– Аз тяведирт лемез в мотяседирт евтсрац тсе йынелез дас. В мот удас тсе ациньлем. Амас телем, амас теев и лып ан отс тсрев течем. Елзов ыциньлем йотолоз блотс тиотс, ан мен яатолоз актелк тисив…

Все подались вперед, жадно вслушиваясь и записывая. Я дотронулась до Бальтазара, чтобы погладить, и кабинет исчез. Я смотрела чужими глазами на чахлые деревья, серые, обточенные ветрами скалы, меняющие очертания в плотном, как будто ядовитом тумане. Тяжелое небо с невероятно огромной и тусклой луной, похожей на светильник с умирающей батарейкой – едва-едва, на последних крупицах энергии. Кот шел неторопливо, под мощными лапами скрипели камешки, с хрустом ломалась высохшая трава. И говорил он совсем не своим, сиплым и страшным голосом:

– За тридевять земель, в тридесятом царстве есть зеленый сад; в том саду есть мельница – сама мелет, сама веет и пыль на сто верст мечет. Возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит…

Этот чужой голос посреди пустоши разносился окрест, но никто не отвечал ему. Не слышно ни птиц, ни насекомых, ровным счетом ничего, кроме звука шагов. Кот опустил голову к мутной луже, и в тусклом свете чужой луны я увидела отражение. Огромная лохматая голова, кажется, полосатая, светящиеся желтым светом бездонные глаза, открытая пасть с острыми зубами. Это был не Бальтазар.

Я вынырнула из видения и отскочила подальше. Компаньон вздрогнул и проснулся.

– Что случилось? – зевнул он.

– Ты не помнишь?

– Что помню? Яу снова говорил?

– Говорил и гулял по другому миру. И я впервые смотрела твоими глазами. Это был не ты. – Я подробно рассказала наблюдателям о случившемся. – Слова наоборот, я же чувствовала, что ответ рядом.

– Судя по описанию, это Навь, царство Кощеево, – подал голос старший летописец. – Захватчика нужно искать там.

– Это кот Баюн. Давно о нем ничего не слышал, – задумчиво протянул Ворлиан.

Кажется, пришло время открыть дверцу в моей избушке и шагнуть в туман.

Проснулись ранним утром от настойчивого стука в окно.

Ворон, черный, большой. Сначала подумала, что Кощей, спросонья лениво потянулась сознанием к нему, поймала мысль: «Открой окно, вести». Нет, не Андрей.

– Бальтазавр, открой глазоньки, к нам гости, – пихнула я котище в бок.

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает… опрометчиво, – вздернул губу кот, обнажая клыки.

Я, конечно, тоже не выспалась, однако никого кусать не собиралась. «Да ну и корм с тобой!» – подумала я и распахнула окно.

– Здравствуйте! От кого вести, какие вести?

– В спешке уходя, друзей новых не забудь, – прокаркала птица и добавила: – Дай поесть.

Компаньон соизволил поднять голову, навострил уши. Я положила на подоконник виноград и кусок мяса с позднего ужина.

– А от кого вести? – осторожно уточнила, когда ворон съел пару ягод.

– Ялия передает привет.

Черная птица легко взлетела вместе с куском мяса и была такова. Какого лешего?

– К чему бы это? – сдвинул брови кот, сон как рукой сняло. – Приветы она передает.

– Может, она про Обжору говорит?

– Мы бы не ушли, не попрощавшись с ним, – возразил Бальтазар.

– Да, странно. Кстати, о нем…

Выспросила у кота немного подробностей о друге. Оказывается, Обжора что-то вроде сейфа: если съел с целью спрятать, то может хранить в себе долгое время, не испытывая проблем. А готовую еду просто съест. В общем, странная способность, самая странная из всех виденных в этих стенах. И очень на руку мне, есть одна шальная мысль.

– Ты доверяешь ему? – уточнила я.

– Конечно, он надежный, как танк.

Мы ушли после завтрака, попрощавшись с учителями и Ворлианом, поблагодарили за помощь. Обжора помахал нам с лестницы – из-за веса ему тяжело спускаться и подниматься. Мне вручили оловянный прут и клещи, на всякий случай, вдруг, как в сказке, пригодится.

– Расскажи потом, как дело было, – попросил Ворлиан.

Изольда разминала лапы, готовясь к прыжку, я села на лавку и сжала в руках цепочку – одним Ключом на ней стало меньше.

Открыла дверь из Убежища в наш номер, впустила Ядвигиного кота и столкнулась нос к носу с горничной. В ее руке замерла поднятая метелочка для пыли, глаза округлились, рот приоткрылся в комичном выражении. В ноги всей массой врезался отвлекшийся на Супчика Бальтазар, так что я буквально выпала в комнату. Девушка, судя по всему, новенькая, не знала, что ко мне заходить не нужно, и выполняла свои обязанности, а тут мы. Картина маслом: открывается дверь изнутри уборной, а за ней – лес, озеро, домик на курьих ножках и девушка с животными. На смуглом лице горничной все недоумение мира. За ее спиной Тихон нелепо размахивает руками, он-то был здесь раньше – ему в Убежище нельзя, – но сделать ничего не мог. Приплыли.

Внутренний голос уныло протянул: «Так вот о чем говорил ворон». Придется уходить, и быстро – память стирать я не умею. Дальше как в песне: мое сердце замерло.

– Добрый день, – говорю, заталкивая котов ногой назад, в Убежище, и закрываю дверь. – У меня чисто, зайдите завтра, а лучше послезавтра.

Снова открыла дверь, продемонстрировала чистоту в душе и никаких пейзажей с котами и летучими мышами. Горничная пыталась что-то сказать, пятясь задом, но так и не смогла. Я улыбалась во все тридцать два – думала, лицо лопнет от усердия, – пока она не закрыла дверь с той стороны. Казимир подери!

– Доигралась? – равнодушно спросил Изя, когда я выпустила своих.

Если честно, захотелось на него наорать, но я сдержала эмоции, только лампочка в ночнике взорвалась. Изумруд все понял – не дурак, и залез под кровать, с глаз долой.

– Ты думаешь о том же, о чем и яу? – Бальтазар хлестал себя хвостом по бокам.

– Если думаешь, что наш отпуск накрылся медным тазом, то да. Пора собирать вещички и лететь домой. Ситуацию «двое: я и моя тень» необходимо решить, – я строго посмотрела на компаньона.

– Яу думал, в другой отель заселимся и все. Зачем сразу домой?

– Мы пойдем на пустошь, Бальтазар, вероятно, не на пару дней, а больше. Очень неудобно будет, если меня объявят в розыск, так что действовать начнем из дома, там соседи друг с другом даже не здороваются, пропадем – никто и не заметит, – я посмотрела в огорченные глаза кота. – И ты относишься к этому более чем несерьезно.

– Яу ничего не помню, тени никакой не видел, и никакой Баюн меняу не напугает. Вот.

Непрошибаемая самоуверенность. Между тем ночной разговор с директором и старшим летописцем оптимизма не вселял: если кто со зверем сталкивался, там же на месте и лег в сыру землю. Это вам не более известная и мирная его ипостась – кот-баюн, то есть сказочник, а кот Баюн – зверюга дикая, жестокая и неизученная. О злом коте слишком мало сказок, чтобы понять мотивы, им движущие, и как с ним совладать не героям – обычной Бабе Яге и ее компаньону.

– Время добрых котиков прошло, – подытожила я.

Как водится в этом Лукоморье – вопросы, вопросы, вопросы. Стоит Кощея навестить, он котов не любит, вот пусть расскажет, что знает о своем соседе. К тому же меня распирало любопытство, что это он строит в деревне. Ворлиан сказал: «Процесс идет неведомо куда. Интересный тип этот Бессмертный».

Я не стала утруждаться обменом билетов и просто купила рейс на вечер. Снова четырнадцать часов в самолете, но порталы не умею делать, а в Убежище может быть открыта только одна дверь. Собрала рюкзачок с самым необходимым, все остальное сложила в Изольду на всякий случай – вдруг дождь пойдет.

– Выселюсь из номера и прогуляюсь, – сказала своим. – Чуть позже еды вам закину.

– Рыбки не забудь! – попросил Бальтазар.

– Что ты, сам наловить не можешь? – встрял Изумруд. – Вот пруд.

– Сам лови, яу лапы мочить не хочу.

– И поймаю…

Я захлопнула дверь, оставив котов в очередной раз разбираться, у кого усы пышнее. Ни дня без скандала.