Я уже видел это пламя, что разразило во мне дичайший пожар… Это точно была она, - мое наваждение, моя Афродита… Видел ли я ее тогда на самом деле? Не уверен… Быть может, я на самом деле перегрелся, а мое подсознание видело в Кире ту красоту, за которую я не мог уцепиться глазами.

Хочу ли я, чтобы она так выглядела всегда? Возможно… Но это неважно… Я знаю ее другой, она нравится мне любой.

Изменилось ли теперь мое отношение к ней из-за того, что я увидел ее, словно другими глазами? Нет… Черт возьми, нет!

Только благодаря Кире я понял смысл Лёнькиных слов… Внешность – далеко не самое главное. Важен человек, а не внешняя оболочка. Важна душа…

Кира медленно вздернула плечи, словно говоря тем самым: вот она я… Опустила взгляд вниз, закусывая губу, а потом снова посмотрела на меня, улыбаясь глазами и всего на секунду показав свои зубы. А я улыбался в ответ… Кажется, между нами что-то случилось в этот момент… Словно была разрушена какая-то невидимая грань. Я видел какие-то перемены и в Кире… Словно она отпустила что-то, словно смогла вздохнуть полной грудью.

А еще я уже наверняка знал то, о чем догадывался уже который день. Кажется, я влюбился… И кажется, впервые… Потому что раньше ничего подобного я не испытывал, даже в школе, когда думал, что Влада Котова – моя первая, единственная и последняя любовь…

Кира

Сердце билось так часто, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Казалось, оно рвется к нему, только к нему…

Разве можно смотреть так, как он? Чтобы по одному только взгляду все было понятно? Чтобы чувствовать себя совсем крохотной, утопая в водовороте внутренних чувств, утопая в его бездонных глазах.

Он смотрел непрерывно, внимательно, с интересом, взахлеб… Казалось, он обо всем догадался. И о моей глупой авантюре, и о том, что я специально наряжалась в неподходящие наряды и носила некрасивые прически… А может, он решил, что я претворялась невинной овечкой, чтобы влюбить его в себя?

Но было еще кое-что… В его глазах я замечала слегка уловимые нотки – блеск, игривость и ту самую… влюбленность. Глупо, да… Возможно, это всего лишь происки моей несколько больной фантазии. По крайней мере, до сих пор я никогда не видела такого взгляда, направленного на меня.

Но в романах любовь описывается именно так. Что-то вроде: он не мог оторвать от нее своего взгляда, она стала его блажью, она дарила ему блаженство и удовлетворение одним своим присутствием.

Теперь не надо было прятаться. Теперь можно было быть самой собой…

СТОП…

А ведь последние несколько дней я, как никогда ранее до сих пор, и была самой собой. Пусть мой внешний образ был несколько непривычным. Зато я вела себя так, как мне давно хотелось – без рамок, свободно, чувствуя опору, словно за спиной у меня выросли крылья.

***

Пожалуй, одно из наиболее приятных ощущений, что только может быть – усталость от отдыха. Домой мы возвращались уставшие, расслабленные и очень счастливые. За тяжким трудом мои родители забыли, что такое отдых. Отец, привыкший вставать ни свет, ни заря, сбивался со счета дней, работая и в выходные. Когда в твоем хозяйстве столько голодных ртов, которые постоянно мукают-бекают, сложно вырваться хоть на денек.

Мама заметно преобразилась за сегодня. Они редко куда-то выбирались, даже на природу, которая всегда была, что называется, под боком. Виталька по своему обыкновению что-то напевала себе под нос, козочкой прыгая рядом с нами. Уже совсем взрослая, но в душе еще такой ребенок. Завидую ей белой завистью… Сейчас проходят самые счастливые годы в ее жизни.

Костя поехал на Ниве вперед, чтобы отвезти немногочисленный улов, а мы все решили прогуляться пешком. Папа травил различные истории из своей жизни, в особенности из молодости. А мы все, надрывая животы от смеха, вслушивались в каждое его слово. Только мама иногда пинала его в бок, считая, что «зятю» пока рано знать такие подробности. Например, как однажды спьяну-сдуру он полночи пел песни под ее окнами, а мой дед Володя выходил к нему с кнутом без пряника. Образно…. Но прогнать влюбленного парня, да еще и навеселе, ему не удалось. Потому дедушке практически пришлось его приютить на одну ночь, а оказалось, на всю жизнь.

Или как он воровал яблоки из сада, да был замечен, после чего уносил ноги со скоростью света, да по дороге все яблоки и растерял. Или как в лесу заблудился, и провел один на один с природой всего несколько часов, но, цитирую, «несколько лучших часов в своей жизни, без карги старой (как он любя называл мою маму) под боком». И даже в такие моменты, когда он ворчал на нее, по его голосу, глазам, непроизвольным движениям было ясно – он любит ее больше всего на свете…

А мы с Ильей молча шли, прижимаясь друг к дружке. Он держал мою ладонь в своей, и это единственное девственное прикосновение говорило больше 1000 слов… Я не знала, что будет дальше. Но мне было достаточно и того, что было сейчас, в эту единственную секунду. Я чувствовала себя счастливой, какой-то невесомой, словно парящей в каждом своем шаге. И так хотелось, чтобы сказка, что нарисовало мое воображение, не заканчивалась. Никогда!

-Ну что? Мальчики налево, девочки направо? – уже возле ворот предложил отец…

-То есть? – отпускать Илью не хотела… Еще пусть пару коротких мгновений… Но пусть он побудет рядом!

-Девочки пусть рыбу готовить идут, а у нас еще дел невпроворот. Зятек, ты же с нами? Вчера так помог нам с Костиком!

-Я только ЗА!

-Наш человек! – воодушевился папа, подхыватывая Илью под бок. А мой «парень» жалобно на меня глянул, а потом, улыбаясь, подмигнул. Я покраснела, точно свекла, завороженно наблюдая за удаляющимися папой и Ильей. Вот папа всегда так – все дела по хозяйству ставит на первое место. Могли бы еще посидеть пару минут, поболтать… А может, он и прав… Ведь дел, действительно, невпроворот.

Так что мы с мамой и с Виталькой пошли на кухню, где в тазике болталась рыба. Костика нигде не было… Готова поклясться, что он, как и отец, уже был на нашей ферме.

Еще несколько часов возились на кухне, готовили ужин, занимались делами по хозяйству. Потом, когда мужчины тоже закончили свои дела, дружно всей семье поужинали… Илья не казался здесь лишним. Он был точно своим, таким родным, что мне не хотелось возвращаться в реальность, чтобы понять, что скоро эта идиллия закончится.

А потом он опять ушел в сарай, несмотря на уговоры родителей все же спать в доме. В тесноте, да не в обиде… Папа даже был готов уступить ему место на кровати рядом с Костей. Но он сказал, что поспать на кровати всегда успеет.

Вместе мы больше не ночевали. Я боялась своих чувств… А Илья… Он просто меня не звал к себе.

Илья

Проснулся я часов в 8 утра и, надо признаться, давно не чувствовал себя так хорошо. Я спал так крепко… Если честно, даже поймал какой-то особый кайф в том, чтобы спать на сене, слыша сквозь сон жужжание комаров, отдаленное кваканье лягушек, лай собак и храп Мопса, который в который раз позволил себе дрыхнуть рядом со мной.

А разбудил меня сегодня запах натурального травяного чая, который Кира принесла мне прямо в мою импровизированную постель. И не только кружку чая, а еще и оладушки, которые она нажарила сама.

-Мммм, это ну очень вкусно! – набивал за обе щеки, чувствуя сильнейший голод. Вчера так и не поужинал – не было сил, меня валило с ног. Душ на улице решил не принимать, понимая, что он меня ободрит, только переоделся в чистое. Так что я вполне сознательно вчера сделал выбор в пользу: «спать, как убитый». – А твои не обидятся, что я тут внычку ем? – но стоит признать, что я был польщен. Меня еще никогда не кормили прямо в постели, притом, такой вкусной едой.

-Нет, все уже давно позавтракали. Папа с Костей с 5 утра на ногах. Они коров на долину повели, вернутся примерно в полдень. Мы с Виталькой помогли маме переделать все дела, они вдвоем на рынок поехали.