- Значит, это извлечено из МОЕЙ памяти, хотя многое я уже дословно не помню - только общее настроение, колорит... Извлечено и воспроизведено... Мы ведь не ушами это все слышали, Берт, трансляция шла прямо в мозг...
Берт вытаращился на напарника:
- Ты хочешь сказать, тут до сих пор работает аппаратура марсиан? И тогда, при посадке, в модуле - тоже?
"И еще - сегодня ночью", - подумал Натаниел.
- Не знаю, - пожал он плечами. - Вряд ли нам удастся так вот сразу все разложить по полочкам. Наше дело - фиксировать, а в гипотезах, я думаю, впоследствии недостатка не будет.
- Странно как-то, - с сомнением сказал Берт. - Почему именно Брэдбери? Вообще - зачем?
- Потому что он прекрасно писал о Марсе, ты же сам только что говорил. Кто знает, может быть, он - потомок марсиан... А вот зачем?.. - Натаниел вновь пожал плечами. - Спроси что-нибудь полегче. Может, тут дело и вовсе не в моей памяти, а во взаимодействии двух ноосфер - Земли и Марса. Марсиане исчезли, вымерли, - а ноосфера осталась. И как-то сообщается с нашей, земной, что-то оттуда извлекает. И вот теперь нам и демонстрирует...
Берт поежился, словно комбинезон больше не защищал его от морозного воздуха:
- Ну ты даешь, Нат! Мистика какая-то... Скажи еще, с нами мертвые марсиане разговаривают. Нет, должно быть вполне рациональное объяснение. Может, действительно, все еще какая-то техника функционирует?.. Хотя, согласись, звучит это совершенно неправдоподобно...
- Мы пока ничего не знаем об уровне их развития, - сказал Натаниел. - Они могли превышать нас настолько же, насколько мы превышаем неандертальцев. Пойдем, поищем эту технику.
Направив лучи фонарей в темноту, они медленно двинулись вглубь огромного зала.
Они сделали три десятка шагов - и вдали проступили какие-то смутные белые пятна. Берт взглянул на Натаниела, переложил фонарь из руки в руку, но промолчал, а Натаниел, сам не зная почему, ускорил шаги. По сторонам он больше не глядел, он глядел только вперед, на эти белые пятна, словно слышал пение неведомых марсианских дев-сирен, словно притягивал его невидимый магнит...
И вновь - шелест и шепот, вновь из ниоткуда рождались слова, и проникали в мозг, и шуршали, шуршали, шуршали...
"Саркофаг был на древнем марсианском кладбище, которое они обнаружили. И Спендера положили в серебряную гробницу, скрестив ему руки на груди, и туда же положили свечи и вина, изготовленные десять тысяч лет назад..."
Да, это были саркофаги, восемь или девять серебряных саркофагов, полукругом выстроившихся на каменном полу. Их плоскости были исчерчены множеством тонких черных линий, создававших причудливые геометрические узоры. Орнамент этот был совершенно непривычен человеческому глазу, он рождал какие-то смутные странные чувства, которые вдруг всколыхнулись в глубинах подсознания, в прапамяти, и начали медленно всплывать к поверхности...
Натаниел и Берт молча обменялись взглядами и, не сговариваясь, одновременно поставили фонари на пол у ближайшего саркофага. И так же молча сдвинули и бережно опустили на пол серебряную крышку.
Гробница была пуста.
- Ну конечно, - негромко сказал Натаниел таким тоном, словно догадался о чем-то очень важном.
- Конечно... - тихим эхом откликнулся Берт.
Шелестело, шелестело вокруг, будто шептало что-то само древнее время, сотни веков запертое внутри каменного исполина с ликом Марсианского Бога, - и наконец-то разбуженное и освобожденное пришельцами с соседнего острова.
Теперь и Натаниел, и Берт твердо знали, что им нужно делать дальше. Им казалось, что это знание, непроявленное, всегда было с ними.
Они сняли крышку с соседнего саркофага и тоже положили ее на каменный пол. Чудилось, черные узоры пришли в движение и все множились и множились, подчиняясь единому ритму, и в этот ритм каким-то невероятным образом вплелись шелест и шепот, неосязаемым мелким дождем проливающиеся из-под темного свода.
Они молча легли - каждый в свой саркофаг, скрестили руки на груди и закрыли глаза. Лучи фонарей бесполезно буравили темноту. За воротами тихое утро плавно перетекало в неяркий холодный марсианский день, и пробовал встать на крыло едва оперившийся ветерок, прилетевший со стороны древнего высохшего моря. Посреди равнины стоял одинокий посадочный модуль, а по ту сторону марсианского неба цвета семги кружил над планетой одинокий корабль. Командир Первой марсианской
докладывал Земле о том, что здесь все в порядке.
Натаниел и Берт неподвижно лежали в серебряных саркофагах, и лица их были подобны маскам. Когда солнце начало снижаться, приближаясь к горизонту, они одновременно открыли глаза. Они открыли глаза и выбрались из серебряных саркофагов. В зале стояла тишина, а за воротами шелестел ветер, вздымая бурую пыль.Не проронив ни единого слова, даже не взглянув на продолжавшие гореть фонари, они направились к воротам, на ходу расстегивая застежки и "молнии" своих ярко-красных комбинезонов. А в глубине зала застыли серебряные саркофаги, и две серебряные крышки с черными узорами лежали на древнем каменном полу.
Выпущенное на свободу древнее время, перемешиваясь с настоящим, порождало удивительный, невиданный и неслыханный коктейль...
Они стояли на источенной временем ступени, совершенно обнаженные. Их тела обдувал морозный ветер, но им не было холодно. Они видели перед собой синюю-синюю равнину, распростершуюся под изумрудным небом, в котором переливалось разноцветье тысяч небесных светил. У лестницы пристроилась какая-то нелепая повозка, а гораздо дальше, на фоне величественного иссиня-черного Купола - хранилища знаний, виднелась еще одна несуразная конструкция, своими несовершенными формами нарушая красоту окружающего пейзажа. И совершенно непонятно было, зачем идти к этому летающему абсурду, которому вовсе не место здесь, на синей равнине, где когда-то вели свои неторопливые беседы девять Великих Мудрецов, чьи нетленные тела покоились внутри Пирамиды...
И они не стали возвращаться к летающей нелепице. Спустившись по ступеням, они наконец обменялись понимающими взглядами и неторопливо пошли в сторону древнего берега. Они знали, что рано или поздно сюда придут с небес другие - и тоже останутся здесь.
