И не чувствует он взгляда бога внимательного, что медленно за ним следует, но исчезнуть из виду не позволит. Это создание действительно безумно, раз снова и снова приходит сюда, пытаясь вытащить его из его рук. Он смеётся, посмотрит за реакцией возлюбленного. Тот совершенно точно даст ему шанс стереть воспоминания об этом человеке, а значит… Он ни за что не пожелает вернуться домой.
И шагом спокойным, провожает он безумное создание, склоняет голову на бок, с удовольствием смотря как становится скорее его шаг, слышит как рычит он, чуть ли на бег не срываясь. И всё. Хочется засмеяться, прикоснуться к плечу его, позвать, шепча о том, что ему стоит уйти отсюда самому. Ах, глупое создание, почему только он не сдастся, не оставит попыток вернуть регента? Он ведь чувствует, что это не любовь, что это лишь больное желание владеть человеком, который питает к нему самые искренние чувства.
Глупый принц, открыл душу безбожному мелу, позволил тому разворошить всё под своими рёбрами. И как же так можно, не видеть того, что он ослеплён своей влюблённостью в человека, которому он просто нужен. Он ведь говорил с аранарами, слышал, что память об этом человеке странная, чёрная. Он обманывает себя, думая, что любит его? Или на то есть причина, чтобы лелеять надежду на уход? Он усмехается, никто не порвёт связи их, ведь он теперь… привязан к нему, и цепи эти куда крепче воли самого бога камня.
Альбедо распахивает глаза, видя любимого в окружении странных существ, их тихое пение успокаивает, и кажется, клыки его втягиваются, то кажется, что он сам прямо сейчас успокоится, смотря на его в иных одеждах. Не таких открытых, не таких невинных, и сидят эти существа вокруг него, не слышит из-за их голосов он шагов его, не слышит и он смеётся, замечая как те разбегаются, прячась на коленях его звёздочки фыркает он недовольно, а потом смягчается, стоит Альбериху обернуться. Он вздрогнет чуть отползая от него.
Что-то внутри алхимика дёргается, он наступает на него, стаскивая с себя плащ. Кэйа отстраняется от него, но почему? Неужели бог заставил его обо всём позабыть? Ну уж нет, он не позволит ему так просто уйти. Неужели это было совершенно неясно? Даже если Дешрет приложил к этому руку, он исправит это недоразумение. Заставит его вспомнить о том, в чьих руках нашло укрытие его сердце, а если нет — он заставит его довериться вновь. О, его звёздочка никогда об этом не пожалеет, он прогонит прочь бога пустыни из его головы, и никогда более тот их не потревожит, не посмеет, ведь он предаст его забвению. Ради чего? Чтобы разорвать его связь с регентом, чтобы почувствовать себя цельным вновь.
Альбедо снимает свой плащ, присаживается на колено и накидывает тот на смуглые плечи. Тянется к предплечьям, чтобы притянуть звёздочку к себе, и плевать на оглушительный писк существ, что пытаются встать у него на пути. Он определённо любит Кэйю и никому не встать на пути у него, даже проклятому небу. Руки всё-таки ложатся поверх ткани, он чуть притягивает принца к себе, и снова останавливается.
Тот упирается ему в грудь, одними губами прося этого не делать. Что не так? Почему взгляд его совершенно осознанный, но при этом разбитый и грустный? Он всё помнит, но просит отстраниться? Это же безумие, Кэйа бы ни за что не сделал, по крайней мере, без весомой на то причины. И он смотрит в глаза алхимика ласково, но тут же леденеет его взор. Отползает от него звёздочка, с плеч сбрасывая его одежду.
— Не прикасайся ко мне… — отчаянно и холодно звучит в его сторону, и Альбедо видит как поднимется звёздочка на ноги, прежде чем между ними стена из кружащегося песка вырастет.
И не останется ничего помимо того, чтобы обернуться, и взглянуть в ничуть не изменившиеся черты лица того самого учёного, что забрал Кэйю почти без возможности вернуть. Но прямо сейчас он докажет, что даже это надменное создание падёт под волей к жизни падшей гордыни.
Взгляд алхимика меняется с обеспокоенного на ядовитый и яростный. Вылезают проклятые когти и рога, начинает течь из глаз скверна, такая же, как и в сердце звёздочки, и скривит он губы в усмешке злой, фыркнет, вытаскивая из ножен меч. Побороться с богом ради сердца чужого? Когда-то это казалось тем ещё бредом, но сейчас, будучи уязвлённым отторжением Альбериха, он понимает, насколько сильно ошибался. У него просто не было возлюбленного, ради которого он мог пойти на такие глупые, на первый взгляд, поступки.
Дешрет заплатит за то, что вообще прикоснулся к его звезде. Никто более не должен был крепко держать бьющийся кусок мяса, но он всё испортил вновь. И как только смеет он говорить о том, что он не прав? Как смеет что-то внушать ему?
А у бога на губах усмешка ядовитая, и хочется ему стереть её, провести лезвием от середины лба до подбородка, посмотреть каковы божества изнутри, да только боится, что лезвие заржавеет от такого количества гнили. Нет, он лучше убьёт его иначе, чтобы не осталось даже захватывающей истории, которую можно было бы рассказать кому-то в городе ветров.
И прямо сейчас, об безумно благодарен за то, что разделяет его со взглядом разноцветных глаз стена из песка, иначе обернулся бы он, и погиб от желания своего снова прижать принца к себе и начать нашёптывать тому на ухо, что всё будет хорошо, что их ждут дома. И плевать, что мерзкие эльфы мертвы от его руки, а в ордене теперь обитает фенек. Так даже лучше, он бы окончательно переместился в его комнату, а так контролировать звёздочку даже проще. Главное отбить любую тягу вернуться в объятия бога.
— Тебя от гибели удерживает лишь заключённое между нами соглашение, Альбедо… — спокойно разрывает тишину бог, делая пару шагов навстречу. — Он выменял свою свободу на твою жизнь, тебе бы уйти отсюда… Ты ведь не хочешь чтобы он жертвовал самой главной ценностью города ветров зря?
И Альбедо хочется закричать. Эта тварь знает его имя, эта тварь наверняка склонила Кэйю к подобной сделке, а сейчас предлагает ему сдаться? Как бы не так. Что эти боги себе возомнили, как смеют предлагать такое, забрав то, что никогда им не принадлежало? Но… Принадлежит Кэйа ему самому? Разве можно присвоить его, живого и нуждающегося в ответных чувствах, которые он не в силах дать в полном размере, подобно оборудованию, или результату эксперимента? Можно. Он такое же оружие как и хранитель ветви, просто выбрал себе правильную цель, что не умеет с ним обращаться, чо подчинится его желаниям и инструкциям…
И хочется засмеяться с собственных мыслей, но он позволяет себе лишь тень улыбки, начиная наступать на противника. Он не просто кабинетный учёный, он задаст жару этому надменному существу, заставит пожалеть даже о мыслях, касаемых Альбериха. На его стороне сам властелин камня, грозно загорается символ элемента на шее, и взгляд голубых глаз вгрызается в зелёное одеяние Аль-Ахмара, одною волей которого встают на дыбы пески, уходя из под ног предательски. Но земле всё равно, под ними всё равно есть твёрдая почва, на которой он сможет устоять, не попадая в смертоносные объятия вихря.
— Как смеешь об этом говорить ты, после того как обманом заманил его сюда, Аль-Хайтам? — задаст встречный вопрос он, нарочно обращаясь к нему человеческим именем, словно желая поставить с небес на землю, напомнить о том, что он всё ещё человек. — Когда ты падёшь, я сделаю всё, чтобы он поскорее позабыл о тебе и пустыне…
И смеётся в ответ бог, блокирует удар его, отбрасывает в сторону, делая резкий выпад, едва задевает бок его краем лезвия, чуть рвёт ткань, но не наносит сокрушительного удара, словно действительно намерен сдержать обещание, которое дал Кэйе. И если это действительно так, если он позорно проиграет властителю песков, тот действительно отдаст своё сердце ему? Предаст всё, что было дорого в объятиях ветра? Свободу, рыцарей, его? Нет, он не посмеет сделать это самостоятельно, наверняка прогнётся под богом, позволяя ему свершить это, едва он замертво упадёт на землю или же окажется песками унесённым домой, на потеху всем в том чёртовом городе.
И если ему суждено проиграть сегодня, он больше никогда не увидит человека, ради которого держал свою природу под контролем, ради которого сдвинул алхимию и мир с центрального места в сердце своём, отдавая его ему. Пусть не сразу, пусть изрядно потрепав Кэйие нервы, но всё же отдал ему его в ответ, и сейчас Кэйа так просто достанется победителю этой дуэли? Отвратительно. Но разве остаётся иной способ?
