– Так, – кивнул Кирилл. – И что, нашёл?

– Угу. Только теперь к ней так просто не подойти.

– То есть?

– Ну, вот так. Участок, на котором будка стоит, сеткой обнесён. Перелезть, конечно – как два пальца, но я застремался что-то. Думаю, хрен его знает, вдруг там тоже камеры? Когда мы с Серым будку нашли, никакой сетки вокруг не было.

– А когда вы её нашли? Сколько тебе лет было?

Мрак задумался.

– Ну… лет семь, может.

– То есть, детей Шаману уже отдавали, – пробормотал Кирилл. – А в прошлый раз – когда вы там лазили? Летом?

– Не, осень была. Мы за орехами пошли.

– А детей Шаман передавал в посёлки в июле. То есть, возле Бункера он должен был появиться в июне… Неудивительно, в общем-то, что к осени вокруг входа всё заросло. Хотя присутствие сетки это, конечно, никак не объясняет.

– Сейчас там ни фига не заросло, – пробурчал Мрак. – Внутри сетки – будто табун гулял, вся трава вытоптана. Только что навоза нету. Я думал, долго это место искать буду, а сам издалека приметил.

– Ещё интереснее, – проговорил Кирилл. – А тропинки есть?

– Не-а. Ни одной, я специально всё вокруг облазил.

– Окей, – кивнул Кирилл. – Понятно, что ничего не понятно… Надо мне самому посмотреть. Жди, сейчас оденусь. Вместе туда сходим.

Мрак мотнул головой:

– Не, ждать не буду. К бате метнусь, предупредить. Уже обыскался меня, поди.

– Понял. Сам за тобой зайду.

***

Лошадей Кирилл и Мрак привязали на опушке леса, дальше пошли пешком.

– Далеко идти?

– Не. С полкилометра, не больше.

– Что ж, и по расстоянию оптимально, – решил Кирилл. – И случайно – вряд ли кто напорется, и, если что, на дорогу выбираться недалеко.

Шли быстро, Кириллу не терпелось поскорее добраться до загадочного места. Чем дальше он шагал, тем всё более убеждался, что без помощи Мрака ни за что бы его не нашёл, разве что действительно наткнулся случайно.

Лес как лес. Тёмный – несмотря на адаптированное зрение Кирилла и лунную ночь. Тут знай, под ноги гляди, чтобы не споткнуться, а не головой по сторонам крути.

А Мрак, в отличие от Кирилла, чувствовал себя в тёмном лесу, как рыба в воде. Неудивительно, для них с Серым лес – дом родной. В возрасте, когда сам Кирилл, вместе с Олегом и Дашей, под присмотром Любови Леонидовны складывал башни из кубиков, пацаны уже ходили за шишками и хворостом, у адаптов дети взрослели рано. В тринадцать-четырнадцать лет подростки обоего пола трудились наравне со взрослыми и все тяготы взрослой жизни вкушали по полной. У Шамана, на юге, дети росли куда большими «детьми» – открытыми, доверчивыми, непосредственными. И Кирилл пока не мог решить, радует его этот факт или огорчает.

Скоро Мрак придержал Кирилла за рукав. Прошептал:

– Рядом уже. Тут давай потихоньку, мало ли что.

Чтобы понять, на что ориентируется Мрак, нужно было быть Мраком. На взгляд Кирилла, вокруг не изменилось ровным счётом ничего – всё те же тёмные стволы да бурелом. Но он послушно замедлил шаг.

Прислушавшись, понял, что слышно теперь только его – Мрак ступал так тихо, что не встревожил бы самую пугливую птаху. Рэд с гордостью рассказывал, что в этом сын давно превзошёл и его, и Джека. А через минуту Мрак вовсе остановился. Прошептал:

– Стой пока тут. Сперва я погляжу – это вон там, за ельником. Меня-то всяк не спалят.

После утвердительного кивка Кирилла скрылся в темноте. Кирилл, оставшись в одиночестве, вдруг подумал – а если бы то, что сейчас происходит, оказалось розыгрышем?..

Вспомнил, как в детстве Олег затащил его в один из дальних тоннелей Бункера, наобещав, что там водятся призраки, а потом громогласно ржал над доверчивостью. Кирилл догадывался, что адапты в детстве могли высмеивать друг друга и гораздо более жёстко – но так много времени их шутки ни в коем случае не отняли бы. Времени адаптам не хватало с самого детства, трату его таким бестолковым образом не оценили бы ни товарищи по играм, ни, тем более, взрослые. Поэтому ожидать розыгрыша не стоило даже от Серого – что уж говорить о Мраке, достойном сыне сурового отца.

Кирилл вздохнул. Вот, чёрт его знает. С одной стороны, до смерти хочется наконец-то узнать, что же творилось в Бункере. До зубовного скрежета надоели загадки. А с другой – он отчётливо понимал, что действия людей, которых когда-то считал безусловно, непререкаемо правыми, ему теперешнему не понравятся. И от этого на душе становилось мерзко.

Кирилл ждал развязки – и в то же время не хотел её. Если бы происходящее оказалось дурацким розыгрышем, он бы, пожалуй, обрадовался.

Мрак появился из-за деревьев так же внезапно, как исчез. И ещё издали приложил палец к губам.

У Кирилла вдруг заколотилось сердце. Деловито, не показывая, что волнуется, одними губами спросить: «Что там?» стоило немалых усилий.

– Сидит кто-то, – подойдя, прошептал Мрак. – На поляне этой, за сеткой.

– Вадим?

– Наверное, я не разглядел. Он в комбезе, и капюшон затянут.

Ах, ну да. Скоро ведь рассвет.

– И что он делает?

– Да ничего. Просто сидит.

– Значит, всё-таки ждёт, – вырвалось у Кирилла.

– Чего – ждёт?

Кирилл покачал головой:

– Не «чего». «Кого»… Догадался, что рано или поздно придём… Вот что, Мрак. Мне кажется, таиться дальше смысла нет. Я пошёл, – и Кирилл быстро, чтобы не слушать возможные возражения, двинулся туда, откуда появился Мрак.

О маскировке он уже не заботился. Под ногами трещали сучья, хлюпала грязь. По сторонам качались раздвигаемые ветки.

Кирилл шёл напролом. И к металлической сетке, о которой рассказывал Мрак, едва не приложился лбом – очень уж неожиданно та преградила дорогу.

Пригляделся. Всё, как описал Мрак: вытоптанная поляна, бетонная коробка, возле неё – человек в защитном комбинезоне. Только сейчас человек не сидел. Он стоял в выжидающей позе, скрестив на груди руки. Кирилла, должно быть, заметил сразу, как только тот появился.

Негромко спросил:

– Я включу фонарь, не возражаешь? Мы – как ты, должно быть, помнишь, – не видим в темноте. Я себя исключительно по-идиотски чувствую.

Кирилл, услышав знакомый с детства, родной и любимый голос, подумал, что сердце у него из груди сейчас выпрыгнет. Глубоко вдохнул и выдохнул. И проговорил – спокойно, как мог:

– Не возражаю. Включайте. Доброй ночи, Григорий Алексеевич.

Гром грянул на исходе ночи, когда они провели в посёлке Шамана уже больше месяца. Ожидаемый, предчувствуемый, но всё равно оказавшийся неожиданным. С тех пор, как Серый, Джек и Эри оказались здесь, на посёлок вдруг обрушилось глобальное невезение.

Растения на грядках, едва пробившись, по непонятной причине засыхали – овощам завязаться будет не на чем.

Едва успели осмотреться и убедиться, что помочь всходам нельзя, перекопать грядки и засадить заново, как случился падёж скота. Почти два десятка голов, тоже ни с того ни с сего. Выкосило и коров, и коз, и овец – здоровые, ещё вчера прекрасно себя чувствовавшие животные просто заснули и не проснулись.

Серый и Джек сбились с ног. Пытались понять, что случилось, но не сумели. Никакой системы в гибели животных не прослеживалось. Они паслись на разных пастбищах, пили воду из разных поилок. Ничем накануне не болели – но в тот вечер просто не встали. Независимо от пола, возраста и видовой принадлежности.

Потом из-за странной поломки в инкубаторе погибло полсотни будущих цыплят… И всё это сопровождалось вспышками ярости – «психами», как называл Джек, – среди населения.

Всё чаще и чаще до Серого долетали горькие перешёптывания: от нас отвернулась Мать Доброты. При Шамане такого не было.

Люди не сходили с ума. Овощи не сохли на грядках. Падежа среди животных, как и поломок инкубатора, даже старожилы не могли вспомнить…

Голод. Нам грозит голод. От нас отвернулась Мать Доброты.

Когда Серый впервые понял, что все свои несчастья жители посёлка связывают с присутствием среди них чужаков, аж застыл от обалдения.