Когда я появилась, Гвен расхаживала по лужайке.

— Гвен, остановись, послушай меня. Прости, что не сказала тебе, просто это… — Я побежала к подруге, надеясь, что идеальное объяснение выскочит у меня изо рта, но Гвен прервала меня, ее лицо было диким.

— Просто что, Абрамс? Ты просто трахалась с моим братом и лгала мне об этом?

Ее крик был усилен мощным толчком в мою грудь. Я пошатнулась, потрясенная тем, что она применила физическую силу. Она не прекратила свою тираду.

— Мы никогда не лжем друг другу. Никогда. Господи, как ты могла не сказать мне?

Йен вышел из дома и попытался вмешаться в ссору.

— Держись подальше от этого, Йен, это девчачьи разборки. У тебя нет вагины, поэтому ты не понимаешь, — огрызнулась на него Гвен.

Гвен пристально смотрела на брата, так что вся тяжесть моего разъяренного взгляда не достигла ее. Она была в бешенстве. Я ее понимала. Этого стоило ожидать. Но это не означало, что ей нужно изображать тут сцену из «Пляжа» (прим.: «Пляж» — американское реалити-шоу, где 8 молодых парней и девушек проводят лето на знаменитом побережье Нью-Джерси). Я решила, раз она может применить силу, то и я тоже.

И сильно толкнула ее в ответ.

— Не толкай меня!

Я не знала, чего ожидала от нее, но то, что она повалила меня на землю, не должно было стать сюрпризом. Я пыталась бороться, но для миниатюрной девчонки она оказалась чертовски крутой.

— Это мой брат, Эми. Не думала, что я была бы за вас счастлива, глупая идиотина? — визжала она, задыхаясь, пока я тщетно пыталась взять верх. Я ущипнула ее.

Ее глаза вспыхнули.

— Ай! Ах, ты, сука.

Она выглядела так, словно собиралась вцепиться мне в волосы, как вдруг ее оторвали от меня. Кейд удерживал ее в своих объятиях. С головой уйдя в кошачью драку, я не заметила, как он подъехал. Йен помог мне подняться, прежде чем я отпрянула от его прикосновения.

— Почему ты мне не сказала? — тихо и обиженно спросила она. Я переключила внимание с Йена на более важное — мою обиженную лучшую подругу, и вздохнула.

— Черт, не знаю, Гвен. Сначала я даже себе не хотела признаваться в своих чувствах, не говоря уже о том, чтобы признаться в них тебе. Потом все усложнилось, ты пострадала, и подходящего времени все никак не представлялось.

Это было огромное упрощение всей истории, но я очень не хотела изливать свою душевную боль перед теперешними зрителями. Они уже стали свидетелями того, как я проиграла кошачью драку. На сегодня этого достаточно.

Мой взгляд скользнул мимо Кейда, и у меня перехватило дыхание, когда он остановился на Броке. Он был в темных очках, так что я не могла видеть его глаз, но по сжатию его челюсти, я могла сказать, что он злился. Он стоял, прислонившись к своему байку, казалось бы, небрежно, но по его напряженному телу, я видела, что он понял, кто такой Йен — мужчина, о котором я говорила вчера. Гребаный пи*дец.

Йен, должно быть, уловил мой пристальный взгляд и сам установил связь, потому что вышел вперед и встал передо мной, заслоняя от чужих взглядов и, по сути, заявляя о своих правах.

Я прищурилась. Гвен начала говорить прежде, чем я успела выразить свои чувства по поводу этого жеста.

— Эми, сейчас не время обсуждать это, хорошо? Возвращайся в дом и оденься, иначе окажешься в телефонах соседских мальчишек.

Я посмотрела вниз, вспомнив, что на мне надето. Хорошо хоть сиськи не вывалились.

— Эйс, мы поговорим в доме, ладно? Только сначала успокойся, не нужно драк в гостиной, — вмешался Йен, его голос был ровным и спокойным, как всегда.

Он направил меня в дом, положив руку мне на поясницу. Я неохотно позволила ему, ненавидя в данный момент интимность этого жеста. Ненавидя, что не могу подойти к подруге и выложить ей всю правду. А также ненавидя тот взгляд, который бросил на меня Брок.

— Почему бы тебе просто не помочиться на меня, Йен? Тогда все в округе знали бы, что нужно держаться подальше, — саркастически огрызнулась я, когда дверь за нами закрылась.

Йен повернулся ко мне с жестким выражением лица.

— Это был он, да? Брок. — Он выплюнул его имя, будто оно было неприятным на вкус. Он не дал мне времени ответить. — Ты его любишь?

— Не твое дело. Он — не твое дело, — повторила я, скрестив руки на груди.

— Это мое гребаное дело. Ты — мое гребаное дело, потому что я люблю тебя! — заорал он.

Я молча стояла, ошеломленная внезапной вспышкой его обычно непробиваемого темперамента. Он провел рукой по своим коротким волосам, этот жест я часто видела, когда он был расстроен или напряжен. Он шагнул ко мне и легонько положил руки мне на бедра. Его зеленые глаза встретились с моими.

— Я люблю тебя, Эми. Ты — все, о чем я думаю, когда нахожусь там. Я пытался отпустить тебя. Забыть. Позволить тебе двигаться дальше. Но не смог. Я хочу тебя. И ты тоже хочешь меня, — ласково сказал он.

— Хотела раньше, — тихо призналась я. — Ты не можешь ожидать, что я прыгну в твои объятия после того, как сказал нечто подобное. Ты ушел. Бросил меня.

Женщина, сказавшая это, не была независимой, сильной Эми Абрамс. Это была уязвимая маленькая девочка, которой слишком много раз пренебрегали и бросали.

Лицо Йена посуровело.

— Все из-за того байкера.

Я покачала головой.

— Это из-за того, что ты разбил мне сердце, а теперь ведешь себя так, будто я должна вернуться к тебе. Я так не могу. — Я вырвалась из его объятий.

— Эми, — позвал он.

— Мне нужно подумать. Мне нужно время, — заявила я.

Его лицо смягчилось.

— У тебя столько времени, сколько нужно. Я буду ждать тебя. Вечность, если потребуется, — добавил он с суровой решимостью. — И я буду бороться за тебя. Я не собираюсь поступать вежливо и отступать. Я буду драться зубами и гребаными ногтями, чтобы ты стала моей. Навсегда.

Глава 7

Мне действительно требовалось время. И пространство. Нужно было побыть подальше от удушающих эмоций, которые возникали из-за того, что я находилась в одном доме с Йеном… и в одном городе с Броком. Я ощущала жар его ярости.

Так что я поехала кататься. Отправилась вдоль побережья, пытаясь прочистить голову. Это не сработало. Мысли метались по салону автомобиля.

То, что я испытывала с Йеном, когда мы встречались, было легко, правильно. Когда он меня бросил, пришли совершенно другие чувства. Мучительная боль разбитого сердца. Изматывающее жало его отказа. А потом случился Брок. Он был огнем, а Йен — льдом. Хладнокровный, спокойный Йен никогда не выходил из себя. А дикий и горячий Брок выплескивал свои эмоции наружу.

Вернувшись домой несколько часов спустя, я все еще не знала, что чувствовать, но точно знала, что не собираюсь снова бросаться в объятия Йена. Слишком многое произошло. Когда я зашла в дом Йен пил пиво на кухне, он стоял, не сводя с меня глаз.

— Ты вернулась.

— Какой ты проницательный. Держу пари, тебя именно поэтому взяли в армию, да, солдатик? — сухо заметила я.

Он ухмыльнулся. Это была его дерзкая кривая ухмылка, заставившая рухнуть суровый армейский фасад и напомнить мне о скрывающимся за ней игривом парне. Он постучал пальцем по голове:

— Здесь еще много чего есть. — После выжидающего взгляда он спросил: — Итак, ты подумала?

Во мне вспыхнуло раздражение.

— Серьезно? Полагаешь, после прогулки я все обдумала и готова дать тебе то, что ты хочешь, как только ты решишь, что же это будет? — огрызнулась я.

Йен нахмурил брови.

— Я знаю, что ты тоже этого хочешь. Детка, то, как ты целовала меня утром, — ты все еще хочешь меня. А я чертовски уверен, что хочу тебя. — Его глаза потемнели, но я проигнорировала трепет между ног.

— Ты горячий парень. Конечно, я хочу тебя. Это не значит, что я тебя прощу и решу терпеливо дожидаться в сторонке, пока ты наиграешься в войнушку.

— Я не играю в войнушку, Эми. Это моя работа, мой долг! Это было моей жизнью в течение десяти лет — от такого просто не уйти, — заявил он твердо. Он шагнул вперед, и его взгляд стал безумным. — Все дело в подонке байкере. Он пробрался тебе в голову, — прорычал он.