– Да… жара. Лена упрашивает меня снова поехать на озеро, а я ближайшие дни занят.

– Я бы тоже не отказалась искупаться, – помечтала я, духота и меня доконала. Мой собеседник прищурился, что-то обдумывая, потом предложил:

– Может, съездишь с ней завтра на озеро, пока я буду в городе? Конечно с охраной, и подругу свою бери.

Я подумала и согласилась, не видя причин для отказа, да мне и не хотелось отказываться.

– Ну и отлично, с вами поедут Егор и водитель.

Услышав о предстоящих планах, девочка взвизгнула от радости и потащила меня собираться на пикник.

Максим Сергеевич хорошо продумал наш отдых. Пока мы с Леной играли в бадминтон, а Светка загорала, Егор с водителем раскладывали походный мангал. Рядом с нами никто не расположился. Вообще отдыхающих было мало, похоже, в такую погоду им лень было тащиться даже на озеро. Пообедав вкуснющими зажаренными сосисками, девочка захотела искупаться. Я знала, что она хорошо умеет плавать, но не разрешала заплывать глубоко – пресная озёрная вода бывает коварна.

Мы плескались недалеко от берега, когда услышали раздражённые голоса. Оглянувшись, увидели, что около нашей машины Егор и водитель громко спорят с каким-то мужчиной. Трудно было разобрать, о чём речь, но разговаривали на повышенных тонах и сильно жестикулировали – может, какой-то пьяный пристал? "Ладно, сами разберутся", – подумала я и обернулась к девочке. Лене нравилось нырять, а меня это беспокоило, в мутной воде я не могла её видеть, хотя она и плавала рядом со мной.

Я старалась разглядеть что-нибудь в толще воды, когда кто-то резко дёрнул меня за ноги. Теряя равновесие, я лишь злилась на дурацкую шутку, не понимая, что рывок был слишком сильным для ребёнка. Неожиданно оказавшись под водой, не успела вдохнуть воздух и захлебнулась. Отчаянно барахтаясь, вынырнула на поверхность и, едва увидев испуганную мордашку Лены, снова погрузилась под воду из-за очередного толчка.

До сих пор эти события вспоминаются мне, как картинки в замедленном фильме. Вот я выныриваю, вижу ужас в глазах ничего не понимающей девочки, слышу продолжающиеся на берегу разборки. Вдруг приходит понимание и страх сжимает сердце. Сейчас то же самое произойдёт с Леной, и я не смогу найти её в такой мутной воде и помочь.

– На берег, – хриплю я, а мне кажется, что кричу, и горло разрывает боль. Она наконец начинает двигаться, а я ныряю и отчаянно пытаюсь лягать ногами того, кто крутится под водой, в слабой надежде немного задержать его и дать девочке уйти.

Воздух заканчивается, я снова на поверхности. Слышу крики Светки, вижу Лену почти у берега и бегущего к ней Егора. Снова кругом вода, я уже не лягаюсь, нет сил, но и под водой никого нет. Меня кто-то хватает, надо сопротивляться, а я не могу. Потом вижу испуганное лицо Егора и всё, темнота…

Я пришла в себя на берегу, сотрясаясь от кашля. Егор помог мне подняться, завернул в плед и посадил в машину, где уже были Лена и Света. Они обе смотрели на меня, как на привидение, наверное, я и была на него похожа. С напряжённым лицом разглядывая меня, Егор спросил:

– Ты как? Сейчас поедем в больницу.

Я покачала головой.

– Не надо. Всё нормально, – слова давались с трудом, но очень хотелось оказаться в своём номере и свернуться калачиком под одеялом.

– Тогда на базу, – бросил он водителю, и мы тронулись, оставив все вещи на берегу.

Максим Сергеевич в очередной раз встречал нас у ворот. Лена выскочила из машины первой и бросилась к нему. Он прижал её к себе и наблюдал, как я с помощью подруги выбираюсь из джипа. Удивительно, что даже в таком состоянии я попыталась представить себя со стороны и содрогнулась от ужаса. Но, всё ещё обнимая девочку, её опекун смотрел на меня вовсе не с отвращением, в его глазах я увидела ярость и вину. Ладно, подумаю об этом потом, сейчас горячий душ и кровать.

Завернувшись в одеяло, я лежала с закрытыми глазами, но сон не шёл. Светы не было в номере, её увёл Егор восстанавливать картину произошедшего. Болело горло, прорывался кашель, навалилась апатия, и ещё было очень жалко себя – ну и отдых у меня получился! Сейчас не хотелось думать, кто в этом виноват, я просто боролась со слезами и дрожью. Без стука открылась дверь, кто-то вошёл и наклонился надо мной. Я услышала вздох, потом сильные руки подняли меня вместе с одеялом, и я оказалась прижата к груди Максима Сергеевича.

– Тихо, тихо, это просто стресс. Скоро всё пройдёт, – шептал он мне в волосы, – я дурак, прости меня, – его голос был полон раскаяния.

Всё же крепкое мужское плечо успокаивает. Моя дрожь постепенно прошла, дыхание выровнялось, а потом пришла неловкость. Я попыталась отстраниться, не поднимая глаз, но он не отпустил. Приподнял за подбородок моё лицо, заглянул в глаза и вдруг прикоснулся губами к моим губам. Сердце бешено застучало. Вот это да, ведь это не первый мой поцелуй! Почему же раньше не было ничего подобного? Впрочем, он не дал мне возможности дальше раздумывать над этим. А через несколько минут мы оба пытались успокоить дыхание. Я отвернулась и покраснела, стало очень стыдно.

– Прости, я понимаю – это тоже стресс, – его голос я слышала уже от двери. Потом она захлопнулась, а я легла и накрылась с головой одеялом, неспособная сегодня больше испытывать никаких эмоций. Только бы поскорее заснуть и ни о чём не думать.

***

Этот поцелуй не прибавил мне лёгкости в отношениях с Максимом Сергеевичем. Я испытывала смущение, а он… что чувствовал он, я не понимала. Он как будто игнорировал меня, не подходил и не замечал. Я тоже старалась не смотреть в его сторону. Иногда даже казалось, что его шёпот и объятия мне просто приснились, только бешеный стук сердца при этих воспоминаниях подтверждал их реальность.

Заходили меня проведать Лена и Егор, последний, чувствуя свою вину, подробно рассказывал о ходе расследования. Они прочесали все окрестности и нашли парня, который их с водителем отвлекал, пока нас пытались утопить. Но здесь всё опять оказалось глухо. Местного пьянчужку за стольник нанял какой-то мужик и попросил устроить небольшую потасовку, объяснив это тем, что повздорил с богачами и хочет испортить им отдых. Поскольку дебошир всегда находился навеселе, составить словесный портрет нанявшего его мужика не представлялось возможным. Пьяница постоянно путался в показаниях, а также клялся и божился, что ничего плохого не хотел – только немного попортить нам нервы. Удивительно, как преступнику удавалось подбирать себе таких безопасных для него сообщников?

Теперь, когда мы с Леной гуляли по территории, рядом всегда маячили два охранника. Такие прогулки не доставляли удовольствия нам обеим. А через день девочка с грустью сообщила, что они с дядей Максимом возвращаются в город. Он считал, что там будет легче обеспечить её безопасность, пока ведутся поиски.

– Ты же будешь меня навещать? – от её вопроса у меня на глаза навернулись слёзы, она казалась такой одинокой. Девочка прижалась ко мне и прошептала: – Пожалуйста, приходи. Ты очень похожа на мою маму. Я это сразу заметила!

А я вспомнила, как в начале нашего знакомства она старалась долго на меня не смотреть. Теперь понятно – просто ей было больно! Вот и разгадка странных слов Максима Сергеевича. Видимо, он тоже обратил внимание на это случайное сходство и решил, что я Ленина родственница.

Пожалуй, я бы не возражала. Впервые за много лет мне остро захотелось узнать тайну своего рождения. Но я понимала, что это невозможно. У подкидыша нет никаких шансов установить родителей через столько лет, ведь при мне не было ни записок, ни других возможных зацепок. Вот если бы в детском доме объявилась моя непутёвая мать и сама во всём призналась. Там знали мой нынешний адрес и, я уверена, сообщили бы мне важную информацию. Впрочем, зачем это? Моя жизнь меня вполне устраивала, а дружить с Леной нам никто не запрещал. И всё же было грустно. Ясно, что теперь мы будем видеться не так часто.