– Значит, не боишься служить, боец? –       продолжает Мелешкин.

– Никак нет! Не боюсь, товарищ старший мичман! – отвечаю.

– Это хорошо! Молодец! Служи! – старший мичман хлопнул меня по плечу.

*****

Начинался КМБ (курс молодого бойца).

Декабрь, лютый мороз, Северодвинск, шесть утра.

– Рота-а-а! Подъем! Приготовится на утреннюю зарядку! Форма одежды номер четыре! – сотрясает воздух казармы команда дневального.

За 45 секунд я успеваю натянуть штаны, накинуть «робишку», наспех обуваю кирзовые сапоги прямо на голую ногу.

Портянки запихиваю в сапоги сбоку. Я пока так и не научился их заматывать. Как оказалось, это целая наука.

Вот правильно говорят, «прежде чем крутить любовь – научись крутить портянки».

Уже на бегу на выходе из кубрика накидываю шапку на голову.

На улице темно.

Мороз такой, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит. А мы бегаем по плацу.

– Раз! Раз! Раз, два, три! В ногу бежим! – командует бегущий впереди Ерохин.

Мы как единый организм одновременно топаем ногами при беге.

– Раз! Раз! Раз, два, три! – считаю про себя, чтобы не сбиться с общего ритма.

А сам закрываю глаза и бегу в строю на «полном автомате». Я даже умудрялся так засыпать на пару минут. Ноги бегут по плацу – а мозг спит.

Периодически звучит команда: «Упасть – отжаться!».

Тогда мы падаем на чуть припорошенный снегом асфальт.

Отжимаемся по команде «раз-два» до полного изнеможения наших молодых организмов.

На «раз» – вниз, сгибая руки в локтях.

На «два» – выпрямляем руки вверх.

В какой-то момент силы покидают.

И многие уже просто лежат на промерзшем асфальте.

– Раз-два! Раз-два! Раз-два! – как испорченный граммофон, у которого заело пластинку, продолжает орать «замок» Ерохин. Такой же как и мы пацан, только на полгода старше по призыву.

Месяц назад он еще сам тут отжимался.

– Вот, бли-ии-н, говорила же мне мама! Поступай сынок в институт! Сейчас бы дома спал под теплым одеялом! – сокрушается мой сосед по отжиманиям.

Я уже тоже лежу на промерзшем асфальте.

Лежу уже минут десять, периодически делая рывки руками, имитируя отжимания.

– Сейчас я себе все отморожу. После армии точно стану импотентом, – печально думаю про себя.

После зарядки бегом в роту, умываться.

А потом идем строем на завтрак.

– Раз! Раз! Раз, два, три! – звучит привычная команда.

Я опять закрываю глаза в строю.

Ноги идут – а мозг спит.

Только в армии понимаешь, насколько безграничны возможности человеческого организма!

– Рота-а-а! Сесть! Приступить к приему пищи! – это уже на камбузе.

Хватаем ложки и начинаем быстро поглощать кашу.

Водянистую жидкость с элементами крупы, больше похожую на суп. Повара подливают в кашу побольше воды. Чтобы вес порции соответствовал норме.

Затем начинаем намазывать масло на хлеб.

Хлеб с маслом в армии – это настоящее лакомство!

Вот сейчас бутербродик с чаем….

– Рота-а-а! Встать! Закончить прием пищи! – эта команда обрывает наш завтрак.

Уже на выходе из-за стола откусываем недомазанные бутерброды, тоскливо глядим на недопитый чай и бежим на выход.

– Завтра поживей будете кушать! – кричит нам вслед Ерохин, – Матрос должен выходить из-за стола с чувством легкого голода!

На выходе с камбуза понимаешь, что ужасно хочется есть.

Теперь дожить бы до обеда…

*****

Бесконечные маршировки на плацу: «делай раз – делай два!».

– Тянем ножку! Тянем! – командует Ерохин.

И ты застываешь как стойкий оловянный солдатик с вытянутой ногой вперед.

Как можно выше.

Уже совсем не чувствую пальцев ног от онемения и мороза. Портянки-то я сбоку в сапог запихал!

– Вечером будет время – надо тренироваться портянки мотать, – думаю я про себя, – А то так и без ног можно остаться!

По трапу (лестнице) по этажам здания все передвижения только бегом.

Представьте себе подъезд четырехэтажного дома.

На каждом этаже расположена рота. В каждой роте 150-200 человек. Целый день моряки носятся по трапу вверх-вниз.

Весь подъезд буквально грохочет от топота сапог.

Одни бегут вниз, другие – вверх.

Все это напоминает какой-то муравейник.

– Внимание на трапе! – кричит кто-то. Бегущие замирают, прислонившись к стене.

Это идет мичман или офицер.

Моряки должны его пропустить.

Занятия, изучение Уставов, обязанностей и инструкций.

В моей постепенно обрастающей волосами голове только две мысли: поесть и поспать.

*****

В «учебке» был у нас такой наряд – ЧК.

Что означает – чистка картофеля.

В наряд на ЧК попадало сразу человек пятнадцать. Нужно было чистить картошку на камбузе на всю «учебку». А это целый полк.

Мы приходили после ужина на камбуз и направлялись к дежурному по столовой.

– Ну что, товарищи «чекисты»! Готовы к ударному труду? – говорил дежурный по столовой.

Он заводил нас в помещение, где стояли ванны, наполненные картофелем и луком.

– Давайте, ребята! Чистим весело и с песнями! – дежурный закрывал нас на ключ и оставлял наедине с картошкой и луком.

Мы разбирали ножи, садились на баночки (табуретки), закуривали и начинали потихоньку чистить овощи.

Из одной ванны брали нечищеную картошку, зачищали от «мундира» и бросали в другую ванну с уже очищенным картофелем.

Тоже самое происходило и с луком.

В помещении дым «стоял столбом».

От табачного дыма вперемешку с запахом очищенного лука пробивало слезу.

За неспешной чисткой овощей мы рассказывали истории из гражданской жизни, анекдоты, опять курили. В роту никто особо не торопился.

– Пацаны! А у меня до армии уже машина была. «Девятка»! Все девчонки мои были! У отца моего бизнес – ларьки по городу. Он мне «тачку» на восемнадцать лет подарил. Я только пару месяцев и успел покататься. Сейчас в гараже стоит моя «ласточка». Ждет меня! – сокрушенно вспоминает Вовчик из Тамбова.