– Что ты делаешь? – требовательно спрашиваю я, замерев в проеме.

– Готовлю, – не отвлекаясь, кратко отвечает он.

– Ты осознаешь, что находишься на кухне Романа Хорнера?

Тобиас… ухмыляется, и я присматриваюсь к нему. Он без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами, обнажившими его мускулистые предплечья с венами. От его вида мне становится жарко.

– Тебя веселит мысль, что ты стоишь на кухне врага и готовишь для его дочери?

– Знаешь, это доставляет мне удовольствие.

Он закидывает в рот оливку из открытого контейнера на кухонной стойке, как вдруг хлопает задняя дверь. Я резко подскакиваю и смотрю на Тобиаса, который ведет себя совершенно непринужденно, через секунду в дверях появляется Тайлер.

– Все чисто.

Тобиас удовлетворенно кивает. Когда Тайлер замечает меня, стоящую на другом конце кухонного островка, его взгляд смягчается. Я не могу побороть пощипывание в глазах, увидев ямочку на его щеке. Тайлер направляется ко мне.

– С нашей последней встречи ты стала еще красивее.

Чувствую любопытный взгляд Тобиаса, наблюдающего за нами.

Чем ближе подходит Тайлер, тем больше я замечаю в нем перемен. Его волосы все так же подстрижены по-военному коротко, но сейчас, с загорелой под солнцем кожей, он больше похож на островитянина. В его карих глазах блеск, который отсутствовал, когда я видела его последний раз у Дельфины. Он выглядит здоровым и счастливым. Я воздерживаюсь от того, чтобы обнять его и задать кучу вопросов, на которые отчаянно хочу получить ответы. Меня до такой степени угнетает присутствие в помещении одного ублюдка, что я чувствую себя посторонней.

Если честно, так и есть – я посторонний человек.

Мне кажется странным их нахождение в одной комнате, и это только подтверждает, что я заявилась в разгар того, что началось много лет назад. Они не просто хорошо знакомы – они считают себя братьями. Неважно, насколько близкие у меня были отношения с Тайлером. Его преданность принадлежит не мне, а Тобиасу, испепеляющему нас глазами.

Тайлер останавливается в полуметре от меня, вся его поза выражает сомнение.

– Я соскучился, красотка.

Скрестив на груди руки, я перевожу на него взгляд.

– О, неужели ты вспомнил о моем существовании?

Он вздыхает.

– Я знаю, что ты сердишься…

– Сержусь? – фыркаю я. – Это мягко сказано.

– Си…

Я качаю головой, не желая слушать его дурацкие оправдания.

– Не утруждайся. Что ты тут делаешь?

Он морщится.

– Дела.

Я бросаю взгляд на Тобиаса, который беспардонно отвечает мне тем же самым. Секунды тянутся, но он не собирается давать мне объяснения. Тайлер понимает, какая царит в комнате атмосфера, и, указав большим пальцем себе за плечо, откашливается.

– Мне надо идти.

Тобиас кивает.

– Свяжусь с тобой позже.

– Договорились, друг. – Тайлер смотрит на меня, не желая уходить. – Рад был повидаться, Си.

Я не удостаиваю его ответом. В груди болит, когда он на мгновение задерживается, прежде чем уйти. Он уже на выходе из кухни, когда меня вдруг озаряет.

– Это был ты? – Я смотрю на Тобиаса, который крепко сжимает челюсти, а потом перевожу взгляд на Тайлера. – Ты обещал быть рядом, прикрывать меня. Я считала тебя другом.

– И я прикрою тебя. Всегда. – Тайлер подходит ко мне и берет за руку. – Я твой друг, – заверяет он, бросает взгляд на Тобиаса и обратно на меня. – Нет, Си, я не оставлял кулон. И поверь мне, я за это расплачиваюсь.

И я ему верю. Он был рядом с самого начала. Мысль, что он сдал меня, Шона и Доминика, нелепа и была бы оскорбительной, не отвернись он от меня.

– Я знаю, – не без сожаления признаюсь и глотаю подступивший к горлу ком. Я поднимаю глаза и сержусь на дрожь в своем голосе. – Я так на тебя зла.

– Знаю. И он тоже. – Тайлер кивает на Тобиаса. Наклоняется и целует меня в щеку. – Извини. Просто хотел сказать тебе спасибо.

Не дав времени спросить, за что он меня благодарит, Тайлер отворачивается и размашистым шагом выходит через черный ход. Спустя секунду дверь с тихим щелчком закрывается.

Повисает долгое напряженное молчание, Тобиас возвращается к готовке.

Провожу пальцами по влажным волосам и с помощью резинки завязываю их в небрежный пучок.

– Что у него за дела?

Тобиас смотрит на след от укуса и отвечает:

– Он осмотрел дом и установил систему безопасности.

– Доминик настроил ее несколько месяцев назад.

Тобиас замирает с ножом в руке.

– Ну, значит, мы установили ее заново. – Резкость его тона походит на лезвие ножа, который он применяет против… несчастных помидоров.

Я сажусь на табурет за кухонным островком и не могу удержаться от вопросов.

– Почему ты здесь… занимаешься этим? – Я указываю на то, как он умело нарезает огурец.

Тобиас замирает с ножом, бросает на меня взгляд и снова продолжает орудовать ножом.

– Мы поужинаем и поговорим.

– Зачем?

– Затем, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не стать монстром, которым ты меня делаешь. Это бизнес.

– Что конкретно ты надеешься от меня получить? Дружбу? – Я недоверчиво фыркаю. – Не можешь смириться с фактом, что я презираю…

Тобиас поднимает на меня горящие глаза.

– Нет, не дружбу. И мне насрать на то, что ты меня ненавидишь.

– А что тогда?

– О Господи! – Он резко бросает нож. – Я приготовлю ужин. Ты его съешь. Мы поговорим, и я уйду.

– Ладно!

– Ладно! Bordel de merde![3]

Я встаю, резко открываю холодильник, вытаскиваю две бутылки с водой и с грохотом ставлю перед ним.

– Держи!

– Спасибо, мать твою, – огрызается Тобиас и откупоривает бутылку.

На долю секунды наши взгляды встречаются, и мы заливаемся смехом. Меня ослепляет вид его смеющегося лица. Это неправильно, очень неправильно. Я не могу – и не стану – любоваться весельем в его глазах, ослепительно белой улыбкой или контрастом накрахмаленной белой рубашки на его темной коже. Я не могу восхищаться его скулами, или шириной плеч, или видом ремня на узкой талии. Я мысленно возвращаюсь на поляну, где стою перед ним на коленях, и представляю, как накидываюсь на него.

Я понимаю, что он перестал смеяться и видит, как поднимается и опускается моя грудь, замечает выражение моего лица. Он встает по другую сторону, и его взгляд темнеет.

Положив нож, он проводит рукой по волосам и обхватывает себя за шею, когда заговаривает низким голосом:

– Случившееся той ночью… – он бросает на меня взгляд, – спишем на любопытство.

– Хочешь сказать, что это был не ты, но выглядел как ты?

– Ты ни черта обо мне не знаешь.

– А я и не хочу.

Он проводит ребром ладони по столу, собирая нарезанные овощи в миску. Снова повисает напряженная тишина, но я не отдаю должное за намек на чувство вины, которое он показывает. Даже если бы он произнес самые искренние извинения, меня бы они все равно не удовлетворили.

– Если это был не Тайлер, значит, кто-то другой с собрания рассказал тебе о моем присутствии. Ведь так ты обо мне узнал?

Он на миг замирает, словно обдумывая ответ, а затем кивает.

– Команда из Майами. С некоторыми из них у нас сложности в плане лояльности.

– Из-за водителя, который чуть не убил Шона? Того, которого проучил Доминик?

Тобиас кивает.

– Одна из причин.

– Так я и думала.

– Сейчас у нас с братом разногласия из-за его чрезмерной агрессии. Но не могу сказать, что виню его за это.

Тобиас поворачивается к плите и помешивает пасту, а мне странно видеть его в домашней обстановке. Он скорее похож на успешного предпринимателя. На принципиального карьериста. На того, кто управляет компаниями и трахает свою секретаршу. Ее юбка задрана до бедер, а он входит в нее, затягиваясь дорогой сигарой.

Тобиас точно не из тех, кто выполняет черную работу вроде походов в продуктовый магазин. Вот только все не то, чем кажется, когда дело касается этих окрыленных ублюдков.