— Не говори о нем так! Ты не имеешь права на ревность. Ты лишился этого права, когда бросил меня, — прошипела я сквозь боль.

Йен выглядел расстроенным.

— Я же сказал, я думал, что поступаю правильно, что для тебя так будет лучше.

— О, да, продолжай убеждать себя в этом, — пробормотала я.

Рев «Харлея» прервал разговор, и я поняла, что приближается Гвен с вопросами. А, может быть, и с пистолетом.

— Гвен, — только и сказала я.

— С сестрой я разберусь, — заявил он.

— Тебе больше повезет в любой войне, в которой ты сражаешься, чем в этом, — парировала я. — Она либо чертовски разозлиться, либо начнет планировать нашу свадьбу. Я, правда, не знаю, как объяснить ей, что этому не бывать.

На лице Йена появилось странное выражение.

— Сядь. Я же сказал, что разберусь с ней.

Я нахмурилась, услышав его приказ, но сделала, как он сказал. Мы сидели в неловком молчании, ожидая, когда войдет Гвен.

Йен оказался прав, он действительно справился. Отвлек сестру новостью о том, что увольняется из армии. После его объявления Гвен взвизгнула и засмеялась.

Я испытывала немного более противоречивые чувства. Я все равно любила Йена. Любила Гвен. Конечно, я обрадовалась, что он уходит с работы, которая каждый день подвергала опасности его жизнь, но еще я разозлилась. Скорее даже пришла в ярость. Значит, теперь он решил, что уйдет из армии? Не тогда, когда я этого хотела, не тогда, когда умоляла об этом. Не тогда, когда его сестра оправлялась после трагедии. А сейчас.

Сейчас, когда я начала двигаться дальше. Начала оправляться от ран, нанесенных им же. Сейчас, когда у меня был Брок. Или, может, Брока у меня уже не было. Черт, я даже не знала, нужна ли я Броку. Но я точно знала, что ситуация достаточно сложная и без того, чтобы добавлять в нее Йена. Я хотела, чтобы он вернулся целым и невредимым. И в то же время не желала его возвращения. Я нуждалась в расстоянии, которое некогда сама проклинала. Я была ужасным человеком. И почувствовала себя еще более ужасно, когда Йен посмотрел на меня через стол с душераздирающе нежным выражением на грубом лице.

— Эймс? — тихо позвал он.

Ожидал, что я запрыгаю от радости. Поцелую его. Я бы так и сделала. Два года назад. Даже, черт возьми, три месяца назад. До Брока.

— Иди на хрен, Йен, — выпалила я, вскакивая со стула и залетая в дом. Я уже добралась до своей комнаты, когда Йен схватил меня за руку.

— Что это было, Эми? — зарычал он, разворачивая меня. — Детка, я ожидал другой реакции.

Я уставилась на него.

— И чего же ты ожидал? Что от радости я перелезу через стол и прыгну к тебе на колени?

Его лицо ничего не выражало, но в глазах плясали веселые искорки.

— Я бы не стал жаловаться, — ответил он.

Я вырвала руку из его хватки.

— Почему сейчас? — из моего голоса исчез весь запал.

Йен стоял близко ко мне, обхватывая широкими ладонями мои бедра.

— Потому что понял, чего хочу от жизни. Я не хочу умереть в изоляции. И не хочу продолжать там жить, посвящая ей свою жизнь, а затем возвращаться ни к чему. — Он не отрывал от меня взгляда. — Я хочу жить так, чтобы иметь возможность видеть свою сестру чаще, чем раз в год. Хочу, чтобы мама не поседела от беспокойства. — Его хватка на моих бедрах усилилась. — И я хочу, чтобы одна рыжеволосая красотка была моей девушкой. Хочу спать рядом с ней каждую ночь. Просыпаться рядом с ней каждое утро. Смеяться над всем тем смешным дерьмом, которое она говорит. Проникнуть в нее и забыть обо всем на свете, кроме нас двоих. Жениться на ней, состариться вместе с ней.

Твою мать. Я уставилась на Йена, не в силах поверить, что он только что это сказал.

— Мы были вместе две недели, ты отсутствовал целый год, и вдруг ждешь брака и белого заборчика? — в шоке спросила я.

Йен погладил меня по щеке.

— Плевать, сколько мы были вместе. Я знаю тебя много лет.

Я высвободилась из его объятий.

— Ты знаешь меня много лет, но не знаешь всю меня, Йен, — крикнула я. — Ты смог увидеть лишь то, что хотел, а не все, кем я являюсь. У тебя сложился обо мне некий идеальный образ, основанный на том, что ты узнал за короткое время. — Я прошлась по комнате. — Ты не знаешь меня плохую.

Я остановилась, решив просветить его.

— Я не придерживаю двери лифта для людей, на самом деле, я намеренно жму на кнопку, пытаясь их закрыть, когда люди бегут к ним. Это зло и подло, но я ненавижу делить замкнутое пространство с незнакомцами. Когда я спешу, то притворяюсь, что не замечаю пешеходов, ожидающих на перекрестках. Я, черт возьми, даже не притормаживаю. Повезло, что я еще никого не сбила. Я ненавижу стариков. Они меня раздражают, и меня чертовски бесит, когда они ведут себя так, будто я должна находить их очаровательными. То же самое и с детьми. Они грязные и шумные, и такое чувство, что у них вечно липкие руки.

Я замолчала и подошла к нему.

— И это еще не все, там еще полно чего. Ты не можешь говорить о браке и вечности, когда не провел со мной наедине даже одних выходных, — заявила я.

Йен выглядел удивленным.

— Я знаю достаточно. Все остальное дерьмо, что я узнаю в процессе, станет бонусом.

Я тихонько вскрикнула.

— Ты ведешь себя так, будто нам предначертано быть вместе, словно мои возражения забавляют тебя, и ты просто ждешь, пока девочка успокоится, и тогда ее поразит твой сексуальный акцент и великолепная задница. Ты сказал, что причина, по которой ты меня бросил, в том, что не хотел, чтобы я застряла в одном месте, ожидая тебя, когда это именно то, чего ты ожидаешь от меня сейчас!

Йен расстроено посмотрел на меня.

— Я ожидаю не этого. Я убью кучу времени на то, чтобы загладить свою вину перед тобой. И не ожидаю, что все пройдет гладко, — его глаза потемнели. — Но ты моя, и ты это знаешь.

Я вскинула руки в воздух.

— Прекрати! Я не «твоя» — и ничья. Я сама по себе. Принадлежность к мужчине не определяет меня, как личность, и никогда, черт возьми, не будет определять. — Я была готова позеленеть от гнева, поскольку вся эта гребаная ситуация выходила из-под моего контроля.

Йен шагнул ко мне. Я выставила перед собой руку.

— Тебе нужно уйти, — приказала я, обходя его и открывая дверь.

Он пристально посмотрел на меня.

— Я никуда не уйду, пока мы не разберемся с этим, — заявил он.

— Тут не с чем разбираться! — рявкнула я. — Ты считаешь, что у нас есть какое-то будущее, потому что теперь ты решил, что хочешь его. Я не согласна. Тема закрыта.

Йен скрестил руки на груди.

— Эми, тема ни хрена не закрыта! Я тысячу раз сожалею за то, как с тобой обошелся, но никогда не буду сожалеть, что любил тебя. И буду любить до самой смерти, и сделаю все, что в моих силах, чтобы ты дала мне еще один шанс. — Он еще мгновение пристально смотрел на меня, а затем вышел за дверь.

Я захлопнула ее, прислонившись к ней спиной. Опустившись на пол, обхватила голову руками. Это была катастрофа.

***

Следующие несколько дней я потратила на то, чтобы избегать Йена. Это было сложно, учитывая, что он начал свою миссию «заставить Эми простить меня и напомнить, как сильно она меня любит». Он загонял меня в угол при каждом удобном случае и делал всякие рыцарские жесты: открывал для меня двери, откровенно разглядывал меня и делал все возможное, чтобы каким-то образом ко мне прикоснуться.

Я делала все возможное, чтобы хмуриться, но я была всего лишь человеком. Невозможно, чтобы женщина жила в одном доме с очень горячим солдатом, в которого она когда-то была влюблена, и ничего не случилось. Она либо набросится на него, либо самопроизвольно воспламенится.

Поэтому я старалась как можно больше времени проводить в магазине и как можно меньше дома. Брока я не видела и ничего о нем не слышала, из-за чего испытывала смешанные чувства. Он не шутил, сказав, что с него довольно, и я очень расстраивалась из-за этого. Потом я почувствовала себя виноватой, потому что скучала по нему, когда один добрый и чрезвычайно сексуальный мужчина заявлял мне о своей вечной любви. Я не знала, что думать обо всей этой ситуации, поэтому поступила по-взрослому и попыталась не обращать на это внимания.