Он улыбался мне в темноте, и его глаза, наконец, снова смеялись.
Он спросил: «Тебе какая поза больше нравится?» Я сказала, что когда мужчина сверху. «Черт, а мне – когда женщина. Это хорошо, что мы с тобой сейчас посередине. А без чего ты не смогла бы прожить – без трусов или без кроссовок?» Я сказала, что без кроссовок. «А я без трусов. Это хорошо, что ты уезжаешь – ничего бы у нас не вышло. Непреодолимые разногласия.» Мы взялись за руки и заснули.
***
Утром он отвез меня в Хитроу.
«Впервые так тяжело расстаюсь с женщиной после всего, чего между нами не было.»
Я сказала, что он скучный. «Я же англичанин – чего от меня еще ждать?»
У зоны досмотра мы обнялись.
«Давай я уйду первым? Не буду оборачиваться, а ты будешь смотреть мне вслед. Как если бы это я тебя сейчас бросил.»
Я сказала, чтобы он проваливал. Мы засмеялись и снова обнялись. Я смотрела, как он уходит – держа голову из рыжих волос замком из пальцев и глядя вверх.
Вот и все.
От обедов в самолете пахло мертвым. Есть не стала.
Небо над Англией было ярко-синим. Читать на нем было нечего, кроме вечности.
Я включила «Любите ли вы Брамса?» с Ингрид Бергман и Энтони Перкинсом. Попросила шампанского.
Представила, как вечером буду рассказывать про свою Англию – прекрасный астероид и ее Маленького принца. И, наконец, вдохну самый вкусный на свете запах, возьму руку, по которой скучала, в свою и, улыбаясь, спрячу лицо на плече, которого мне всегда будет мало.
ТЕБЕ ЛУЧШЕ НЕ ЗНАТЬ
В вечерней пробке, ведущей за город, из S класса передо мной вышел парень. Ну, как парень – лет сорок с чем-то. И не совсем вышел – выполз с заднего сиденья. Вернее, сначала из окна высунулась рука с бутылкой виски и вылила все содержимое. И только потом открылась дверь и показался он.
Что было дальше? Просто представь сначала: пятница, почти девять вечера, лето, все на дачу, я тоже на дачу. У меня с собой игристое и черешня. И багет. И сыр. Мне хорошо. Меня пробки даже не раздражают. Я представляю, как сяду с отцом на веранде, брошу нам в бокалы лед, и мы станем говорить с ним о вечном. В машине играет “Everything I wanted” Билли Айлиш – про то, что “мне приснилось, что сбылось все, о чем я мечтала”. А он – ну, тот, что выполз с виски из машины – расстегивает штаны, отворачивается от меня и начинает в эту бутылку… Боже, тебе лучше не знать. Пьяный абсолютно. Шатается. Машины не едут. И мне некуда деться. Его водитель выскакивает и закрывает ото всех его лицо пиджаком. Забирает бутылку. Парень поворачивается лицом в мою сторону, застегивает ширинку – и его рвет. Рвет почти на колеса моей машины. Знаешь, я инстинктивно поджимаю ноги. Он поднимает голову, вытирает рукой рот, и мы встречаемся глазами.
На нем белая рубашка и серые брюки. Вероятно, были еще с утра пиджак и галстук. Но сейчас их нет. И если бы не вот это вот все – был бы Принц.
Знаешь, у меня дома хранится красная тетрадь – толстая, листов на триста. Это мой дневник, который я вела с четырнадцати лет до… Ладно, если честно, я в него до сих пор что-то записываю. Такие вместоинстраграммовские посты. Из серии: «сегодня я подумала…» или «сегодня мне приснился сон…» Ну, и иногда страницы на четыре. Да, я пишу ручкой. Перьевой. В тетради. В красной. И вот лет в семнадцать у меня появился образ мужчины моей мечты – брюнет с голубыми глазами на черном «мерседесе». Ну, не смейся только – мне было семнадцать. Я просто однажды увидела у стоматолога очень красивого мальчика. С голубыми глазами, черными волосами, какими-то невероятно длинными ресницами и тоже лет примерно семнадцати. Я таких красивых глаз не видела никогда. У него был белый свитер – ворот он натянул до носа – не знаю, что там с ним делал стоматолог. И вообще, он был таким изящным, тактичным, уверенным, с красивым голосом и в красивой куртке. Я проследила в окно – за ним приехал папа на этом самом «мерседесе». На S. И я тогда подумала: вот бы встретить тебя лет через пять или десять – когда у меня не будет прыщей на лбу, дешевых штанов и маминой старой водолазки. И тоже будет «мерседес». Красный. Ты возмужаешь, станешь еще красивее, закончишь какой-нибудь понтовый английский университет. Наверняка, вернешься, займешься достойным делом и, как твой папа, заработаешь достойные деньги – станешь Принцем для достойной девушки. Например, для меня. Ну, и записала историю в красную тетрадь.
Прошло, правда, уже пятнадцать лет с того дня. Принц до сих пор где-то задерживался. У меня действительно больше нет прыщей. На мне классные джинсы и новый белоснежный свитер. Я сбывшийся научный журналист. Выгляжу вполне изящной, тактичной и у меня красивые зеленые глаза. И новые серьги с сердечками Chopard Happy Diamonds. И «мерседес». Красного не случилось – мой однокурсник, узнав о мечте, купил мне игрушечный красный и вместо номеров приклеил на него надпись: «Мечтай о белом».
Жизнь вообще обычно оказывается лучшим сценаристом и сказочником. Вот была красная тетрадь с красивым умным мальчиком и вот реальность, в которой я смотрю как тоже наверняка чей-то Принц блюет на колеса моего белого «мерседеса».
***
Но Принц красивый, врать не буду.
Выглядит несчастным. Я показываю ему влажные салфетки. Он кивает и идет ко мне, держась за мою машину. Водитель бежит за ним. Я опускаю стекло, достаю несколько салфеток из пачки и даю ему по одной. И протягиваю пустой стакан из-под кофе для использованных. Он вытирает лицо и руки. Где-то я его видела. Водитель стоит рядом. Забирает стакан и берет его под руку, чтобы вернуться в S класс. Машины начали двигаться. Мне бы тоже пора. Но принц не уходит. Он облокотился на крышу моей машины и положил голову на руки. Его ширинка оказывается на уровне моего лица, поэтому я как изваяние смотрю, не моргая, вперед – на его S класс с аварийкой.
Потом он наклоняется ко мне.
«Можешь отвезти меня домой? Это недалеко. Просто езжай за моей машиной. Не бойся.» И я почему-то кивнула и разблокировала двери. Честно, не знаю, почему. Я могла просто сказать «нет». Но не сказала. Знаешь, может потому, что мне стало интересно. Или просто потому, что я не успела подумать, как отказать. Я вообще в тот момент разучилась думать и разговаривать. А может потому, что однажды рискнув и поступив алогично и по-идиотски можно остаться счастливой на всю жизнь. Знаешь, я гадала себе однажды на кофейной гуще. Вернее, на кофейной чашке. И там была буква S – очень четкая. Ну, что это может быть кроме S класса?
Он положил в рот жвачку, обошел мою машину и сел рядом. Отодвинул кресло назад. Пристегнулся.
«Вкусно пахнет в машине. Хорошей девочкой.»
И мы поехали.
***
Если про хорошую девочку – это про не напиваться, то да – я хорошая девочка. Моя доза – это бокал для активации дофамина, для повышения настроения и удовольствия. Алкоголь – не стимулятор, а успокоитель. Он будоражит лишь в малых количествах – тогда, когда ты пьешь от радости. А когда пьешь, чтобы заполнить дыру в себе, ты пьешь много. Чтобы забыться. Чтобы спрятаться. Чтобы мозг заглушить. Потому что когда много алкоголя, информация в голове передается медленнее. Сердце выпрыгивает из реальности. Люди тупо чувствуют, хуже воспринимают и меньше помнят. И вообще меньше думают. Но думают ясно. Как правило, одну и ту же мысль.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
