– Хорошо сработано, – признал тот.
Кори осторожно переправился через реку и, кажется, дышал тяжело, когда присоединился к остальным. Он тоже был не в восторге от этого испытания, понял Оуэн, и эта мысль его успокоила.
– Эта речка на самом деле называется Стикс? – спросил он, оправляясь от испуга.
Коннор покачал головой.
– Нет, но настоящее название ей не так подходит.
Оуэн посмотрел на Коннора с некоторым восхищением. Он сначала принял его за тупоголового громилу, но, по-видимому, тот был достаточно культурным, чтобы знать о реках Аида из греческой мифологии. Оуэн понял, что не стоило судить по внешности.
Четверо подростков снова зашагали по лесу. Коннор вел их с целеустремленным видом. Здесь парк уже полностью сменил густой лес, и над тропинкой нависала крыша, сплетенная из веток, заставляя мальчиков то и дело наклоняться, чтобы пройти. Они пересекли еще одну заброшенную тропу, а метров через двести на очередной развилке Коннор без колебаний повернул.
– Ты часто тут бываешь? – удивился Чад.
– Не слишком, но раньше да, мне нравилось тут бывать.
– И ты никогда не терялся?
Коннор пожал плечами.
– Надо просто идти на юг и вниз по склону, если хочешь вернуться в город.
– Хотя, думаю, если вы выросли в Мэхинган Фолз, то наверняка часто тут играете.
– Нет, не особенно.
– А, да?
Около минуты они шли молча, потом Чад не удержался и спросил:
– А почему не особенно? Кажется, тут можно круто веселиться?
– Ты знаешь Роско Клермон?
– Нет.
– Это был серийный убийца. Его назвали «убийца со скал», потому что он избавлялся от трупов, выбрасывая их с длинной живописной тропы на обрыве, но вообще он находил своих жертв здесь.
– Здесь – в смысле в этом лесу?
– Именно. Прохожих, бегунов, а иногда даже детей. На самом деле… детей особенно.
– Да хватит, ты нас разыгрываешь! – засмеялся Чад.
– Если не веришь, погугли вечером, сам увидишь.
Чад оглядел заросли вокруг со смесью болезненного любопытства и боязни. Его странно завораживала мысль о том, что людей убивали прямо здесь. Может быть, они шли по этой самой тропинке, истекая кровью… Он с трудом мог это себе представить.
– Это было давно, – уточнил Кори, – мы еще даже не родились.
– Ну и что! – возразил Коннор. – С тех пор никто особенно не заходит так высоко. Хотя тут короткий путь, можно срезать, если идешь в Грин Лейнсили на верху Бикон Хилл. Правда, родители запрещают детям ходить тут. Совсем параноики. Ну, в последние годы было несколько инцидентов, говорят, наркоманы ходят сюда колоться, считают, что тут круто.
На этот раз Чад вздрогнул.
– Так, а мы что тут делаем?
Коннор обернулся, чтобы вызывающе на него посмотреть.
– Здесь будет второе и последнее испытание. Скоро увидите.
Коннор взобрался на насыпь, покрытую особенно густыми зарослями, здесь тропа обрывалась, а вершина была увенчана горой камней, покрытых лишайником и мхом. Коннор указал на подножие кургана:
– Братишки, вам надо будет спуститься с той стороны и через джунгли дойти до ворот, а потом тащите свои задницы обратно.
– Мы не братья, – уточнил Оуэн.
– Да? А кто вы тогда друг другу?
Оуэн и Чад переглянулись, и тот махнул рукой.
– Сводные братья, – солгал он. – Это то же самое. Нам просто надо найти ворота, это все?
– Ага, и вернуться.
– А как вы узнаете, что мы там были, если не пойдете с нами? – спросил Оуэн.
– Мы с Кори вас спросим, что вы увидели. Там пока не дойдешь до конца, не узнаешь.
– А в чем подвох? – настаивал Оуэн.
– Увидишь…
– Что-то стремное?
– Давайте – сейчас или никогда. Или вы хотите сдаться?
Оуэн заметил, что Чад молчал, очевидно, затея была ему не по душе, но стоило юному сироте открыть рот, как Чад схватил его за руку и потащил вниз по склону.
– Найти ворота звучит не так уж сложно…
Уже через несколько метров Чад понял, что ошибался. С вершины насыпи не были видны кусты ежевики, которыми заросла вся дорожка.
– В следующий раз возьмем у папы топор, – пошутил он, подбирая палку, чтобы прорубать ею слишком толстые ветки.
Оуэн шел за ним, уворачиваясь от колючек и пробираясь к прогалине, чтобы немного отдохнуть среди обожженных солнцем тростников.
– Зачем мы вообще это делаем? – спросил он.
– Потому что Коннор крутой.
– Если мне до начала учебного года придется выполнять идиотские испытания, я не горю желанием снова с ними видеться…
– Ну же, не включай зануду, тебе понравится, к тому же у нас наконец есть настоящие приключения! Нет, а как мы перешли эту бешеную реку, ты видел? Мне в один момент показалось, что ты сдашься, а потом раз – ты пролетел по камням, как настоящий эльф! Это было круто!
Чад говорил с таким энтузиазмом, что Оуэн, который в момент переправы не чувствовал никакой гордости, начал теперь считать свой поступок заслуживающим восхищения, особенно учитывая, что сможет об этом рассказывать. Правда, у него не было друзей, перед которыми он мог похвастаться. Кроме Чада, у него никого не было. Сейчас Кори и Коннор были их единственной надеждой обзавестись приятелями до начала года. Так что он кивнул и последовал за Чадом, который прорубал дорогу через заросли.
Они наконец выбрались из ежевичных зарослей и пошли среди кривых стволов и папоротника по мягкой подушке мха. Никаких ворот не было видно, впрочем, они могли видеть не больше чем в радиусе нескольких метров.
Оуэну вдруг показалось, что за ними следят. Это чувство не покидало его больше пяти минут, наконец он решил поделиться с Чадом.
– У меня тоже такое ощущение, – ответил тот, понизив голос. – Думаю, ребята где-то недалеко. Наверно, тут есть еще одна тропинка, и они за нами шпионят. Ну так мы пойдем до конца, пусть увидят, что мы не струсим.
Они ускорили шаг, чтобы не казаться слабыми. Вдруг Чад поскользнулся в расщелине между двух валунов и едва не расшиб голову, но успел ухватиться за край пня.
– Уф, сейчас был бы минус один!
– Ох… Чад… посмотри…
Чад уловил страх в голосе брата и быстро поднял глаза. Он схватился вовсе не за пень. Цепляясь, чтобы удержаться, он сорвал кусок лишайника, который висел теперь, как кусок содранной кожи, обнажив полированный камень с высеченными буквами и цифрами, почти совсем уже стертыми.
– Это могила! – выпалил Оуэн.
Чад инстинктивно отшатнулся и вытер руки о штанину.
Они огляделись по сторонам и поняли, что заросшие мхом камни вокруг них скрывали ту же мрачную тайну.
– Твою мать… – выругался Чад. – Они повсюду.
Он потянул Оуэна за рукав, чтобы он шел за ним, и они молча отправились дальше, медленно, стараясь как можно дальше обходить надгробные памятники. Ощущение, что за ними наблюдают, все больше усиливалось. Природа как будто затаила дыхание, животные затихли, и кто-то сверлил взглядом их затылки. Оуэну казалось отвратительным, что они идут по разлагающимся трупам. Потом он понял, что могилы были слишком древними и от покойников едва ли осталось хоть что-то, кроме голых костей. Впрочем, мысль о лежащих под ногами скелетах пугала его ничуть не меньше.
Вдруг, раздвинув заросли, они обнаружили старую полуразрушенную стену со стальными воротами, изъеденными ржавчиной. За стеной простирался целый город: старинные серые здания, истертые временем. Потрескавшиеся семейные склепы, покосившиеся часовни и мавзолеи с висящими на одной петле дверьми. Все постройки были затянуты сухими ветками плюща, корни которого когда-то питались кровью мертвецов. Истлевшая за многие десятилетия плоть уже не могла удобрить почву, и плющ засыхал каждый год.
– Какого черта… – пробормотал Чад еле слышно.
Оуэн оставался в шаге позади и чувствовал себя как никогда неуютно. Он остро ощущал на себе взгляд, хотя рядом никого не было.
Резкий крик козодоя, сидевшего на одной из могил, нарушил тишину. Мальчики застыли с открытыми ртами. Они долго стояли, глядя на открывшийся им мрачный пейзаж, как загипнотизированные.
