- И все-таки попробуем дернуть за веревочку? - предложил Натаниел. До этого они уже пытались открыть ворота: толкали их плечом, изо всех сил тянули на себя дверные ручки, - но тщетно.
Он обхватил стержень ладонями и, поджав ноги, повис на нем всем телом, как гимнаст на перекладине. Берт, положив видеокамеру на занесенную песком каменную ступень, проделал то же самое. То отталкиваясь ногами от ступени, то повисая на рычаге, они старались раскачать его, вновь заставить работать древний механизм.
И наконец у них получилось!
Рычаг со скрежетом опустился, заставив их встать на колени, что-то защелкало, зажужжало, словно невесть откуда налетел вдруг рой рассерженных пчел - и высокие серебряные двери с громким шорохом подались назад, открываясь, откатываясь на невидимых колесах по дугообразным бороздкам, проделанным в каменном полу. Утренний свет устремился в застоявшуюся, спрессованную столетиями темноту, размягчил ее - и почти сразу захлебнулся в ней.
Но ему на помощь тут же пришли лучи двух фонарей.
Поводя фонарями из стороны в сторону, астронавты осторожно вошли в двери, а забытая видеокамера так и осталась лежать у входа.
Это был огромный пустой зал с высокими сводами - и дальние стены, и потолок терялись в темноте. Гладкая каменная поверхность под ногами была покрыта пылью, и шаги получались неслышными, как по первому мягкому снегу. Натаниел обернулся. За открытыми воротами расстилалась равнина, и вдали застыл их посадочный модуль, похожий на какое-то диковинное насекомое, приготовившееся к прыжку сквозь небеса, - и это летающее устройство вдруг на мгновение показалось Натаниелу странным и нелепым, из разряда предметов и явлений, находившихся по другую сторону, за чертой...
Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и повернулся к молча озиравшемуся Берту. И вновь услышал...
"Город: хаотическое нагромождение розовых глыб, уснувших на песчаном косогоре, несколько поваленных колонн, заброшенное святилище, а дальше - опять песок, песок, миля за милей... Белая пустыня вокруг канала, голубая пустыня над ним..."
- О боже! - вздрогнув, выдохнул Берт. - Они там что, с ума все посхо... - он запнулся на полуслове и ошеломленно уставился на Натаниела, сообразив, что тут, внутри марсианского исполина, не может быть никаких земных записей.
- Ты понял, откуда идет звук? - сдавленным голосом спросил Натаниел, вглядываясь в темноту зала.
- Н-нет... - Берт сделал было шаг назад, к воротам. - Отовсюду, со всех сторон...
Натаниел легонько похлопал себя по лбу затянутой в перчатку рукой:
- Это у нас в голо...
Он не договорил.
"Столбики солнечных часов лежали, поваленные, на белой гальке. Птицы, парившие когда-то в воздухе, теперь летели в древних небесах песка и камней, их песни смолкли. По дну умерших морей широкими реками струилась пыль, и, когда ветер приказывал ей вновь воссоздать древнюю трагедию потопа, она вытекала из чаши моря и затопляла землю. Города, как мозаикой, были выложены молчанием, временем остановленным и сохраненным, резервуарами и фонтанами памяти и тишины.
Марс был мертв..."
Секундная тишина - и шелестящие обрывки фраз начали осыпать застывших астронавтов, словно большие снежинки, словно хлопья черного пепла сгоревших времен, словно увядшие листья с деревьев вчерашнего дня.
"...под двумя холодными марсианскими лунами...
...на окраину дремлющего мертвого города...
...люди с серебристыми лицами, с голубыми звездами вместо глаз...
...ветер свистит над ложем мертвого моря...
...глазами цвета расплавленного золота глядел марсианин...
...в доме с хрустальными колоннами...
...завывая на улицах древних городов...
...Илла бродила по комнатам притихшего летнего дома...
...были разбросаны виллы марсиан...
...растворяясь в тени между голубыми холмами..."
И вновь:
"Марс был мертв... Был мертв... Мертв..."
Потом все стихло, отшелестело, ушло - так стихает ветер, так кончается дождь.
- Что это было? - прошептал Берт, судорожно сжимая в руке фонарь.
Натаниел стоял с отрешенным видом и как будто не слышал вопрос напарника.
- Что это было, Нат?! - Берт повысил голос, и в его голосе звучали растерянность и тревога. Слабое эхо тут же растворилось в темноте. - Это ведь никакая не запись! Откуда здесь взяться записи, Нат?
Натаниел, словно очнувшись, вновь обернулся и посмотрел на равнину в светлом проеме, потом перевел взгляд на Берта.
- Если это даже и запись, то уж никак не наша, - сказал он.
Берт сглотнул:
- А чья? Ты думаешь, это ИХ запись? На нашем языке?! Это же бред какой-то, Нат! Абсурд! Это просто слуховая галлюцинация! Эффект сурдокамеры!..
- Давай попробуем разобраться. - Натаниел сжал виски ладонями. - По-моему, все, что мы слышали, - это отрывки из Брэдбери... во всяком случае, кое-что - наверняка. Илла... Ты читал Брэдбери, Берт?
- Нет,- нервно ответил Берт. - Я вообще книги не очень... в смысле, романы всякие... Но города, выложенные молчанием, как мозаикой - это здорово!
