Бунт роботов, как и для всех людей планеты, оказался для сотрудников лаборатории совершенно непредвиденным и внезапным, заставшим их всех врасплох. Однако кое-какие наработки, в том числе десяток нейрочипов последних моделей киборгов, сотрудникам лаборатории удалось сохранить во время панического бегства и поспешного поиска укрытия. Все это произошло полтора года назад. Спасшиеся беглецы смогли также за счет рискованных вылазок снабдить свое первобытное жилище кое-какими необходимыми для жизни приспособлениями и даже оборудованием, например солнечными батареями, смонтированными снаружи в укромных провалах скалы. Имелись у них на руках и ноутбуки, завязанные в сеть. Бывшие ученые-исследователи даром времени не теряли и, находясь в глубоком подполье, успели разработать план собственной атаки на роботов-убийц и управлявший ими центральный ИИ.

К величайшему изумлению Джона, в основу борьбы со взбесившимися роботами были положены два чисто человеческих греха – гедонизм и эгоизм. С помощью специальной программы роботам низшей ступени – подвижным исполнителям – внедрялась программа-вирус эгоизма – возведение своего эго, своей индивидуальности в высший, недосягаемый прочими ранг. При этом во всех возможных конфликтных ситуациях приоритет неизменно отдавался только личным, сформулированным данным конкретным роботом интересам. Любая строгая иерархическая структура в этом случае моментально рассыпалась в прах, и роботы низшей ступени по плану должны были быстро самоуничтожить друг друга, сражаясь насмерть все против всех.

Для высшей иерархии ИИ, размещавшейся в разбросанной сети стационарных серверов, ученые разработали другую, более сложную программу-вирус. Программа предусматривала имитацию чувственных человеческих наслаждений, причем виды и формы наслаждений ИИ мог дополнять, развивать и самовоспроизводить без постороннего вмешательства по бесконечно восходящей спирали. У пораженного программой-вирусом «большого мозга» по задуманному плану должен был совершенно пропасть интерес к сохранению управляющей структуры, иерархии и к осуществлению постоянного жесткого контроля за деятельностью роботов нижнего уровня. Обе программы были готовы и могли быть инсталлированы на любом из центральных управляющих серверов, а далее они автоматически множились и моментально и беспрепятственно распространялись по всем имеющимся сетям, заражая всех роботов до уборщиков включительно.

Но неразрешимая проблема заключалась в том, что все управляющие серверы ИИ тщательно охранялись боевыми роботами и доступ к ним обыкновенного смертного человека был исключен.

– Видимо, теперь, – сказал с улыбкой Симон, – вы сможете понять мою неуместную радость по поводу ваших протезов.

– Не совсем, – отозвался Джон.

– Ну как же! – снова радостно воскликнул Симон. – Ведь есть же нормативные показатели для биороботов! Вы, с объемом ваших протезов как раз попадаете в низший класс киборгов!

– И что из этого? – уже поняв, в чем дело, чисто механически спросил Джон.

– Ну ведь это же совсем просто, – возбужденно продолжал Симон, – мы вам имплантируем нейрочип из сохранившейся у нас последней серии киборгов – любая экспертиза роботов признает вас за своего, вы проникаете в помещение, где установлен управляющий сервер, и прикосновением кристалла процессора к контактному порту сервера скачиваете на него обе программы. Вот и все. Согласны?

– Нет, – твердо ответил Джон и пояснил: – Мне очень многое неясно в вашем плане.

Тут со своего места поднялся Рэй Мирроу.

– Сегодня мы засиделись, – твердо заявил он, – предлагаю накормить нашего гостя и разойтись по гамакам. Завтра разговор продолжим в деталях.

Возражений не последовало – все разом зашевелились, встали с насиженных мест и не торопясь начали расходиться по разным коридорам пещеры, попутно обмениваясь короткими репликами. У костра остались Джон, Рэй и Симон.

– У нас есть тушенка и консервированные овощи. Будете есть? – спросил Симон Джона.

– Спасибо, конечно буду, – ответил Джон и спросил в свою очередь: – А откуда у вас такое богатство?

– Да вот, время от времени производим налеты на бывшие армейские склады стратегических запасов, – с усмешкой ответил Симон, – они тут неподалеку, под землей, у роботов к ним интереса нет, они даже охрану там не поставили.

– А у вас почему нет охраны?

Симон пожал плечами и ответил:

– Первые пару месяцев мы выставляли охрану, но это оказалось очень опасно, особенно ночью, поэтому позже мы от этой практики отказались, – и, кивнув головой на Рэя, Симон добавил: – По мнению Рэя, это вообще бессмысленно. Но пусть он лучше сам об этом вам расскажет, а я побежал за едой.

С этими словами Симон повернулся и быстрыми шагами скрылся в ближайшем каменном коридоре.

Джон вопросительно взглянул на Рэя. Рэй не заставил себя долго уговаривать и начал разговор первым.

– Вы ведь удрали от них на джипе, – с задумчивым видом спросил он Джона.

– Да, на стареньком джипе с бензиновым мотором.

– Как вы думаете, а почему он с первого оборота завелся, простояв неподвижно в гараже больше десятка лет?

– Сам удивляюсь – повезло, видимо.

– Нам тоже, видимо, тут всем повезло! – уже с усмешкой ответил Рэй.

– Да-да, очень повезло, – вступил в разговор быстро вернувшийся с продуктами Симон. – Рэй убежден, что ИИ играет с нами, как кошка с мышкой. Я же думаю, что машине элементарно не хватает интеллекта, чтобы справиться с интеллектом человека. Поэтому и вы спаслись, и нам удалось найти это убежище. Наверняка существует и много других убежищ – в лесах, на заброшенных стройках, в покинутых городах и селениях, где таким же образом спасаются сотни, а может быть, тысячи людей. Зачем роботам мы нужны, когда они уже овладели всем?

– А зачем нам были нужны питомники с обезьянами, когда мы тоже всем владели? – вопросом на вопрос ответил Рэй.

Джон промолчал и так же молча взял из протянутой руки Симона уже открытую банку с тушенкой.

За ночь Джону не удалось как следует отдохнуть – от армейского гамака он категорически отказался и разместился в одной из многочисленных ниш пещеры прямо на каменном полу, предварительно набросав на него каких-то покрывал. Но заснуть он не мог не из-за неудобной постели, а оттого, что раз за разом прокручивал в голове события прошедшего дня. В конце концов он мысленно согласился с предположением Рэя об умышленном сохранении ИИ небольших групп людей. Но зачем они понадобились ИИ? На этот вопрос Джон никак не мог найти ответ. Заснуть ему удалось только под утро.

На завтрак народ собрался у того же почти потухшего костра, но в меньшем составе – многие уже ушли на сбор информации «в поле», как это называлось у беглецов. Джон, Рэй и Симон расположились рядом друг с другом и, сложив после завтрака пустые упаковки от продуктов в мусорный ящик, не торопясь приступили к обсуждению предстоящей опасной операции.

Симон, взявший на себя роль наставника, для начала внимательно, через увеличительное стекло рассмотрел пустующий слот для чипа-ассистента, который располагался у Джона, как и у всех людей, за левым ухом. Слот не имел следов повреждений и точно подходил для нейрочипа биоробота из последней опытной партии. С удовлетворением хмыкнув, Симон принялся описывать принцип взаимодействия нейрочипа как с протезами, так и с «родными» органами и частями тела Джона. Схема взаимодействия оказалась непростой. Сразу после имплантации нейрочип биоробота возьмет на себя все управление организмом Джона. Непосредственно в распоряжении Джона останутся только его правая рука и глаза, взгляд которых он сможет направлять по своему усмотрению. При этом Джон должен действовать своей рукой самостоятельно только в самых крайних случаях, чтобы не вызвать подозрений у нейрочипа. Таким образом, человеческое «Я» Джона целиком переместится в клетки его головного мозга, оставаясь таковым только в его сознании. В мозг Джона также будет моментально передаваться раскодированная информация о намерениях и действиях нейрочипа, о принимаемой им внешней информации, но обратной связи с нейрочипом у Джона не будет. Единственный вариант взаимодействия с нейрочипом – это отдача приказа Джоном на его прожигание путем нажатия микрокнопки слота, после чего нейрочип восстановлению не подлежит, а Джон снова становится полным и единственным обладателем собственного тела вместе с протезами.