Виктор Голков
Человек по имени Крыса
© Виктор Игоревич Голков, 2022
* * *
Виктор Голков
Виктор Голков родился в 1954, место рождения – Кишинев. Эмигрировал в Израиль в 1992 г. Выпускник МЭИ. Автор 8 сборников стихов и сказки-антиутопии в соавторстве с Олегом Минкиным (Вильнюс).
Основные публикации:
«Свет двуединый» – евреи и Россия в современной поэзии. Москва. Альманах.
«Связь времён», альманах США и т. д.
Журналы: «22», «Крещатик», «Интерпоэзия», «Алеф», «Вильнюс», «Кодры», «Студенческий мередиан», «У», «Иерусалимский журнал», «Мосты» (Литературный европеец)», «Эмигрантская лира».
Электронные журналы: «Эрфолг.ру» (Москва), «Портфолио» (Канада), сайт Саканского (Москва), «Подлинник» (Санкт Петербург), «Флейта Эвтерпы» (США), «45 параллель» (Россия), «Сетевая словесность» (Россия), «Вечерний гондольер» (Россия), «Зарубежные задворки» (Германия), «Семь искусств» (Германия), книги в издательстве Э.РА (Москва), «Артикль» (Изрпаиль), ОРЛИТА (США).
Входил в короткий список 9-го Волошинского конкурса 2011 г. по номинации «поэзия», В длинный список Бунинской поэтической премии 2012 г., в длинный список премии «Живая литература» 2012 г., в длинный список Григорьевской премии, в список премии «Московский счет», Волошинской премии. Победитель конкурса Национальной литературной сети 2003 г. (ноябрь, номинация «поэзия»).
Книги Виктора Голкова:
– “Шаг к себе”. Кишинёв: Литература артистикэ, 1989.
– “Правдивая история страны хламов” (с О. Минкиным). Минск, 1991.
– “У сердца на краю”. Кишинёв: Литература артистикэ, 1992.
– “По ту сторону судьбы”. Тель-Авив, 1996.
– “Парад теней”. Тель-Авив, 2001.
– “Перекрёсток ноль”. Книга стихотворений. Тель-Авив – Москва: Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской (Э.РА), 2005.
– “Сошествие в Ханаан”. Избранные стихотворения 1970–2007. Иерусалим – Москва: Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской (Э.РА), 2007. Серия ЛЕТА-А.
– “Прощай, Молдавия: стихи 12-ти поэтов” (предисловие и подборка стихотворений). Москва: Издательское содружество А. Богатых и Э. РАкитской, 2010.
– “Эвкалипт и акация”. Эванстон: ОКНО, 2010.
– “Тротиловый звон”. Москва-Тель-Авив: Э.РА, 2014.
– Пыль на городом. Избранное. Москва-Тель-Авив: Э.РА, 2016.
– Путешествие по апельсиновой роще, Москва-Тель-Авив: Э.РА,2018.
«Так случилось – нарвался на пулю…»
Так случилось – нарвался на пулю
Незадачливый этот солдат.
После стычки в каком-то ауле
Он лежал, уронив автомат.
И поношенный выцветший хаки,
Пропитавшийся кровью, обмяк.
Он лежал, и скулили собаки,
Легион азиатских собак.
Призывник, рядовой, автоматчик,
Просто парень, как всякий другой,
Здесь он был иноземный захватчик,
И убил его нищий изгой.
И еще для невесты солдата
И для всех был живым он, когда
Наклонилась, светясь синевато,
Над немым его телом звезда.
И, не ведая чувства потери,
За какой-то далекой чертой,
Эта жизнь, затворившая двери,
Становилась ночной темнотой.
Человек по имени Крыса
Логика крысиная ясна –
вырваться из солнечного света,
и скользнуть хвостатою кометой
в мир иной, в другие времена.
Где, конечно, не грозит война,
хлопая стрельбой, как парусиной,
но согласно логике крысиной,
жизнь твоя вполне защищена.
Слыша философствующих крыс,
ощущал я внутреннее сходство:
может быть, душевное уродство
и меня заманивает вниз.
В тишину без края и конца,
в сумерки, глубокие как норы.
Сжать внутри общины, стаи, своры
в сердце многих многие сердца.
«Деревья листья скинули…»
Деревья листья скинули –
Со всех убор слетел…
Как будто сердце вынули
Из деревянных тел.
И вот они колонною
Стоят в одном строю,
Как будто осуждённые,
У жизни на краю.
Не стонут и не мечутся –
Хоть в ров, хоть на костёр.
Ты помнишь, человечество,
про братьев и сестёр?
Пята
Было видно, как пята приподнималась,
обрывая то травинки, то листы.
И дотоле неподвижное вздымалось,
уцелевшее под тяжестью пяты.
Под давлением её большого пресса –
Кривобокая, больная пестрота.
И рассеивалась, нехотя, завеса,
та, какой себя окутала пята.
Стало ясно, что был сломан, кто не гнётся,
А кто цел остался – сделался горбат.
И боялись все: а вдруг она вернётся,
вдруг со временем опустится назад.
«Тело – панцирь, твоя сердцевина тверда…»
Тело – панцирь, твоя сердцевина тверда,
Хотя большая часть её – это вода.
Вся в огромных молекулах спит днк,
И разжав свой кулак, отдыхает рука.
Чехарда моих клеток, бессмысленный ток,
И пульсирует сердца блестящий цветок.
Льётся воздух в меня, эликсир моих вен,
Эпителий сползает, как краска со стен.
Жук-могильщик, ко мне подходить не спеши,
Если есть во мне хоть миллиметр души.
Если мозг мой считает ещё до пяти.
И язык, заплетаясь, бормочет – прости.
«Послушай, я не еретик…»
Послушай, я не еретик,
что тупо отрицает Бога.
Но эта вечная тревога,
Бессмыслица… Я не привык…
Ведь каждый уходящий миг –
В нём, в общем, счастья так немного.
Он под откос ползёт полого.
И скрыт от нас блаженный лик.
