То ли я и правда в чем-то стала восемнадцатилетней девчонкой, то ли устала бояться и прятаться, но к балу я пришла в таком возбуждении и восторге, что даже "черный" день накануне был не таким уж черным — выпив чашку какао леди Лилибет заразилась моим настроением и весь день философствовала о том, что в жизни бывает всякое, и не стоит поддаваться унынию. Прислуга смотрела на меня как на Добрейшую Мать во плоти.

В день бала меня освободили от обязанностей, тем более, что леди Лилибет было не до меня. Сначала она следила за приготовлением зала, затем нервно доспрашивала мажордома о меню, полчаса подремала на софе и призвала меня в свой будуар наводить красоту. Несмотря на маску мне полагалось сделать макияж. Я не стала отбеливать лицо по местной моде, лишь слегка осветлила кожу, подчеркнула глаза и выбрала достаточно яркую помаду, чтобы ничто не напоминало о скромной и блеклой Агате. У Агаты были правильные черты лица, русые волосы и ресницы чуть темнее волос. По моим меркам ее нельзя было назвать красавицей, особенно без макияжа, но для местных "натуральная красота" была привычной, и на Агату заглядывались при всей ее блеклости. Но сейчас, с золотистыми чуть притемненными бровями, темнокоричневыми ресницами, темнорозовыми губами — да, сейчас Агата стала красоткой. То есть, я стала красоткой. До сегодняшнего дня я видела себя только в маленькое зеркальце, но леди Лилибет дала мне возможность собираться на бал перед ростовым. Агата была хорошо сложена и вполне симпатичной, особенно, если ее приодеть. Может быть, если я буду иногда смотреть на себя в полный рост, я, наконец, привыкну, что вот эта девушка — я.

Пока камеристка леди Лилибет укладывала мне волосы, та придирчиво осмотрела меня и вынесла вердикт: — Прекрасно, не хватает только мушки у губ! — Леди Лилибет, это знак? — кажется, я читала, что мушками дамы обозначали тайные послания. — Да, — леди Лилибет посадила крохотное пятнышко себе на щеку. — Мушка слева — леди замужем. Мушка справа — леди вдова. Мушка у губы значит, что у вас нет ни жениха, ни кавалера. Я совершенно уверена, что к концу маскарада у вас появятся желающие стать тем или другим!

Когда я была готова, леди Лилибет подвела меня к зеркалу. Да, то, что отражалось, ничуть не напоминало прежнюю Агату. Более того, оно ничуть не напоминало меня. Но мне нравилось то, что я видела. Я не против носить эту личину, скажем, раз в год.

Сама хозяйка оделась царицей ночи: корона из звезд легла на черное покрывало, брошь-луна на черном платье, серебряная маска.

— О, как я забыла! Девушке высокого положения неприлично появляться без украшений. — Но на мне серьги, за которые я вам очень благодарна. — Ах, этого совершенно недостаточно. Вот, возьмите.

Леди Лилибет собственноручно надела мне на шею ожерелье из небольших сапфиров в обрамлении мелких жемчужин. — Вот теперь совсем хорошо! Милочка, вы произведете фурор! Но не забудьте, когда к вас попросят представиться, вы должны кокетливо хихикнуть и ответить, что вы — сапфировая бабочка. Ни в коем случае не называйтесь, вы сломаете всю интригу! — Конечно, леди Лилибет, разумеется, это не в моих интересах. Но что делать, если спросят, почему я здесь одна? — М… Скажете, что вы одна из моих воспитанниц. Я взяла на себя заботу о нескольких девочках-сиротах. Они живут в нашем особняке в провинции вместе с сонмом гувернанток и учителей. В противном случае бедняжек отправили бы расти при Обители, а все мы знаем, что там не лучшее воспитание для леди, которые собираются вернуться в свет. — Но разве не в обителях растят сирот благородного достоинства? — Ах, — всплеснула руками леди, — разве вы не знаете этих сестер? Вы сами провели у них год, не так ли? — Я кивнула. — Я удивлена, что вы остались здравомыслящей особой. Девочек при обители воспитывают так, будто они никогда не выйдут наружу. Возьмите, например, бедняжку Лизток. Она выросла совершенно неспособной к жизни в миру, совершенно. Нет-нет, мои подопечные хоть и лишены родительского тепла, но видят жизнь во всех ее проявлениях. И в город их вывозят, и на детские балы, и на ярмарки, и книги они читают разные, и ведению дома их учат. Когда девочкам исполняется восемнадцать, я привожу их сюда, даю освоиться и выбрать партию по вкусу. Будем считать, что вы одна из тех, кто достиг возраста, чтобы выйти в свет. За прошлый год двое сделали прекрасные партии!

Мне даже стыдно стало за свои прошлые мысли о леди Трикат. В конце концов, никто не виноват, что организм устраивает ему перепады настроения, а таблеток алхимики еще не придумали. Зато она позаботилась о девочках, которые иначе, может статься, бежали бы от брака в огонь на алтаре.

Под конец сборов к нам заглянул бургомистр, окинул меня взглядом и удовлетворенно кивнул. Похоже, ему тоже интересно, чем закончится затея о представлении меня как аристократки.

* * *

Я повертелась недалеко от входа и вошла в зал с первыми гостями. Взяв у официанта бокал вина я присела на софу у стены. По местному этикету леди, у которой в руках еда или напитки, на танцы не приглашают. Первый танец я пропустила, присматриваясь к публике, отмечая детали — нет такой книги, в которой было бы описано все-все-все, что могло бы заменить практику. Перед вторым я подозвала официанта и поставила бокал на поднос. Скромно сложив руки, я осматривала зал. Не прошло и минуты, как передо мной появилось два кавалера, на выбор.

Приглашенный учитель довольно неплохо научил меня базовым шагам. По счастью, в большинстве танцев даме следовало лишь плавно идти туда, куда идет партнер, поворачиваться, следуя его руке, и обходить вокруг, если он упал на одно колено. Лишь два танца подразумевали сложный рисунок с поворотами, которые мы с учителем разучивали последние четыре дня. В одном из них под названием везеданц дважды меняли партнеров. За него я волновалась больше всего, поскольку сменного партнера на уроках не было. Но леди Лилибет настоятельно просила не отказываться от этого танца, поскольку он считается показателем умения держать себя в высшем свете. Нетитулованные аристократы редко его разучивают.

Тем более я должна его знать, решила я. Все-таки теперь я, как-никак, баронесса.

К танцу со сменой партнеров я уже собрала изрядную коллекцию знаков внимания: комплименты костюму ("не удивлен, что вы выбрали именно этот образ, леди, вы порхаете легко, как мотылек"), комплименты волосам и пальцам — подозреваю, что остальные части тела были табу, и общее банальное "вы прекрасны как редкий цветок". Судя по тому, что я услышала эту фразу раз пять, в здешнем мире это что-то вроде нашего "ты сегодня хорошо выглядишь".

Партнер, с которым мы протанцевали среднюю треть везеданца, удивил тем, что не сказал ни слова, пока вел меня по кругу. Партнеры должны были смотреть друг на друга, и он обводил взглядом мои волосы, губы и быстро пробегал по плечам. На мужчине был коричневый с черным камзол, маска из короткого бурого меха, а на вороте прикреплены два клыка. Кабан? Странный выбор. — Сапфировая бабочка, — внезапно произнес мой партнер, когда мы остановились, чтоб выполнить несколько па. — Не потому ли, что вы порхаете от цветка к цветку?

Нахал! — О, так думают цветки, мимо которых я пролетаю. — А на самом деле? — Наслаждаюсь полетом, — я улыбнулась, по рисунку танца отошла на два шага и плавно взмахнула руками. Лорд с клыками догнал меня и вновь встал со мной в пару: — Рано или поздно, леди, ваши крылышки устанут, и ветер закрутит вас против вашей воли.

Он закружил меня и поймал. — Я уверена, что Добрейшая Мать не допустит, чтобы я попалась диким животным. — Животные животным рознь, леди. Например, у вепря есть одна интересная черта. — О да, даже с закрытыми глазами его невозможно перепутать с цветком, — рассмеялась я.

Вепрь, значит. Танец снова развел нас, чтобы свести на несколько шагов, когда он успел сказать мне: — Нет. Вепря невозможно остановить.