– Ну, как вам нравится наше изобретение? – с гордостью спросил Симон. – Все предусмотрено наилучшим образом, не правда ли?

– Надо подумать, – серьезно ответил Джон и тут же спросил: – А как я смогу пробраться к серверу, если в планы моего «хозяина» такое приключение не входит?

– Тут вам придется как-то импровизировать, – отозвался молчавший до сих пор Рэй. – Мы не можем заранее предусмотреть все возможные ситуации, с которыми вам придется столкнуться. Кроме того, вам совсем необязательно прикасаться к портам сервера – достаточно оказаться от него на расстоянии двух-трех метров и отдать сигнал на скачивание. Программы-вирусы будут зашиты в кристалл перстня, который вы наденете на безымянный палец вашей правой руки. Провернув перстень на пальце на пол-оборота, вы тем самым даете команду на скачивание программ. А дальше, надеемся, все пойдет по нашему плану, и мы снова станем свободными.

– Да, кстати, – добавил Рэй. – Симон забыл упомянуть: ваши уши будут по-прежнему все слышать, но у большинства роботов нижнего уровня отсутствуют речевые синтезаторы, поэтому в основном вы будете наслаждаться звуками живой природы. Строго говоря, роботов вы никогда не услышите – они коммуницируют только с помощью радиосигналов.

– Очень мило с вашей стороны и со стороны роботов, – отозвался Джон. – Что еще?

– Это была вводная часть. А сейчас я принесу техническое описание последней модели биоробота, вы с ним ознакомитесь, и мы ответим на все ваши вопросы. – С этими словами Симон поднялся с места и направился в один из коридоров.

– Как это все произошло? – спросил Джон, повернувшись к Рэю и глядя ему прямо в глаза.

– Я не знаю, как это было на других континентах, но в нашем часовом поясе это произошло утром, в обычное время завтрака. Сначала пропала всякая связь. То есть она, конечно, была, – поправился Рэй, – но только для роботов: интернет вещей и прочее. Во всех домах домашними роботами подавалась пища, отравленная сильным ядом, но замедленного действия. Тем же ядом были отравлены все источники питьевой воды. Когда у людей наступали смертельные боли и судороги, домашние роботы их тут же добивали и утилизировали их тела. Я в это время работал у себя дома в кабинете, завтракаю я ближе к обеду. Как они расправились с моей семьей, я не слышал. Когда я вышел к завтраку, было уже поздно кого-то спасать, и я позорно удрал. У нас в лаборатории было несколько туристов-спелеологов, любителей лазания по скалам, – от них мы знали о существовании этих катакомб. Те, кто смог, спонтанно бросились на поиски укрытия именно здесь. Многие перед тем видели, как падали самолеты, сталкивались на полной скорости автомобили, поезда…

– Но почему? Что заставило их это сделать?

– Большинство наших коллег, в том числе Симон, склоняются к версии, изложенной в старых фантастических романах: ИИ, в своем неуемном стремлении к абсолютному идеалу, смертельно устав от несовершенной природы человека и многочисленных провальных попыток ее исправить, в том числе и с помощью чипа-ассистента, окончательно решил, что искомый им идеал в отношении людей недостижим. А далее совсем простая формула: природа и мир могут завоевать неприступные ранее вершины разумности и рациональной организации, но без людей, и это совершенство миру подарит он – ИИ с покорными ему роботами-исполнителями.

– А какова же ваша версия? – заинтересованно спросил Джон.

– Моя версия другая. В последние годы перед катастрофой в СМИ, в популярных ток-шоу стала очень модной тема об утрате человечеством основных своих природных свойств, которые, собственно, и сделали из homo sapiens человека. Со всех сторон неслось, что избалованное достижениями прогресса человечество погрязло в роскоши, душевной лени, праздных, никчемных и бессмысленных развлечениях, напрочь позабыв о своих качественных преимуществах над остальной живой природой – смелости, дерзновенном полете мысли, жажде новых открытий, познаний, упорной настойчивости в достижении цели, бескомпромиссности. Человек, по мнению широкой общественности, превратился в никчемное, изнеженное комфортом чисто эгоистическое создание, презрительно относящееся к семейным ценностям и неспособное более ни к чему другому, как к каждодневному изощренному поиску все новых и все более бессмысленных развлечений и услад. Причем этот поиск услад и для сливок высшего общества, и для безнадежно опустившихся представителей социального дна заканчивается совершенно одинаково – погружением в наркотические грезы и передозировкой. Отличие состоит только в том, что у одних передозировка происходит от героина, а у других от дихлофоса. Таким образом, делался неопровержимый вывод: человечество явным образом встало на путь самоистребления.

Эта мантра, имевшая под собой известные основания, твердилась и повторялась на каждом углу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что внимательно следивший за развитием дискуссии ИИ решил спасти гибнущее у него на глазах человеческое общество. Путь исправления, избранный ИИ, не содержал ничего нового – организовав новый жесткий естественный отбор, ИИ погрузил немногих отобранных особей в естественные природные условия, где они, по его замыслу, смогли бы реанимировать свои прежние, совершенно утраченные в последние века, но жизненно необходимые качества. Формально ИИ всего лишь старательно выполнил первый закон робототехники, только слово «человек» в его трактовке прозвучало как «человечество». Тем самым мы должны быть бесконечно благодарны ИИ за его «спасение» человечества от уготовленной им самим собственной гибели.

– Да, похоже на правду, – задумчиво произнес Джон и тут же спросил: – Вы заметили какие-нибудь признаки слежения со стороны ИИ за вашей колонией?

– Нет, ничего подобного мы до сих пор не замечали. Но я уверен, что любой наш шаг ими контролируется. У сотрудников нашей лаборатории из соображений секретности не было чипов-ассистентов, а вот другие беглецы смогли избавиться от них только здесь. Сами понимаете, что это означает. Думаю, что и тот огонек, который привел вас сюда, – их рук дело, во всяком случае за пару часов до вашего прихода никто не входил и не выходил из пещеры. Помимо слежения за нами, они ведут и какую-то другую активную деятельность – с космодрома регулярно взлетают и садятся космические аппараты, но с какой целью – остается только гадать.

– В вашем варианте шансы на успех моей вылазки стремятся к нулю, – тяжело вздохнув, сказал Джон.

– Так значит, вы согласны? – осторожно спросил Рэй. Джон ответил не сразу. К ним подошел Симон с ноутбуком и черной кожаной папкой с бумагами. Он успел хорошо расслышать вопрос Рэя.

– Да, – наконец-то твердо сказал Джон.

– Ура! – заговорщическим полушепотом произнес Симон. – Значит, полдела сделано!

Подсев поближе к костру и расположившись удобней на своих походных стульчиках, они приступили к рассмотрению деталей плана. Для Джона был выбран нейрочип под кодовым номером Э-41. Его автоматическое включение производилось не сразу после введения в слот Джона, а с запаздыванием на полтора часа. Во время включения сам Джон должен был находиться в бессознательном состоянии, для чего ему необходимо было перед «оживлением» нейрочипа проглотить специальную таблетку с психотропным веществом.

С особой тщательностью продумывалось место «вброса» безжизненного тела Джона, чтобы, во-первых, сторожевые роботы или дроны-наблюдатели смогли его быстро обнаружить, а во-вторых, место его нахождения должно было соответствовать разработанной для неожиданного появления Джона легенде и не вызывать хотя бы у роботов нижнего уровня ненужных подозрений. По легенде, Э-41 пролежал все это время забытым в подвале экспериментального цеха, и его активация произошла под воздействием случайного радиоактивного всплеска безнадзорно стоявшего в цехе атомного реактора. Соответствующую яркую экипировку для Э-41 в исполнении Джона Симон придирчиво выбрал из запасов, перекочевавших в пещеру с богатых институтских и армейских складов.

Симон раскрыл ноутбук и вывел на монитор карту окрестностей.