дней достаточно, но теперь денег стало намного больше. И Григорий быстро пошёл в «Магнит». Этот магазин он обычно посещал до двенадцати часов утра, в это время там делали скидку пенсионерам – 10 %. Сейчас уже было 14 часов. Григорий стал набирать продукты: сахар, масло сливочное, творог, сметану, спагетти. Надолго задержался возле колбас, их было очень много. Раньше он проходил мимо, убеждая себя во вредности этого продукта, но сегодня он решил, что исключения из правил бывают, и взял «Докторскую» и «Микояновскую копченую». Еще набрал фруктов и овощей – в общем, на кассе сняли почти две тысячи рублей. «Ничего, таких наборов я могу купить тысячи штук», – усмехнулся Григорий Михайлович, но, вспомнив о бесхозных деньгах, поторопился домой.

Дома он в первую очередь проверил деньги: они лежали на своих местах. Григорий открыл холодильник: в нем было три банки квашеной капусты, кусочек сала, лук и бутылка молока. Разложив покупки, с удовольствием улыбнулся: содержимое радовало.

В отличие от жены, он не верил в бога, не ходил в церковь, хотя в глубине души понимал, что кто-то есть в этом мире. Сейчас и посетила его мысль, что это проделки высшего разума… Неужели мы все под присмотром? Но другая мысль забеспокоила: а вдруг пожар, и денежки сгорят? Впрочем, те, что в морозилке, не сгорят – это успокаивало, но ненадолго. А вода? Ведь всё в холодильнике потечёт… Он открыл ящик, достал несколько пакетов и стал упаковывать деньги тщательно, чтобы не осталось и крохотной щели. Пусть пока так лежат, но вообще деньги нужно положить в банк и на карту. Однако спешить нельзя: он читал детективы и знал, что ворованное сыщики быстро находят при его реализации или больших трат. А сейчас, устроившись за столом, он уплетал бутерброды с колбасой и заедал овощами. Потом с удовольствием выпил пару кружек чая с молоком. Закончив трапезу, двинулся в салон сотовой связи, чтобы наконец-то приобрести телефон, а то его кнопочный сломался две недели назад. Салон располагался рядышком, и вскоре Григорий вернулся домой с телефоном за две тысячи рублей. Обстановка квартиры его не радовала: обои – тёмные от грязи, старый плафон, да и мебель довольно старая. «Может, сделать ремонт?» – пробежала мысль. Но Григорий её тут же отогнал. Пока чужих людей лучше не пускать, все же деньги большие. «Успею, десять лет не делал ремонт, ещё три месяца подожду…» «А может, квартиру купить – ведь могу же», – пришла внезапно гордая мысль, но и её он отбросил.

Детей у него не было, первенец умер, а больше никто не появился… Эх, если бы раньше нашёл эти деньги, десять лет назад, то жену бы вылечил. Тогда на операцию из Москвы запросили семь миллионов рублей, а взять было негде, и он каждый день видел мучения жены, но сделать ничего не мог. Он хотел продать квартиру, но за неё дали бы только миллион, а это ничего не решило бы… Так и ждали они молча смерти…

Из родственников – один племянник, но он хуже знакомых. Однажды Григорий попросил у него пять тысяч рублей до пенсии, но тот сказал, что деньги в банке…

Неожиданно зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Григорий напрягся – и не зря.

– Ваша фамилия Пуговкин?

– Да.

– Григорий Михайлович?

– Да… – рука как-то неожиданно вспотела.

– Вам звонит следователь Следственного комитета России Звягинцева Наталья Владимировна. Наш разговор записывается, чтобы избежать недомолвок и неправильных суждений.

Григорий Михайлович грузно опустился на стул.

– Поступило заявление от Малышевой Елены Валерьевны о мошенничестве с вашей стороны. Вы знаете такую?

– Нет, не знаю, – тихо промолвил Григорий.

– Так вот, Малышева написала заявление о том, что вы взяли у неё заём, но не вернули в срок и, более того, указали неправильно свои данные…

– Я не брал у неё никаких денег, – начал оправдываться Пуговкин.

– Значит, все-таки вы знаете Малышеву, раз сказали, что у неё не брали? Так вы знаете Малышеву?

Горло у Григория Михайловича перехватило, он глотнул воздуха, но продолжал молчать.

– Вы меня слышите? Вы знаете Малышеву? Говорите! – уверенный голос звенел в ушах.

В это время телефон замолчал. Григорий Михайлович посмотрел на него и увидел, что экран чёрный. Разрядился. Видимо, в салоне его подзарядили совсем немного, для проверки. Он быстро поставил его на зарядку. Разговор не выходил из головы. «А ведь я знаю Елену Малышеву, видел по телевизору, – вспомнил он. – Но какой заём я мог оформить у неё? В Москве, что ли?!» И тут он вспомнил, что телефонные жулики иногда представляются полицией, органами следствия. Он широко вздохнул и улыбнулся. Неужели развод? Да, точно развод. «Какой заём? Какая Малышева? Вот дурак, чуть не купился. Ну подождите, черти!»

И он быстро включил телефон. Тот зазвонил через пять минут.

– Вы почему бросаете трубку, наш разговор записывается! – молодой женский голос шёл в атаку.

– Телефон разрядился. О чём вы спрашивали?

– Вы знаете Елену Малышеву?

– А кто её не знает?! И сколько я у неё занял?

– Пять миллионов. Вы что, не помните? – игра продолжалась. При упоминании пяти миллионов Григорий Михайлович успокоился полностью.

Он даже обрадовался.

– Всего пять? Да у неё я бы пятнадцать взял, – выпалил он горячо. Правда, немного испугался на секунду своей несдержанности насчёт пятнадцати и добавил: – А вы знаете моего друга Витю Быка? Так вот, когда его такой же следователь, как вы, развёл, он нашёл её и отрезал язык…

Телефон замолк. Теперь, похоже, зарядка закончилась на той стороне… Хозяин квартиры быстро ходил по комнате и говорил сам с собой: «Вот идиоты, разводят людей, сколько судеб сломали! А что, если бы и правда языки отрезали, – поуменынилось бы тварей! Как я её отделал, поделом. Хотя, наверное, переживает сейчас… Ладно, что сделано, уже не вернёшь. Может, и задумается на досуге…»

Он успокоился минут через тридцать и снова стал уплетать вредную колбасу. Съев три бутерброда и выпив кружку кофе, вернулся в спальню и начал считать деньги в пачках. Купюры приятно шелестели, часто с трудом отделялись друг от друга, поэтому приходилось пересчитывать. На пятой пачке ему надоело – везде было по сто штук. Он взял из каждой пачки по одной купюре для проверки и решил в двух разных банках открыть карты и класть на них деньги понемногу. Разложил купюры по карманам и вышел на улицу. Шёл снег. Опять встретил Сашку.