Дмитрий Островский
Привет из Хальмер-Ю
«Время поглощает все как песок, но память должна оставаться….» (Островский Д.С.)
Призыв
Прежде чем я попал в Хальмер-Ю – я попал в армию.
Шел ноябрь 1994 года.
Уже три года как распался Советский Союз.
Мы жили уже совсем в другой стране и абсолютной новой для нас реальности.
Вчерашние пионеры и комсомольцы, выросшие на идеалах ленинизма и марксизма, теперь познавали рыночную экономику.
И некогда оборонно-промышленный Северодвинск, где я родился и вырос, имевший статус «закрытого» города, куда въезд осуществлялся строго по пропускам, теперь был полностью открыт навстречу «всем ветрам».
На крыше КПП при въезде в город, где раньше пограничники строго проверяли документы у въезжающих, теперь гордо красовалась табличка «шашлыки».
Город быстро наполнился шустрыми торговцами, коммерсантами, непонятно откуда взявшимися «рэкетирами».
Работники оборонного завода, которые еще несколько лет назад могли позволить себе с «получки» слетать на самолете на выходные «попить пивка» в Ярославль или Ленинград, теперь получали зарплату в виде мешка муки или сахара.
Такие были времена…
А мне к тому времени уже исполнилось 18 лет.
Пришло время отдавать священный долг Родине.
Я прошел комиссию в военкомате.
Врачи быстро и без лишних проволочек написали «годен» и пожелали мне счастливой службы. В те годы был большой недобор в «войска».
«Косить» от армии я не стал.
Мне очень хотелось посмотреть, что такое армия и пройти эту «школу жизни».
В один из ноябрьских вечеров я сидел дома.
Пил чай и смотрел в окно.
По телевизору смотреть особо было нечего.
– А не перечитать ли роман Дюма «Женская война»? – помню, мелькнуло у меня в голове.
Как вдруг в дверь раздался звонок.
На пороге стоял курьер из военкомата.
– Вы – Островский? – спросил курьер.
Я молча кивнул головой.
– Получите повестку! Распишитесь! – курьер протянул мне бумагу. Я расписался в получении.
И вот она. Повестка: «22 ноября в 8.00 явиться в Северодвинский военкомат».
– Ну что ж. Дюма пока подождет. Встреча с бароном де Каноль откладывается до лучших времен. Нужно звонить друзьям, – подумал я, держа повестку в руках.
Как и положено, перед отбытием в войска, у меня была «отвальная». Прощание с друзьями юности.
Да и с самой бесшабашной юностью я тоже прощался.
– Мууужжж-иик должен отслужить в армии! Или он не мужик! – кричал чей-то знакомый, попавший случайно ко мне на отвальную. Я его видел первый раз в жизни.
– Димон! Ты ж муужжжжи-и-ик?! – сжимая руку в кулак, обращается ко мне новый знакомый.
– Мууууужжжик! – отвечаю.
– Вот! Тогда надо послужить! – взмахнул сжатым кулаком у себя над головой новоиспеченный товарищ.
А я и не спорил.
Ночь пролетела, что называется в «пьяном угаре».
Поспать, разумеется, мне никто не дал.
Стрелки на часах неумолимо считали последние минуты моей гражданской жизни.
Я умыл лицо холодной водой, посмотрел на себя в зеркало и произнес:
– Ну что, Дима, пора идти в армию. Родине служить.
К восьми утра являюсь в военкомат.
На крыльце уже собралась толпа из отбывающих и провожающих.
Зашел внутрь.
Смутно помню, как вместе с другими такими же полупьяными призывниками, ходил по кабинетам, подписывал какие-то документы.
Затем всех собрали в зале, объявили номер команды.
Оказалось, что все мы будем служить на Северном Флоте. И сейчас нас повезут на Ягры на ПТК (приемно-техническая комиссия), там нас будут распределять по воинским частям.
Ягры – это район Северодвинска.
Тут я начинаю тянуть руку вверх.
– Что у вас, товарищ призывник? – обращается ко мне офицер.
– Как же так! А разве нас не повезут в Архангельск?! На областной призывной пункт? – начинаю я возмущаться, – Давайте сначала в Архангельск!
В моем воображении я должен быть ехать служить в армию как минимум неделю.
Куда-то далеко-далеко под стук колес поезда.
Лежать на вагонной полочке, поглядывая на пейзажи за окном. Распивать чай в подстаканнике, любезно поданный проводницей.
А тут Ягры! Тут ехать-то всего 15 минут!
Какая уж тут романтика!
Выступавший офицер посмотрел на мою шатающуюся фигуру и произнес:
– Как фамилия?
– Островский! – выкрикиваю я, при этом прикрывая рот от накатившего иканья.
Офицер что-то отметил себе в записной книжке.
– А теперь все в автобус! – произнес офицер.
На выходе из военкомата еще раз машу рукой провожающим меня маме и младшему брату.
Итак.
Поехали служить в армию.
На Ягры.
ПТК – «гражданка» пока!
Доехали на Ягры как и ожидалось быстро.
Нас завели в помещение казармы (по-морскому кубрик). Сопровождавший офицер удалился.
Вместо него появился бородатый мичман.
Мичман окинул нас скучающим взглядом и произнес:
– Берем баночки и садимся на ЦП!
Присутствующее в кубрике молодое пополнение впало в легкий ступор.
– Чего хочет от нас этот военный?! – говорили мы другу взглядами. И тихонько подглядывали друг за другом. Вдруг кто-то из нас понимает, о чем идет речь.
– Какие еще баночки?! Анализы что ли сдавать? – услышал я чей-то шепот в рядах новобранцев.
Мы заглядывали под кровати в надежде найти хоть какие-то баночки. Но никаких баночек там не было.
Увы!
Среди нас не нашлось знатоков военно-морского лексикона.
Мичман долго наблюдал за нашими манипуляциями.
– Баночки – это табуретки! А ЦП – центральный проход! – изрек он.
В кубрике пошло движение.
