Я знаю её лучше, чем кто-либо другой. Даже лучше, чем она сама себя знает. За годы знакомства привык наблюдать за ней, считывая смену эмоций на её лице. Понимаю, что сейчас ей нужно время все обдумать, переварить случившееся.

Я собираюсь уходить. Не хочу на неё давить. Да и с ней это не сработает. Её нельзя прогнуть, а вот сломать можно. Такая сильная, и такая слабая в своей самостоятельности. Мало кто решится вот так все бросить и уехать в чужую страну в двадцать три года. Но она смогла! Она не попросит о помощи. Из гордости или из упрямства, но точно не попросит. Главное, чтобы сгоряча не наделала импульсивных поступков, о которых потом жалеть будет. А я найду способ как защитить её от проблем и трудностей так, чтобы она не знала, чтобы не чувствовала себя обязанной.

Перед выходом из квартиры поворачиваюсь к ней.

– Наташа, пожалуйста, не делай поспешных выводов и не руби с плеча, – говорю ей, зная, что она может, поддавшись импульсу, наделать глупостей. – Тебе необязательно прямо сейчас решать, что делать и чем заниматься дальше. Дай себе время. Можешь оставаться тут столько, сколько нужно. Если что-то понадобится, у тебя есть мой номер.

Провожу рукой по её щеке, она прикрывает глаза. Наклоняюсь и быстро целую её в губы. Отстраняюсь и выхожу из квартиры.

Спускаюсь на лифте, выхожу на улицу. Сажусь на водительское кресло, по привычке смотрю на окна её квартиры и вижу, как шевелятся занавески. Смотрит на меня? Я смотрю на неё сквозь лобовое стекло, завожу машину и еду домой.

Дома меня встречает тишина. Прохожу на кухню в белых тонах, подхожу к барной стойке. Достаю стакан и набираю себе воды. Держа стакан в руке, иду в кабинет. Сажусь в кресло, напротив которого висит картина. Пруд с белыми лилиями. Внизу картины едва заметна подпись автора – маленькое изображение головы льва…

Год назад

Ежегодная командировка в Америку. Эта конференция стала уже привычным мероприятием. Можно завести полезные знакомства, пообщаться с нужными людьми. Обмен опытом и контактами.

Уже в аэропорту набираю Наташу, говорю, что еду в Америку. Она тут же предлагает встретиться.

Конференция проходит отлично, много полезной информации. Набираю девушке, как только получается освободиться.

– Ромка, как хорошо, что ты приехал, – говорит радостно в трубку. – А у нас тут выставка. Там и моя картина будет, представляешь? Приезжай, пожалуйста.

– Конечно, приеду. Говори адрес.

Она высылает мне адрес смской. Приезжаю в галерею, где на поставках стоят картины. Их можно купить, а деньги от продажи будут переданы благотворительной организации.

Наташа, увидев меня, подбегает с улыбкой и чмокает в щеку. Она за локоть тащить меня в сторону картины, на которой нарисован пруд с белыми лилиями на воде.

– Это моя картина, – шепчет мне в ухо. Она так близко, я так давно не видел её, кроме как по видеосвязи. Ощущаю тепло её руки, когда она сжимает ее на моем локте. Чувствую запах её духов, смешанный с запахом её волос.

Мысленно одергиваю себя, возвращая сознание в реальность. Замечаю крохотную голову льва внизу холста.

– А почему лев? – спрашиваю.

– Ну, я же Леонова. И родилась под созвездием льва. – Поясняет, – когда нужен был псевдоним, кроме льва ассоциаций не возникло.

– Почему не подписываешь фамилией, как многие художники?

– Понимаешь, – мнется она, – мои родители не воспринимают моё увлечение всерьёз. Говорят, что все это глупости. Не решилась я фамилию писать.

– Только никому не говори, – говорит уже веселым голосом, – пусть это будет наш секрет.

– Никому не скажу, – подмигиваю ей, она смеётся.

Она видит кого-то из знакомых и отходит поздороваться. А я ищу администратора, оплачиваю стоимость картины, и говорю адрес, куда отправить её после окончания выставки.

Когда Наташа снова подходит ко мне, её глаза сияют.

– Представляешь, мою картину кто-то купил, – говорит мне на ухо. – Это первая проданная картина на этой выставке. Не чья-то, а моя.

Я смотрю в ее счастливые глаза и говорю:

– Поздравляю. Ты – молодец. Хорошо рисуешь.

Джинсы, белая футболка и удобные кроссовки – мой наряд на сегодня. Чтобы не впасть в депрессию, решаю выйти и прогуляться. Все-таки я в одном из самых красивых городов мира. Так почему нет? Тем более, когда Рома так любезно предложил составить компанию и провести экскурсию.

Выхожу из дома в приподнятом настроении. Высматриваю знакомый автомобиль и забираюсь в салон.

– Привет, – говорит мне Рома. Он, как всегда смотрит на меня, разглядывая с головы до ног, и впиваясь взглядом в мои глаза.

– Привет, – отвечаю ему, улыбаясь.

Машина плавно катит по городу, Рома паркуется во дворе какого-то дома, так и не найдя свободного места на парковках.

Мы оставляем машину, чтобы пройтись, наслаждаемся хорошей погодой и красивой архитектурой. Он хорошо знает город, ведёт меня за руку, и я знаю каким-то чутьем, что выбирает он самые красивые улочки.

Я кручу головой, стараясь все рассмотреть и запомнить. Барельефы и скульптуры на зданиях вдохновляют. Мне хочется взять в руки карандаш и рисовать. Но и останавливаться не хочется. Кажется, что вот ещё чуть-чуть пройдём и все закончиться. Но сверну на другую улицу, я снова не могу оторвать взгляд от красоты.

Рома показывает мне свои любимые улицы, рассказывает историю города. Разбавляет рассказ историями из своего детства, когда они также ходили гулять по городу с родителями. Он вспоминает время учёбы в школе, когда они с ребятами, не думая ни о чем, рассыпали листья, собранные в кучу дворниками. И как было весело и беззаботно в тот момент.

Пока мы ходим по городу, Рома все время держит меня за руку или приобнимает за талию. Я не возражаю и не отстраняюсь. Мне нравятся его прикосновения. Чувствую себя в безопасности. Хоть и не люблю показывать свои слабости, но и отталкиваться его мне не хочется.

Устав от долгой прогулки, мы заходим в кафе, занимаемся столик возле окна. Заказываем кофе, блинчики с ягодами, пирожное.

– Что думаешь делать дальше? – спрашивает Рома, заглядывая в глаза. Я тоже смотрю на него, но от огня в его взгляде меня будто током пробивает, и я смущённо опускаю глаза.

– Даже не знаю… Я все бросила в Америке. Знаю, что родители всегда ждут меня. Но мне не хочется возвращаться. Пока.

– Тебе необязательно возвращаться, – говорит, – ты можешь попробовать найти себя в Москве.

– Да, диплом у меня есть. Можно было бы попробовать устроиться в какой-то офис. – Говорю без энтузиазма в голосе.

– Ты ведь любила рисовать. Не хочешь попробовать себя в этой отрасли?

Я смотрю на него, думаю о том, что мечтала об этом, сколько себя помню. Но у меня нет нужных знаний, образования. Всё мои навыки почерпнуты из книжек, учебников. Но этого мало для работы.

– Я ведь не профессиональный художник. Это всегда было просто хобби. А этого мало. – Озвучиваю ему свои опасения.

Он выдыхает, а потом накрывает мою руку своей. Слегка поглаживает мою ладонь большим пальцем. От этой простой ласки мурашки побежали по спине. Я замерла и смотрю ему в глаза. В памяти всплыл наш поцелуй, как он прижимал меня к себе, а мне не хотелось, чтобы отпускал.

Рома смотрит на меня горячо, словно сходит с ума от одного моего вида. Его взгляд темнеет. А я зависаю на некоторое время от отзывающегося мурашками по телу зрительного контакта.

Когда его взгляд скользит по моему лицу, опускаясь к губам и потом к шее, я смущаюсь. Щеки тут же заливаются краской. Но взгляд не отвожу, продолжая пялиться на него. Я не влюблена в него, но понимаю, что ощущения, которые он вызывает у меня своим вниманием и прикосновениями, трудно назвать дружескими.

Мы гуляем по городу до позднего вечера, а потом он отвозить меня домой. Поднимается вместе со мной, сославшись на то, что хочет быть уверен в том, что дойду до квартиры без приключений. А я понимаю, что он просто не хочет меня отпускать. Но не протестую, потому, что тоже не хочу, чтобы он уходил.